бо. Под всеми кипящими течениями значимости на дне оставался инертный тяжелый противовес: обещание Деганауиды, данное Рэндидли, было исполнено с разрушением его (Осколка Судьбы), но он всё равно доведет дело до конца и нацелится на Церулэна через четыре дня.
Армия будет прелюдией, (Трижды Утонувшие) будут молотом.
Да, Деганауида не стал бы пытаться ограничить ущерб. Конечно, его непринужденное движение могло бы оказать давление на людей в трущобах. Но
Глаза Рендидли заострились. Он посмотрел на жизни и воспоминания, которые им нужно было похитить у людей из трущоб, чтобы успешно создать свою печать-воспоминание. Он оскалил зубы в сторону бури значимости над ним. (Плащ Беспросветной Ночи) рябью расходился по его коже, прохладный и удушающий. — Остерегайся того, что наблюдает за тобой из тьмы, Дон Бейгон. Я уважаю тебя достаточно, чтобы оставить в живых, но если ты потянешься к их жизням, я преподам тебе ценный урок в капризной жадности.
Это будет ещё одна задача, которую нужно добавить в его список, но он твердо верил, что это правильно. Его глаза пронзали время и пространство, скрытый нож, нацеленный в спину Бейгона. Из глубин ветвей Иггдрасиля из теней выскочил многоногий падальщик. Он облизнул губы, надеясь на свежее мясо.
Поздравляем! Ваш Навык (Тьма Засушивает Горизонт, А Ждущая Падаль Улыбается) вырос до 974 уровня!
Поздравляем! Ваш Навык (Плащ Беспросветной Ночи) вырос до 1004 уровня!
Рендидли вновь опустился, влияния и планы всех индивидов сливались воедино, приближаясь к кульминации через четыре дня. Мэй Мирна была единственной мощной силой, которая, казалось, оставалась в стороне; он всё ещё ощущал её изолированную вселенную вдали, но из её области не исходило никакой значимости.
Поздравляем! Ваш Навык (Чудовищная Стойкость Гомункулов) вырос до 923 уровня!
Его головная боль стала постоянным раздражителем для его чувств, отвлекая его и делая каждое исследование рутиной. Тем не менее, Рендидли игнорировал боль. (Ужасный Гомункул) расправил плечи и просеивал море информации, текущей к нему. (Ядро Пустоты) и изображение тлели вместе и начали преобразовывать конфликтующие элементы в карту грядущего.
Карту, по которой Рендидли должен был ориентироваться почти без усилий, чтобы быть уверенным, что опасения Нивеи не станут реальностью.
В какой-то момент головная боль отступила и превратилась просто в горячее жужжание в висках Рэндидли. Часть его внимания рассеялась, но это оставило перед ним более расплывчатую, и, возможно, более реалистичную картину организованного хаоса. По меньшей мере четыре полноводных водопада смысла, накопленный импульс истории, низвергающий их с высоких скал и обрушивающийся в кипящую пену внизу, все были нацелены на одну и ту же точку во времени.
Они танцевали в его видении. Рендидли почувствовал странное возбуждение в груди, когда начал складывать и раскладывать их связи, проверяя точки перегиба. Один из уроков, который Рендидли усвоил в самом начале о Пустоте, заключался в том, что самые важные связи были не самыми толстыми, а теми, что были из шелка и затаенных надежд. В своем расфокусированном состоянии он начал переключаться от одного влияния к другому, проверяя их целостность. Ища части, которыми он мог бы манипулировать.
Церулэн и его хищный голод.
Вестриссер и его эксперименты.
Надвигающееся присутствие Мэй Мирны.
Угрюмый Деганауида со своим мертвым учеником.
Махинации Дона Бейгона.
Судьбы, распространяющиеся среди населения Эфира.
Грядущая война, когда силы Пустоты вернутся, с большим количеством (Воинов Пустоты) на более высоких Уровнях.
Напряженность между этим руководством Пустоты и (Арбитром Пустоты) Лованной.
Подавляющий ужас настолько плотный, что он отбрасывал тень на Хоумвелл даже в самый солнечный день.
Ослабленная (Жизнепечать), поддержка Хоумвелла для экспериментов Бейгона и Мастера.
Элхум и его отчаянные надежды, наспех собранный план по созданию человечества. На этот раз с менее раненым (Первородным Зверем), благодаря вмешательству Рэндидли.
Девик, заброшенная в самый центр хаоса, слабая и блуждающая. Растущая так быстро, как только могла.
Пожалуй, наиболее озадачившее его осознание заключалось во влиянии самого Рендидли на этот паттерн, подобно копью значимости, пригвождающему определенные элементы на месте, выступая в качестве противовеса разрушению и войне, которые изначально произошли в памяти. И если бы он добился своего
Рендидли замер. На несколько секунд он растерялся, гадая, почему его кожа покалывала от полупризнанного ощущения, когда он быстро проглядел различные потоки значимости. Однако, как только он поискал источник этого чувства, он смог уловить его повсюду, особенно в глубоком колодце значимости Деганауиды, остающемся
по большей части
неподвижным.
Честно говоря, Рендидли не был уверен, заметил ли бы он это иначе. Потому что даже глубокая энергия Деганауиды невольно сдвинулась в сторону, втягиваясь в более глубокий паттерн мощной силой.
