— Ты нападаешь на собрата (Призрачного Короля)? — проворчал Вестриссер. Его глаза стали расчетливыми; всего через мгновение аватар уничтожения исчез, и вернулся хитрый и расчетливый лидер, которого он встретил впервые. Ужасный образ отступил, но печать не восстановилась над его образом.
Однако в следующий момент руки Вестриссера сжались. Его перья снова начали гореть с прежней интенсивностью. (Крылатый Змей), казалось, даже не напрягался, и остаточный поток Призрачной энергии в воздухе был подавлен. Рендидли стиснул зубы. Его разум начал
Зашел слишком далеко. Я хотел доказать, что представляю угрозу, и преуспел. Но в то же время, теперь он, вероятно, не захочет отпустить меня . Рендидли быстро бросил взгляд через плечо. Элхьюм медленно двинулся вперед, похрустывая суставами пальцев. Их взгляды встретились; даже если Вестриссер снова использует свой подавляющий образ, вдвоем они
— Я перегнул палку. Прошу прощения, — Вестриссер расправил крылья и прижал их к спине. Последние отголоски его образа исчезли, почти так, словно он стер свою собственную силу. Он все еще сохранял давление могущественного лорда города, но не более того. — Давай притворимся, что сегодня ничего не произошло. Думаю, так будет легче для нас обоих.
Рендидли искренне верил, что ему послышалось в течение нескольких секунд.
Элхьюм остановился рядом с Рендидли и удивленно моргнул, столь же ошеломленный. Лицо другого мужчины сморщилось. — Ты хочешь просто притвориться, что ничего не произошло? — После того как он задал вопрос, смысл, казалось, дошел до него, и лицо Элхьюма ожесточилось. — Ты напал на (Покровителя Глубин) и его племянника без всякого оправдания, даже признавшись, что пытался уничтожить всю их расу. После этого ты хочешь —
— Если ты предпочитаешь, чтобы мы продолжили, я не откажусь от твоего предложения потанцевать, — Ужасная неподвижность застыла на лице Вестриссера. Он лишь раз напряг мышцы спины, посылая несколько ивовых перьев, кружащихся вокруг него. Они скрежетали по воздуху при своем движении. — Я бы счел это пустой тратой — убивать вас обоих, но потери — это просто факт жизни.
Когда это я стал голосом разума? — губы Рендидли дрогнули, когда он стоял между уязвленной гордостью Вестриссера и праведной яростью Элхьюма. Он все еще не вполне доверял внезапной перемене в Вестриссере, хотя это и было тем, на что он надеялся, но в данный момент не стал бы копать слишком глубоко. Он положил руку на плечо Элхьюма. — Тогда давай отступим. Об остальном мы можем поговорить позже. О, и Вестриссер? Рендидли не вздрогнул, когда Вестриссер взглянул на него глазами, горящими пустотой. Он сохранял невозмутимое выражение лица. — Я пожертвую следующий урожай древесных огурцов, чтобы помочь в восстановлении. В знак доброй воли.
Пустота исчезла. После долгого мгновения Вестриссер кивнул. Затем он отвернулся и пошел через заваленную обломками территорию, целый район, сравненный с землей всего за две минуты.
Рендидли выдохнул. Он не совсем подтвердил, что небесные острова смогут продолжать функционировать как раньше, но это было лучше, чем ничего.
Глава 2045
Сознание Рендидли встрепенулось. Сны приходили, завёрнутые в другие сны, целая серия матрёшек, высвобождающих сложные и запутанные ощущения, предупреждения и всплески адреналина, зубастую лиловую пасть, ужасную волну серебряного пламени, прежде чем разбиться и позволить ему погрузиться ещё глубже.
На этот раз Рендидли не переходил прямо от пробуждения из своего спокойного забытья вниз по лестнице сновидений в ту странную пещеру с дверями, запирающими его скрытые эмоции. Вместо этого его сознание опустилось к его Незер-Ядру. Усиленное двумя Властями, которые он уже обнаружил внутри ядра, центральная часть его существа вращалась и сплетала непрерывный поток Незера, который сиял его значимостью, устраняя все несоответствия в его субстанции, которые он даже не замечал ранее.
Сознание Рендидли парило под его Незер-Ядром, новосозданный Незер волнами расходился наружу, как некое теневое, но при этом успокаивающее одеяло. Тусклый свет и состояние сна делали это движение гипнотическим. Изогнутый рельеф свежерождённой энергии казался почти случайным, но при этом абсолютно естественным. Он бесконечно тёк, заполняя доступные и жаждущие пространства внутри его тела.
Этот Незер
Рендидли сузил фокус, пытаясь заставить своё ленивое сознание обостриться. Процесс истощения Незер-Ядра, очевидно, оказывает сильное влияние на его улучшение. Может ли моё Незер-Ядро быть связано с некой мазохистской космической обезьяной?
Но шутки в сторону, Рендидли был доволен, видя, как его энергия показывает такие немедленные улучшения по мере стабилизации её вращения. Скорость производства не увеличилась — это, казалось, было ограничено его постоянно накапливающимся Влиянием — но энергия будет гораздо более эффективной в будущем.
