— Не говоря уже о том, может ли это на самом деле стать проблемой образа, если достаточно людей начнут верить, что вирус образов действительно существует и представляет опасность, — легкомысленно сказала Татьяна. Она потянулась к бутылке янтарного виски Доннитон и налила себе на два пальца. — Мы видели, насколько мощными могут быть коллективные образы (Зоны 7). Нравится это или нет, нам следует принять некоторые меры, чтобы помочь с ситуацией.
— Анни помогла этим детям и другим, кого она нашла, создав (Эфирные) связи с ними? — Хейффал нахмурился и последовал примеру Татьяны. Его налив был гораздо грубее, ликёр плескался, пока он выливал немного в стакан. Он поднял его и выпил залпом, заслужив закатывание глаз от Татьяны. Миссис Гамильтон усмехнулась; у этой женщины всегда были твёрдые мнения о том, как следует смаковать хороший виски.
Вытерев губы, Хейффал продолжил говорить. — Утомительная обязанность, но мы могли бы просто повторить процесс создания связей с заражёнными.
Губы миссис Гамильтон дёрнулись. Она подняла палец, прежде чем Хейффал смог продолжить. — К порядку. Небольшими партиями это возможно. Однако, мы все не ( Рендидли Призрачный Пёс); он может запросто возвести массивный узел (Эфирных) связей в будний день, но мы не сможем справиться с таким количеством. Кроме того, это также игнорирует то, что, как я подозреваю, является значительной проблемой: многие люди не захотят, чтобы их судьбы были связаны с незнакомцами. Даже если мы предложим, некоторые откажутся.
— И это то, что сделает (Эфирная) связь? — Брови Наффура взлетели вверх; очевидно, он никогда по-настоящему не задумывался о конкретных последствиях нового присутствия (Эфира) на (Экспире). Не то чтобы миссис Гамильтон действительно винила его; она знала, какое напряжение испытывал молодой человек, руководя (Орденом Дуцис).
Миссис Гамильтон открыла рот, но замерла и закрыла его, когда Татьяна начала говорить. — Всё сложнее. Лучшие ответы, касающиеся (Эфира), туманны; устанавливая связь с кем-то, вы вплетаете его в ткань своего повествования. В данном случае метафора всё ещё работает. Когда у вас есть история со слишком большим количеством нитей одинаковой важности, вы в конечном итоге раздражаете всех, кто хочет больше экранного времени для нити, о которой они хотят знать. Результат — дерьмо. Рендидли может это позволить, потому что его центральная история абсолютно подавляющая; остальные из нас быстро окажутся в тени с последствиями, которые мы, возможно, не предвидим.
— Кстати об Анни, — пока Наффур и Хейффал обдумывали заявление Татьяны, другая женщина повернулась к миссис Гамильтон. — Я вижу много шумихи вокруг её нападения на тот скрытый бункер. Стоит ли нам беспокоиться о жалобах прессы на этот раз?
Миссис Гамильтон поморщилась. — Пока нет. Даже самые паникёрские новостные агентства признают, что это место явно было рассадником террористической группы. Они что-то бормочут о том, как тревожно, что одна женщина обладает такой силой, но в основном это принимается. Атака тоже была целенаправленной; каким-то образом её атака пробурила пятнадцать метров сквозь сплошной гранит и убила только его. Видимо, теперь, когда дым рассеялся, это место выглядит немного как горка, ведущая прямо под землю. Но меня беспокоит продолжение. Анни сейчас охотится за остальными членами этой группы. И судя по тому, что она их ещё не выкорчевала, они не глупцы.
— Это была ловушка? — спросил Наффур.
Миссис Гамильтон прижала пальцы к столу, растопырив их максимально широко. Она изучала пустое пространство, свои бледные пальцы и тёмное дерево между ними. Её взгляд расфокусировался, когда её образ активировался. Её пальцы касались массивного узора, бурлящего под столом, землёй и всей территорией заселённой (Экспиры). Её зрачки расширились, когда она погрузилась глубже. Она зачерпнула метафорическую пригоршню этого узора, дыхание массивного (Эфирного) органа, который (Призрачный Пёс) посадил в ядре (Экспиры). Её глаза начали гореть по краям, пока её паутина прослеживала тонкие связи.
Появился серый паук, чьи лапки заканчивались шёпотом, а во рту он держал мрачную картину будущего. Он скользнул вниз сквозь паутинные связи, ища истину и пожирая любую ложь, с которой сталкивался, делая будущее, которое он держал, ещё более пустым и зловещим. Однако поток информации был слишком непривычным, слишком массивным, влажным и липким. Все эти связи поднялись и потянули её вниз, заставляя отступить в мир образов, где она страдала во рту паука.
Суровые, похожие на чучела гуманоиды шатались вокруг дымящихся куч жёлтой смолы, неся маленькие железные чаши. Длинные очереди тянулись насколько хватало глаз, начинаясь у приземистых входов в их подземные зиккураты и заканчиваясь среди истощающихся жидких ресурсов мира. Их лица были жёсткими и бежевыми, скорее масками, чем средствами выражения. Они находили небольшие лужицы, которые казались менее заразными, чем другие, и окунали свои металлические чаши в жидкость. Они подносили жидкость к губам и пили.