Его сознание всё ещё было затуманено, Рендидли откинулся назад. Он смотрел на совокупность сил. Не на то, как они сталкивались друг с другом, готовясь к неизбежному конфликту. Но он видел, как
весь приближающийся кульминационный момент медленно тек в одном направлении.
И в воспоминании был только один источник силы, настолько заметно превосходящий Деганауиду, что мог вызвать такой эффект.
На короткий миг Рендидли позволил своему взгляду скользнуть к Пайн. Искра подлинной надежды вспыхнула в его груди. Улыбка тронула уголок его рта.
— В конце концов, это битва за тебя, да? Как же они так развращают душу вселенной, интересно, чтобы превратить её в ту пустую бездну, которой ты являешься в настоящем?
Что ж, на этот раз всё будет по-другому.
Рендидли снова посмотрел вниз. Его разум лихорадочно работал, вырисовывая последствия паттерна в этом неизбежном движении через все эти элементы. Одним из методов достижения всех его целей было бы категоризировать все факторы окружающей среды и идеально их предсказать. Тогда он мог бы бесстрашно идти сквозь хаос, извлекая каждую выгоду, которую пожелает.
Однако это было нереалистично. И, честно говоря, Рендидли прибегал к простой жестокости всякий раз, когда мог. Вместо того чтобы концептуально понимать такое множество разнообразных влияний он мог просто держать в уме притяжение Пайн. Если бы он мог понять это
Он мог убедиться, что
цели находятся чуть ниже по течению истории, чем цели его врагов. Остальная часть клубка напряжения, которое он носил в груди, беспокойство о том, что Нивея была права насчет него, испарилась.
Со своими тремя Мойрами и тремя образами Рендидли Призрачный Гончий начал серьезно планировать.
Глава 2265
Шарлотта Уик попыталась выиграть время, поднеся покрытую мехом руку ко рту. В последнюю секунду она замерла, прежде чем ее рука коснулась лица; ее руки были покрыты засохшей грязью после утренней работы. Ее губа дернулась. И хотя для нее это
не должно было
иметь значения, ее недавнее открытие сложности жизни означало, что она также была настроена на тысячи крошечных бактерий, снующих в грязи, их амебовидные щупальца покачивались.
С гримасой она опустила руку. Напротив нее Матрона Хомидов склонила голову набок. Ну? Семья должна перевозить свою мебель и семейные реликвии позже днем. Никому ни слова об этом, но тетя жены моего брата, Ренеке, – барахольщица. Реликвии! В трущобах! Она скорее позволит своему бедному мужу надорвать спину, чем перестанет таскать это свое потрепанное старое трюмо. Прямо сейчас нам едва хватает места! Совершенно излишне. Мне очень жаль, что я так внезапно пришла, но я не знала, кому еще позвонить. Если ты не сможешь закончить задание к тому времени, ей-богу, я почти поблагодарю тебя. Мы могли бы разломать это старое трюмо на щепки-
Нет, все будет сделано , – довольно быстро кивнула головой Шарлотта Уик, надеясь поскорее избавиться от хомидских сплетен.
Женщина в ответ чопорно кивнула Шарлотте, приложила палец ноги к губам в последнем призыве к секретности и протиснулась сквозь слой свисающих побегов, обозначавших границу жилища Шарлотты. Она внесла широкую корзину из тростника и оставила ее на полу. Не сказав больше ни слова, она повернулась и ушла, оставив Шарлотту Уик стоять одну со своей платой .
Шарлотта плотно закрыла глаза. Она чувствовала себя слегка больной и переутомленной; после того как ее восприятие отточилось, ей было трудно смотреть на что-либо и не видеть тысячи бактерий, вирусов, клещей, грибов и других дрейфующих одноклеточных организмов, которые жили совершенно отдельно от тел, которые они населяли.
Ее кожа покалывала от бесконечных популяций, проживавших свои крошечные жизни. Шарлотта
верила
, что сможет превратить это понимание в силу, но прямо сейчас ей казалось, что она открыла глаза посреди кошмара и обнаружила, что ее подсознание на самом деле пыталось смягчить удар реальности.
Как я сюда попала?
подумала она. Она заставила себя сесть на низкие мягкие кровати, которые получила в качестве одной из выплат за услуги. Постель была изношенной, но уютной, напоминая ей о ее любимом уголке в пещере, где она выросла, но она отбросила эти мысли в сторону. Она изо всех сил старалась игнорировать очаг боевых действий, который разразился там, где ее кожа касалась новой поверхности. Волны бактерий с обеих сторон натыкались друг на друга. Она отвлекла свои мысли.
Элемент первый нового существования Шарлотты: После того как она была освобождена из тюрьмы Хомуэлла во время атаки Невера, она сделала свою свободу постоянной, помогая в обороне. Хомуэлл выдал ей официальное помилование (немалая часть этого была связана с собственным вмешательством Короля Невера Голодного Глаза в оборону города). Тем временем Рендидли очень ясно дал понять, как он занят, поэтому ей была предоставлена самой себе с этой свободой. Так что она продолжала тренироваться, продолжала оттачивать свое понимание мира.