Некоторое время он продолжал изучать её зарождение, время от времени поднимая своё сознание вверх, чтобы плавать в прохладных волнах. Но в конце концов он вернул своё сознание в тело. Он поправил своё положение в тускло освещённом ядре Лабиринта Академии Харона. Сигилы его собственного основания сияли на тяжёлом центральном столбе. К этому моменту около двадцати студентов добрались до этого центрального места, крестясь в плотной энергии, которую Рендидли здесь накапливал, и оставляя свои Каракули в качестве доказательства своих достижений.
Рендидли улыбнулся. Его Незер начал двигаться. Раз так много людей добралось сюда, возможно, пришло время немного увеличить сложность .
Он вытащил свой (Паспорт Алхимика), чтобы принудительно изменить пространство, используя дополнительно плотный Незер для закрепления дополнительного объёма в этой комнате. Он изменил центральную область, чтобы она стала двадцатитрёхслойной пирамидой, с самым плотным Незером наверху вокруг столба, но каждый уровень оказывал дополнительное давление.
Прямо сейчас все Каракули были перемещены на дно, но те, кто их разместил, могли вернуться и воспользоваться ступенями пирамиды. Их Каракули могли показать высоту, на которую они могли подняться, демонстрируя, насколько хорошо их тела акклиматизировались к присутствию Незера.
Затем, наконец, Рендидли вздохнул и обратил внимание внутрь себя. Странно, но решение его собственных проблем казалось более лёгкой задачей, чем выяснение, что делать с Фионой. Этот кипящий котёл он оставит побулькать ещё немного, прежде чем снять крышку и заглянуть внутрь.
Он погрузился в это пространство сновидений, готовый встретиться с некоторыми монстрами, рыскающими в глубине его души.
Или, по крайней мере, так он себе сказал.
Рендидли открыл глаза. В его детской спальне пол снова вздымался под ним. Кровать качалась и кренилась, на лету приспосабливаясь к изменчивому уклону земли. Рендидли несколько секунд смотрел на всё ещё повреждённый потолок. Затем он выдохнул и поднялся на ноги.
Первым делом он достал карточку, которая выпала, когда его защита встала на место. (Язык Истока Вражды) сохранял довольно зловещий изгиб даже в своей двухмерной тюрьме, готовый хлестнуть наружу и пронзить тело Рэндидли. Описание не сильно проясняло ситуацию.
(Язык Истока Вражды): Отделённая часть Истока Вражды. Содержит часть его инстинктивного голода. Может быть поглощен несколько раз, чтобы быстрее приучить пользователя к определённым негативным эффектам.
Поджав губы, Рендидли полез в свой странный инвентарь и достал ещё один предмет: воспоминание, данное ему Сидни. Он снова протяжно вздохнул, когда его пальцы сжались вокруг тёплой бусины.
Ладно, Сидни, пришло время посмотреть, как ты меня видела . Или, скорее как ты видела мою мать .
Его кулак сжался. Бусина треснула со вздохом облегчения. Мир расцвёл вокруг Рэндидли, смывая его покачивающуюся спальню. Сначала появились штакетные заборы, затем асфальт и подъездные пути, пока, наконец, трава, машины и типовые дома не заполнили большие пустоты, оставленные более бежевыми материалами. Рендидли рассеянно наблюдал, как высокое дубовое дерево между его и Сидни участками быстро раскидывалось ветвями, заполняя небо. Он прищурился; ему было странно, насколько оно большое.
Но Рендидли предположил, что это было детское воспоминание Сидни, поэтому дуб, казалось, возвышался над всем в районе.
Его собственное наблюдающее тело мерцало, и он стоял позади юной Сидни, которая прижималась носом к стеклу окна своей спальни. Она смотрела через свой двор на крыльцо, где жили Рендидли и его мать. Юный Рендидли сидел один на своём переднем крыльце, периодически болтая ногами. Судя по возрасту, это произошло совсем недавно после развода.
Сидни посмотрела с Рендидли на дорогу, на небо, на дуб и обратно на дорогу. Время неуклонно текло. Иногда Сидни играла с какими-то фигурками, которые она держала на комоде, но вскоре её взгляд снова устремился к окну. Небо темнело, но даже уход света не заставил её взгляд дрогнуть.
В конце концов, знакомый бежевый седан въехал на подъездную дорожку. Фары отбрасывали чудовищную тень от сгорбленного и извивающегося тела Рэндидли. Высокая и стройная женщина вышла и пошла по мощёной дорожке с опущенной головой. Сознанию Рэндидли, находящемуся в заимствованной памяти, потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться к ней, движущейся в темноте. Она, казалось, совсем не дышала, пока двигалась; единственным доказательством её присутствия были стук её каблуков и длинная, тонкая тень, которая по краям растворялась в сумерках.
С резким писком уличные фонари начали проливать резкий свет на мощёную дорогу. Сцена была готова. Сидни прислонилась к окну.
Когда она подошла к сгорбленному одиннадцатилетнему мальчику на крыльце, её голова резко поднялась, и на лице появилось выражение, будто вместо сына её ждала ярко-бирюзовая собачья какашка. — Рэнд? Что ты здесь делаешь? Разве у тебя нет школы?
Юные мысли Сидни проникали в голову Рендидли через воспоминание, окрашенные кислой нотой.