Несколько секунд спустя миссис Гамильтон вздрогнула, возвращаясь в себя. Все трое остальных смотрели на неё с беспокойством, но она махнула рукой. — Иногда, слишком глубокое погружение в мой образ может иметь последствия. Но чтобы ответить на ваш вопрос, я не могу сказать. Использование (Эфира) для меня всё ещё слишком ново. Но даже если бы это было не так, Анни найдёт их; от (Белого Охотника) нельзя сбежать, можно лишь отсрочить. И к тому времени, они будут готовы.
— Но и мы тоже, — заметила Татьяна. Группа кивнула.
Глава 1917
— Я хочу активнее участвовать в распределении Иерархии Бремя для Призрачного Пса.
Раймунд Балласт прервал свою тренировку и поднял на неё взгляд. Шарлотта Уик держала свой взгляд твёрдым, стараясь не зацикливаться на том, как хрипло и грубо звучал её голос, даже для её собственных ушей. Она не могла вспомнить, когда в последний раз разговаривала с другим человеком; в течение последних нескольких месяцев ей сходили с рук кивки и мычание. Всё, что ей нужно было делать, это участвовать в тренировках, и никто не думал, что что-то не так.
Хотя её недавние рисунки
Шарлотта тут же пресекла эту мысль, боясь, что что-то отчаянное проявится на её лице. Долго глядя на неё, длинный язык Раймунда выскользнул и облизнул губы. Не отвечая, он возобновил свои медленные движения, отрабатывая боевые формы. Мощные сухожилия на его руках вздулись, свидетельствуя о напряжении, которое он испытывал.
Шарлотта почувствовала, как что-то чёрное и жаждущее скручивается в её сердце, но не стала его подгонять. Лидер Отряда Вульпис стоял в одной из недавно возведённых гравитационных камер на острове. Группа Хейффала усердно работала последнюю неделю, тщательно прорисовывая Массивы Гравировки, копируя оригинальную модель, созданную самим Призрачным Псом. Даже по сравнению с Иерархией Бремя эти массивы были мучительными; они не только истощали физическую силу, но и отражали любые плохо контролируемые образы обратно на тебя, делая тренировочный процесс ещё более сложным.
По ряду причин Шарлотта не осмеливалась подвергать себя отражению образа. Она знала, чем это закончится; фасад благополучия будет полностью разрушен. Поэтому вместо этого она хотела получить большую долю Иерархии Бремя.
Она чувствовала, что отстаёт, пока другие начали использовать гравитационные камеры. И это наполняло её страхом.
Видя, что Раймунд не отмахнулся от неё, Шарлотта в конце концов поддалась своей потребности и снова заговорила:
— Хотя мне трудно контролировать своё тело под воздействием Иерархии, мой образ уникально подходит для быстрого восстановления. Первородная Сила, которую я развила, поддерживает моё здоровье даже сквозь радиацию. Я думаю, что мне следует
— Твой образ изменился недавно, — прорычал Раймунд, всё ещё сохраняя медленные и ровные движения. Но что было особенно впечатляюще, так это то, что он не выдал ни намёка на свой образ, когда говорил. Тренировки здесь неизмеримо пошли на пользу их лидеру.
Она чувствовала себя такой маленькой рядом с ним. Когда Раймунд Балласт изменился из неуклюжего Лисоида в этого уверенного мужчину? Почему он иногда так сильно напоминал ей Призрачного Пса, что это причиняло боль, ведь даже мысль о Призрачном Псе заставляла её вспоминать вид раскрытых рёбер Хелен, словно жестокий ребёнок, играющий с птичьими крыльями.
Слова Шарлотты застряли в горле, как от образа, который она яростно пыталась подавить, так и от его слов. Она чувствовала себя словно рыба, выпрыгнувшая из ручья и пойманная за хвост, в середине прыжка, внимательным рыбаком. Она изо всех сил пыталась перестроить эти слова, не позволяя едкой черноте просочиться в них. Она лихорадочно протёрла их языком, прежде чем выпустить.
— После всего, что произошло, я хочу, чтобы мой образ был немного шире.
— Ты больше не можешь видеть Хелен, поэтому ты вбираешь её всей своей душой в себя. — Тихий голос Раймунда обрушился на неё, как физический удар. Ужасающие крылья из костей и измельчённых органов широко распахнулись, жутко пародируя красоту. Шарлотта чувствовала себя замеченной и обнажённой, и ненавидела каждую секунду этого. — Но образ Хелен был образом крови и опасности; слияние его с твоей Первородной Силой это сложно.
— Это Путь, по которому я хочу идти. — Голос Шарлотты прозвучал шёпотом. Её собственный образ застонал, его нарождающиеся кровавые крылья уже сформировались. Но, говоря это, она также вспомнила образ Хелен, великолепной и хмурой. Воспоминание всплыло на поверхность её разума.
Это было ещё во время их тренировок, когда Хелен стояла, выставив бедро. Она погрозила пальцем стажёру, который только что пожаловался на новые гравитационные камеры для физических тренировок.
— Знаешь ли ты разницу между тобой и Призрачным Псом?
Хелен выдвинула подбородок в сторону центральной гравитационной камеры, самой большой, той, что гудела и светилась от такого количества наложенных Гравировок, что земля на астероиде-плацдарме начала корродировать от постоянного воздействия силы. Той, что была зарезервирована лично для Призрачного Пса. Глаза Хелен зажглись гордостью, когда она говорила.