Что, как предполагал Рэндидли, и было причиной, по которой здесь начала скапливаться Значимость.
Из разговоров Рендидли с Истрикс, а затем и с Покровителями, он примерно знал ситуацию в Нексусе. Пайн был ребёнком, которого Истрикс родила от какого-то Существа Пустоты, возвратом к Шалла, изначальным чистым существам мифа, жившим в Эдеме, затерянном в истории. Из-за различных обстоятельств Истрикс вернула Пайна к Элхуму, своему мужу, который был существом из Эфира, как и она.
Элхум играл особую роль в обществе Эфира, которая ставила его в положение власти. В Пайне он видел провидение и возможность. Однако всё было не так хорошо; каждое мгновение, проведённое Пайном в открытой вселенной, свет его жизни тускнел. Он, возможно, действительно был одним из Шалла; однако вне Эдема его единственной судьбой была смерть.
Истрикс и Элхум не понимали временной линии, но они понимали, чем это закончится, если они не будут действовать.
Поэтому Элхум заложил всё население Эфира, чтобы создать адекватную среду для Пайна. Он полагался на совершенство ребёнка, которого принесла Истрикс, чтобы достичь Вершины и создать Нексус из ничего. Однако вскоре стало ясно, что Нексус является лишь временным решением. Он остановил дегенерацию Пайна, но не смог залечить уже полученные раны. Поэтому Элхум мобилизовал Нексус, чтобы попытаться навести мост к тому затерянному Эдему, чтобы Пайн мог восстановиться и процветать.
Рендидли плыл вниз сквозь плотный воздух. Из темноты Шахты появились первые признаки Пайна. Внизу ждала сфера размером со стадион, втягивая всю Значимость, что опускалась сюда, и оставаясь жаждущей большего. Она выглядела как инверсия Мертворождённого Феникса: темнота, казалось, сгущалась вокруг краёв сферы, становясь плотной и непроницаемой. Краем глаза вы могли видеть там только бездну. Но когда вы смотрели прямо на неё, перед вами открывался яркий мир.
Она выглядела полной, но это объятие пело о пустоте.
Рендидли не мог различить никаких деталей этого мира, потому что нечёткие линии гор, неба и зелени были стёрты по краям сияющим, залитым солнцем заклинанием, которое покрывало всё это. Золотой свет преломлялся в ослепительные калейдоскопы, которые манили. Глядя прямо на неё, Рендидли почувствовал сильное влечение присоединиться к этому миру. Даже с его собственным Ядром Пустоты, это существование было сильным.
Какой бы полой она ни была, какая-то субстанция там существовала.
Рендидли усилием воли отвернулся, разрушив растущую связь Значимости между собой и этим миром. Только краем глаза, когда этот яркий сон угас в темноту, он смог увидеть мелькающие детали, о которых слышал от Роя.
В этой темноте несколько конечностей извивались в воздухе. Рендидли увидел одно, без перьев крыло, аккуратно сложенное. Налитый кровью глаз безжизненно осматривался, пока он кувыркался. Светящийся бледный череп выпускал дымку сверкающих синих частиц. Мясистый розовый желудок поглощал Значимость, вбирая всё больше и больше.
Уродливый и распухший орган нельзя было увидеть, если бы вы искали его, но он таился, как шёпот гибели, когда вы отказывались быть втянутым в сон.
Странный сон вокруг тела Пайна уже обладает такой ужасающей притягательной силой.
Рендидли нахмурился и полностью отвернулся от этой странной основы. Насколько плотной должна быть Значимость в его желудке? И почему я её не чувствую? Значимость, которая вливается в него, просто исчезает .
Проблема со знаниями Рендидли о Пайне заключалась в том, что что-то явно изменилось во время хаотического перехода между Второй и Третьей Когортой. Отношение Элхума изменилось, почти полностью перевернувшись. И Рендидли мог видеть это изменение, когда внимательнее осматривал окрестности.
Настоящего пола не было; шахта, казалось, простиралась ещё глубже за этим трупом или камерой суспензии для Пайна, чем бы это ни было. Однако непосредственно под сном располагалась глянцевая чёрная граница. За этой границей были странные формы и вихревые узоры, которые менялись слишком быстро, чтобы даже высокостатичный Рендидли мог за ними уследить. Одна его часть была заинтригована; он чувствовал, что если понаблюдает какое-то время, то сможет многое понять о Пустоте.
Другая его часть ощутила липкий страх: за этим барьером, вероятно, находилось то место, куда уходили мёртвые Нексуса, идеи и образы, собранные и измельчённые до их сырых частей для повторного использования.
Хелен , — прошептал Рэндидли. Затем он зажмурился. Как и Принц Пустоты, то, что могло или не могло быть там внизу, больше не было той Хелен, которую он знал. Но он не мог не представлять себе метафизический нож для масла, берущий желе, которым была личность Хелен, и щедро намазывающий его внизу, размазывая, чтобы таящиеся монстры могли его слизать. Рендидли насильно отвлёкся, изучая Великий Массив вокруг Пайна и границы. Потоки энергии были почти ослепительными и напоминали массивную сферу. Когда он смотрел прямо на линии, они вспыхивали жизнью. Они тускнели, когда его взгляд перемещался. И у него быстро заболела голова от попыток разобраться в том, что он видел. Работа здесь была в сто раз сложнее, чем вся гробница Истрикс. Понимание ещё больше затруднялось тем, что несколько массивов были наложены друг на друга, модифицируя предыдущие усилия для новых целей. Рендидли едва
различить части, которые собирали и использовали энергию, высвобождаемую Пайном, но было трудно понять, что именно эта энергия должна была делать. Он
видеть, что было довольно недавнее дополнение, отводящее значительную часть энергии в какое-то место, но когда Рендидли попытался проследовать за этим потоком, он был быстро остановлен Системой: поток направлялся к уровню Гражданства III Ранга.
