В дверь постучали. — Если мы собираемся это сделать, то нужно делать сейчас.
— Мои приготовления завершены. БА-Зета встал. Он подошел к двери, его руки все еще создавали идеальную топографическую карту его лица, пока он вспоминал другое лицо, а затем опустил руки, прежде чем открыть дверь. Нет нужды показывать, насколько он эмоционально неспокоен.
Долговязый рыжеволосый Зак Крум прислонился к дверному косяку. Он окинул Зету взглядом сверху вниз и, казалось, каким-то образом уловил нерешительность в неподвижной форме автомата. — Не то чтобы я в тебе сомневался, но просто хочу спросить еще раз: ты уверен? Если мы это сделаем, это станет серьезным делом. Прямо-таки юридическим.
Окулярная линза БА-Зеты перефокусировалась, и он поднял подбородок, заметив возможность для легкой человеческой словесной перепалки . Он не стал выяснять, почему выбрал этот метод справляться с ситуацией. — У тебя что, позвоночника не хватает?
Зак усмехнулся. Он отвернулся и махнул рукой, проходя обратно по небольшому коридору их подземного жилища в главную комнату. — Я очень жалею, что ты этому научился. Но ладно. Если кому-то нужна помощь, я готов это сделать.
Зета последовал за Заком в центральную комнату. Там Тодд стоял на коленях на подушке, опустив голову. Вокруг него лежало с полдюжины маленьких кусочков дерева с чрезвычайно мелкими Начертаниями. Кусочки дерева следовали его воле и постукивали по различным предметам. Так же, как Зета использовал свои пальцы для каталогизации своего лица, Тодд запоминал комнату.
Тодд поднял на них глаза, когда они вошли, вероятно, из-за шума их шагов. Его глаза были серыми и безжизненными. Плоть вокруг них была странно багровой и испещренной синяками, даже сейчас, спустя месяцы. — Ну что, приключения?
— Приключения, — подтвердил Крум, бросив на автомата еще один взгляд. Зета оставался бесстрастным. Это выражение на лице женщины, прислонившейся к балкону, безутешной и одинокой, эти странные черты, явно совершенно одной в этом мире.
Тодд склонил голову набок. С присущей ему теперь сверхъестественной проницательностью он, казалось, тоже заметил что-то в позе автомата. — Зета, ты в кого-то втюрился? Ты можешь втюриваться?
Пока Зета осматривал все свои суставы в поисках пропущенных им сигналов, Крум ухмыльнулся. — Моя мысль точно такая же. Ни с того ни с сего Зета вдруг захотел устроить проблемы в штабе одной из Зон? Но знаешь, будет ужасно грустно, если
робот
из нас первым найдет себе пару
Тодд неопределенно махнул рукой в сторону своих глаз. — Ну, у меня не так много шансов. Так что это ты тут тянешь резину.
— У тебя впечатляющий боевой шрам. Не такой крутой, как рваная царапина на лице, но все равно очень заметный и мужественный, — Зета заметил, как изменились глаза Крума, когда он это сказал. Его плечи подались вперед, и он внимательно посмотрел на Тодда. И если Зета мог чувствовать исходящую от него защиту, то уж тем более ее чувствовал бы все более чувствительный Тодд. — Ты, ради бога, удерживал Покровителя Серого долю секунды. Достаточно долго, чтобы госпожа Донал.
— Давай не будем снова об этом, — Тодд опустил взгляд и обхватил себя руками. Даже Зета почувствовал укол, видя его неуверенность. — В любом случае, Зета нервничает. Давай двигаться, пока охранники еще меняются на новую смену.
Зета не испытывал прямо-таки беспокойства. Но он был рад, что Тодд вышел из разговора, прежде чем Крум успел разразиться очередной тирадой о ценности Тодда и о том, как ему нужно перестать быть таким строгим к себе. Автомат хотел спасти эту женщину как можно скорее.
Однако, возможно, Тодд прав. Я желаю ее освобождения за пределами обычных параметров. Могу ли я быть встревожен?
БА-Зета следовал за остальными, Зак Крум впереди, а Тодд позади, его маленькие кусочки дерева постукивали по полу и стенам. Зета внимательно изучал свое эмоциональное ядро, но Гравюра, созданная Призрачным Псом, оставалась такой же загадочной, как и всегда.
Прежде чем подняться по лестнице к переулку, все трое накинули на себя плащи. Это не сильно поможет, когда они покинут обозначенные зоны, но чем дольше они смогут отложить срабатывание тревоги, тем лучше.
Они быстро присоединились к очереди других фигур, одетых в различные состоятельные наряды. В отличие от молчания трио, большинство других людей болтали и смеялись, предвкушая поход на рынок. Они прошли через узкие проходы между аккуратными зданиями и вышли на оживленную улицу, где на прилавках висели шелка, буйствовавшие цветами. Сутулые старухи щелкали пальцами, зажигая свечи внутри бумажных фонариков, позволяя красным, оранжевым и желтым хрупким конструкциям взмывать вверх под выглядывающим из-за горизонта солнцем.
