сделать этот последний шаг совершить невозможное разрушить Нексус
Несколько минут спустя Девик нашла Уика там, где его оставил Рэндидли, хотя Уик уже распался на несколько более мелких сгустков вокруг обвисшего мешка кожи, который когда-то содержал их всех. Самый большой из остатков образа, титан из плоти, поднялся и печально улыбнулся: — Мать. Пожалуйста, убей нас всех и покончи с этим.
Она остановилась посреди шага, искренне удивленная, что это жалкое существо осмелилось заговорить с ней. Особенно будучи совершенно голым. Злость поднялась горячей и злобной волной в ее груди, и она подняла руку. Цепи угрожающе зазвенели вдали.
Затем она сделала паузу. После нескольких мгновений раздумий она покачала головой: — Не будь таким фамильярным в будущем. Кроме того, мой сын решил пощадить тебя. И, честно говоря, я очень восхищаюсь его жестокостью; если ты так отчаянно хочешь умереть, я тем более не хочу исполнять твое желание. А теперь, если вы меня извините
Еще один из близлежащих сгустков потек. Он использовал две маленькие руки, целиком сделанные из расплавленной меди, чтобы подняться, и посмотрел на Девик пустыми, медными глазами. Еще одна отделившаяся часть, эта периодически испускавшая серый дым, надулась и задрожала. — Ты! Мы — твое дитя! Этот мусор, который ты видишь, стекающий по полу, — это именно то, что ты создала. Призрачный Пёс не
Титан из плоти хлестнул вбок кнутом из ржаво-красных мышц и разорвал хрупкую кожу говорящего сгустка. Вытек серый дым, и он рухнул. Девик усмехнулась и наклонилась над всеми ними, над мешками плоти, образов и эмоций, которые уже начали распадаться на части после битвы. — Ну, я, конечно, когда-то создала дитя, великого воина и бесстрашного лидера. Но вы ни то, ни другое.
— Но узы — прошептал серый сгусток Уика с тем, что казалось последними крупицами его сил.
— Исчезли, да? — Девик вздохнула и театрально покачала головой. — Кто бы мог подумать, что ты такой сентиментальный тип, цепляющийся за прошлое вот так. Нет, пожалуйста, мои дела здесь не связаны с тобой. Я просто подумала, что это будет лучшая возможность для меня понять моего любимого сына. И с этой целью
Девик окинула взглядом разрушенную комнату. Она подошла к особенно разрушенному участку, где в земле была выжжена огромная дыра. Прищелкнув языком, она подошла к краю и заглянула в темноту. — Ах, какое у него крепкое тело! Даже спустя несколько минут эта капля крови все еще прожигает себе путь к ядру этого места. Нет, я бы не хотела, чтобы тот зомби там внизу прикоснулся к крови моего сына; это прерогатива матери — защищать глупого ребенка от таких рисков.
Она щелкнула пальцами.
Несколько секунд ничего не происходило. Снизу доносились какие-то отдаленные шумы, но в остальном окружение оставалось инертным. Понадобилось целых пять минут, чтобы из этой дыры донесся звон цепей. И затем прошло еще тридцать секунд, прежде чем ржавые цепи Девик вырвались наружу, плотно обмотанные вокруг единственной изумрудной капли крови.
Она сладко улыбнулась крови, которая пульсировала и боролась с цепями. — А теперь не беспокойся. Если тебе нужно кого-то винить, вини свое изначальное тело за то, что оно так небрежно с тобой обращалось.
Лунный Клинок ахнул и сел. Его когтистая рука потянулась к груди, которая все еще оставалась онемевшей, даже когда последние остатки кошмара ушли.
Он спал в углу своей самой глубокой пещеры, вдали от большинства своих подчиненных. Он ненавидел то, что ему нужно было уединение, но он был по-настоящему ранен в борьбе за девушку-Бейгон.
Дрожа, Псовый поднялся на ноги. Худшей частью, даже хуже, чем странная эрозия, поразившая его образы, были сны. Даже сейчас, спустя дни, всякий раз, когда его разум блуждал, он погружался в легкий сон. И там его ждала заунывная песня меча Клодетт.
Руки Лунного Клинка сжались в кулаки. Каждый раз он просыпался, потому что чувствовал этот тошнотворный холод, когда ее оружие пронзало его грудь. Для того, кто считал себя всего в полушаге от стадии (Воплощения Образа), было ужасным позором быть так сильно затронутым.
И все же он не держал зла на девушку за это. Она превзошла его. Хотя этот удар застал его врасплох, кто в прошлом не устраивал засад? Таков закон дикой природы. Держать обиду из-за подобного было бы все равно что проклинать орла за его перья или паука за его паутину. Лучше сосредоточиться на будущем.
Кроме того, есть еще дело с Призрачным Псом
Лунный Клинок оскалил зубы. Затем он взглянул на наруч на своем предплечье. Он очень отчетливо чувствовал, как Призрачный Пёс каким-то образом скорректировал последнюю атаку Лунного Клинка, используя крошечный осколок образа, который рос внутри снаряжения.
Благодаря этому открытию, девушка-Бейгон сама взяла свою судьбу в свои руки.
Человек-волк поднял голову и издал вой, который потряс гору. Тяжелые гранитные стены вибрировали, когда звук отражался эхом по туннельной системе. Он испытывал огромное удовольствие, чувствуя, как молодняк его стаи просыпается в испуге и испуганно оглядывается. Еще большее удовольствие доставляло то, что большинство из них пытались стать как можно меньше, оставаясь неподвижными, чтобы не навлечь на себя его гнев.