Нахмурившись, Рендидли поднял взгляд. Его мозг усиленно работал, пытаясь всё это осмыслить. Массивная сфера, удерживающая странные плавающие конечности Пайна. Постоянное подтягивание Значимости. Многослойные итерации, питающие Нексус, отводящие энергию от этого места.
Я здесь, но как мне тебя найти? — пробормотал Рэндидли.
В ответ на его слова атмосфера завибрировала. Чёткая нить привлекла внимание Рендидли к основанию этой сферы, удерживающей Пайна. Смущённый, он позволил себя притянуть ближе. Его Ядру Пустоты пришлось вращаться всё быстрее и быстрее, чтобы его не засосало в этот попеременно ослепляющий и бездонно чёрный сон, но это всё ещё было управляемо.
Несмотря на то, как это казалось сверху, сфера Пайна не примыкала вплотную к границе. Между ней и землёй было около пяти метров пространства. Плотный и запутанный массив шипел от переполненной проводимости, но экран мешал Рендидли наблюдать за его конкретным назначением. Кроме того, его больше поразило то, что находилось в центре этого массива под Пайном: Рендидли увидел кровать, на которой явно спала одна фигура, а другая стояла у изрядно неуместного предмета мебели.
Притяжение Значимости быстро становилось мощнее, и Рендидли замедлился, не осмеливаясь приблизиться. Но фигура посмотрела на него и указала вниз, на границу. Это был мужчина, и он несколько раз энергично ткнул пальцем вниз.
Почувствовав лёгкое подозрение по целому ряду веских причин, Рендидли заколебался. Но он проследил линии Пустоты и с удивлением обнаружил, что часть массива успокаивает притяжение Значимости вдоль границы. Рендидли предположил, что это имело смысл: если бы этого не было, Пайн просто разорвал бы всё, что находилось внизу.
Он задумался, что произойдёт, если Пайну позволят так разбушеваться.
Он осторожно прижал ногу к границе и обнаружил, что течение Значимости мгновенно исчезло. Без видимых усилий он подошёл к краям плотного и запутанного массива вокруг кровати.
Вы — Рендидли прервал фразу, удивлённый собственным голосом. Разговор здесь высвободил глубокий резонанс, который эхом разнёсся вверх. Его глаза сузились; сфера Пайна действовала как усилитель, посылая мощный рёв вверх по шахте, который, вероятно, поразил бы первого несчастного глупца, встретившего это слово. Узнавание озарило его лицо, и затем он продолжил говорить посредством связи через Пустоту, а не вибрации. Это вы позвали меня? Действительно. Или, вернее, это был мой истинный я. Не просто несчастный кусочек меня самого, который остаётся в сознании . Мужчина, стоявший рядом с кроватью, слегка улыбнулся. Его скулы были острыми, а волосы — грифельно-серыми. Его глаза сверкали фиолетовым, настолько тёмным, что он был почти чёрным. Но теперь, когда Рендидли был ближе, он мог видеть, что фигура на кровати и стоящая фигура имели одно и то же лицо.
Внезапно Рендидли понял, где он узнал эти резкие черты. Вы —
Соломон Рекс , — таинственная фигура поклонилась Рэндидли. Он продержал идеальный наклон поклона две секунды, прежде чем выпрямился. К вашим услугам, господин Призрачный Гончий. Я очень, очень долго ждал кого-то вроде вас .
Несколько секунд Рендидли просто смотрел на мужчину. Его эмоции метались в груди, когда он думал о том, как Нешама, дочь этого человека, предала Клодетт в последний момент. Возможно, быть под влиянием Семьи Рекс было бы меньшим из нескольких зол, но это казалось ненужным.
Но, по правде говоря, он даже не был уверен, насколько близки были Соломон и Нешама —
Взгляд Рендидли переместился на спящую фигуру Соломона. Лёгкая улыбка играла на лице мужчины, словно он блуждал в успокаивающем сне. Хмурый взгляд Рендидли углубился от странных обстоятельств. Я я не знаю, что вам сказать .
И я вам, честно говоря, тоже , — мысленная проекция Соломона Рекса потянулась и почесала затылок с невесёлой улыбкой. Я всегда надеялся, что кто-то вроде вас появится, чтобы угрожать Элхуму, но у меня не было особой надежды .
безусловно, вызвало острый взгляд у Рэндидли. Вы —
Затем он резко остановился. Удивило ли его, что эта таинственная фигура, спящая под Пайном, знала, что он хочет свергнуть Нексус? По сравнению с другими фактами об этой странной встрече, это казалось самым безобидным. Кроме того, знание собственной цели Рендидли отличалось от знания о группе, собравшейся с намерением свергнуть Элхума.