Небрежно позволяя своему окулярному фокусу подниматься вместе с фонарями, Зета заметил по меньшей мере четырнадцать суровых охранников, наблюдавших с близлежащих крыш. Вас сначала встретит строгий, но дружелюбный местный житель, направляющий вас обратно на публичные рынки Зоны Семь, но если вы будете настаивать на продвижении за этого человека, то быстро наткнетесь на стальную плиту. Их предложения очень быстро станут настойчивыми.
Заметив то же самое, Зак поправил рукава своей мантии и быстро показал несколько ручных знаков.
Слишком много глаз, чтобы прокрасться. Когда пойдем, нужно будет просто идти быстро.
Рядом с ними Тодд кивнул, не поднимая взгляда; его обостренные чувства позволяли ему воспринимать разговор другими способами. Троица двинулась вперед, сохраняя непринужденную походку, присоединившись к толпе людей, собравшихся на открытие рынка. Над ними глаза охранников замерцали, когда они повернулись, чтобы поприветствовать своих сменщиков.
Уголок рта Тодда приподнялся. Он позвал несколько из тех маленьких кусочков парящего дерева к своим рукам и что-то прошептал. Ноздри Зеты мгновенно уловили дым. Так же быстро, как у него возникло предчувствие плана Тодда, маленькие дымящиеся кусочки дерева улетели. Вспышки и развевающиеся привлекательные гобелены и баннеры хорошо скрывали странное движение.
Даже Зета с трудом следил за маленькими кусочками мусора. Но он не пропустил тихие слова Тодда. — Будьте готовы.
Эти крошечные кусочки дерева разлетелись, каждый найдя себе объект. Несколько отправились к бумажным фонарикам, один к широкому малиновому ковру, другой к боковой части прилавка, а самый амбициозный обосновался на стене здания.
Как некая зловещая болезнь, распространяющаяся за кулисами, не было слышно ни звука, когда исписанные кусочки обугленного дерева несли Ману и распространяли заразу Начертания. Вероятно, работа была настолько незаметной, что даже Навык, предназначенный для обнаружения других Навыков, пропустил бы эту активность. Внутренний двигатель БА-Зеты зажужжал в его груди, когда он шел с намеренной медлительностью.
Он представил это лицо, эти скулы, одинокий блеск в её глазах.
Весь рынок синхронно качнулся, головы повернулись, чтобы взглянуть на стену ближайшего здания, которая внезапно раскололась. Глаза ближайших людей расширились, когда огромная плита кирпича начала трескаться и откалываться, готовая обрушиться им на головы. Но как только они собирались запаниковать и закричать, чтобы предупредить других об опасности, несколько бумажных фонариков взорвались огромными огненными шарами. Деревянный прилавок рухнул набок, перекрыв пешеходное движение. Огромный ковер порвался на полдюжины кусков, которые превратились в тканевые колья, промчавшиеся в сторону, ударяя по охранникам.
Когда на улице вспыхнула анархия, три плаща упали на землю, их владельцы внезапно исчезли.
Гонка началась.
Глава 1898
Раздражённо Рендидли покинул Море Снов и вернулся на остров. Его тело болело, а виски горели от напряжения и переутомления. Оказавшись на вершине вулкана, он вновь устроился в ядре Пустоты, внёс несколько небольших корректировок в бурлящий шторм Пустоты и закрыл глаза, чтобы вернуть часть секунд, которые он был должен Искуплению.
Некоторое время он ничего не осознавал. Время текло мимо, это была плата за дополнительную эффективность, которую он достиг в накоплении значимости.
Когда он вновь очнулся, вся затуманенность, с которой он покинул Море Снов, исчезла. По крайней мере, сон всё ещё выполнял функцию, позволяя ему несколько восстановиться от умственного напряжения. Глаза Рендидли были ясными, когда он поднял взгляд на вращающиеся облака над головой.
Получение пп может занять немного больше времени, чем я думал. Моей эмоциональной решимости для отдельных образов сейчас немного не хватает. Прежде чем я закреплю это ощущение, углубляться в эту область будет только истощать меня без особой пользы
На несколько секунд выражение лица Рендидли стало горьким. Пройдя девять шагов сквозь Море Снов, он на собственном опыте понял некоторые из напряжённых переживаний образов высокого уровня. Пробиваясь сквозь странные впечатления и смутные эмоции, он вдруг понял, как легко можно было сбиться с пути.
Что, если тебе не хватает решимости следовать определённому эмоциональному оттенку? Что, если ты не можешь найти неумолимую Силу Воли, чтобы продвигать определённую точку зрения? Что, если тебе не хватает правильного понимания того, как твой образ может воплотиться? Что, если это предел твоего понимания? Возможно, ещё опаснее: что, если ты знаешь, какая эмоциональная сила необходима для активации образа, но ты сам заметно изменился с момента создания образа? Что, если твои ценности или фокус сместились, и внезапно возникла небольшая несовместимость с образом, который ты носил с собой и оттачивал все эти годы?
Этот разрыв останется, ограничивая твой потенциал.
— Удача важна, — прошептал Рендидли себе. Путь к Вершине был долог, и лишь столько можно было сделать, чтобы изменить свою основу. Нужна была удача, чтобы не случилось ничего трагического, что могло бы дестабилизировать его образ мира и исцеления. Или удача не влюбиться и не найти удовлетворения, лелея при этом образ пламенной мести. Или каким-то образом заставить трагедию идеально вписаться в его образы — в случае Рэндидли, в три образа.