Он позволил звуку утихнуть и размял шею.
Хм, лучше и в этой ситуации отбросить свою гордость. Мастер, который делает это снаряжение, родом из родного мира Призрачного Пса. Это реальный шанс для меня улучшить свою силу. Вероятно, он не будет держать зла; большая часть его боев была против Девик и той девчонки по имени Рекс. Но все же возможно, будет безопаснее подсластить пилюлю.
Лунный Клинок начал составлять сообщение Призрачному Псу, но вскоре зарычал на интерфейс и вскинул когти в воздух. Все, что он набирал, казалось кротким и мягким. Очевидно, он предлагал мир, но не хотел звучать как дрожащий щенок, ползущий по земле с обнаженным горлом.
— Озарк! — взвыл Лунный Клинок.
Почти сразу же дрожащая фигура из нескольких пещер поблизости подпрыгнула и ударилась головой о сталактит. Прокатавшись по земле несколько секунд, этот жалкий слуга, казалось, понял, что его позвали, и поспешил к самой глубокой пещере. Лунный Клинок лег и изо всех сил старался выглядеть зловеще и могущественно.
— Т-ты звал? — почти пискнул Озарк, его глаза метнулись к груди Лунного Клинка, словно ища раны.
Это, конечно, не вызвало у него недоброжелательности, но человек-волк чувствовал себя странно непринужденно рядом с этим конкретным подчиненным подчиненного. Все тело этого существа, казалось, признавало Лунного Клинка как высшее существо, это было своего рода подчинение, которое было трудно найти.
— Составь письмо, — прорычал Лунный Клинок. — Дай Рендидли Призрачному Псу знать, что между нами нет никаких обид. Затем попроси его содействовать получению для меня дополнительного снаряжения в том же духе, что и этот наруч. В конце концов, его создатель из его родного мира.
Глава 1889
— Озарк!
Голос Лунного Клинка впился Озарку в спину, словно волчьи клыки, если бы этот гнев когда-либо был направлен на него. Несчастный и не совсем понимающий, почему именно его позвали, Озарк вскочил на ноги —
— и стукнулся головой о камень. Он согнулся и схватился за череп на несколько секунд, все приказы отлетели прочь под натиском пульсирующей боли, которая сбивала его мысли. Однако он быстро вспомнил властное требование в голосе Лунного Клинка и поспешил по тёмным туннелям, ударяясь голенями и локтями о стены, которые он едва мог различить. Он прибыл запыхавшийся и стараясь как можно тише проглотить воздух.
В главной комнате Лунного Клинка, по крайней мере, тонкий луч лунного света пробивался сквозь трещину в скалах. В тусклом свете мех могущественного Искателя Вершин искрился, как расплавленное серебро. Он одарил Озарка кровожадной улыбкой, будто осматривая его с головы до ног и мысленно прикидывая, сколько в нём мяса.
— В-вы звали? — Озарк ненавидел то, как пискнул его голос. Он сложил руки за спиной.
— Составь письмо, — грудь Лунного Клинка задрожала от агрессии; каждый горячий выдох был полон ярости. Он подался вперёд. — Пусть Рендидли Призрачный Пёс знает
Глаза Лунного Клинка сверкнули скрытой угрозой. Он оскалил свои длинные клыки, и воздух в пещере накалился. — знает, что между нами нет неприязни. Затем попроси
Губы человека-волка ещё сильнее оттянулись от его жемчужных зубов. Больше, чем сказанное, Озарк чувствовал тяжесть того, что не было сказано: последствий, если Искатель Вершин не добьётся своего. — чтобы он содействовал получению для меня дополнительного снаряжения такого же рода, как этот наруч. Лунный Клинок пронзил Озарка острым взглядом. Озарк покачнулся, его ладони вспотели. — В конце концов, создатель родом из его родного мира.
Озарку хотелось плакать. Он слышал слухи о молодом человеке, видел, как он жестоко напал на своего старшего офицера, а затем слышал, как Призрачный Пёс сумел ненадолго свести Девика к патовой ситуации.
Если ты так смело хочешь угрожать Призрачному Псу, зачем использовать меня в качестве посланника? Он ведь может просто убить меня за неуважение .
Но Озарк мог только кивнуть. Такова была участь приспешника.
Он попытался сохранить достоинство, покидая комнату, затем несколько минут дрожал в маленьком туннеле, прижавшись спиной к тяжёлому камню. Лишь когда адреналин превратился в осадок в его венах, он начал набирать сообщение.
Рендидли проснулся, ахнув. Его сны были густыми и хаотичными, полными жара и впечатлений. В некоторых его преследовал жестокоглазый Вик, в других — безумно смеющийся Девик, но хуже всего были те, где Рендидли мог лишь стиснуть зубы и пытаться выдержать сокрушительные кулаки самого Элхума. Давление этих образов всё ещё, казалось, давило на него.
Его нёбо было влажным, а с плеч и рук поднимался пар. Рендидли потёр переносицу пальцами Серы, которые были намного прохладнее его плоти. Он чувствовал удовлетворение, наконец-то достигнув точки, когда мог разорвать Вика на части. Однако он всё ещё чувствовал себя неполноценным по сравнению с образами Девика и Элхума.