конкретный
шаг состоял бы в том, чтобы отправиться к горному хребту из кристаллизованного Эфира, тому, что запер тело Элхума и был сформирован в его крепость, и выяснить, насколько трудно будет выбить дверь. Но до этого
У него были его эксперименты с жидким Эфиром и пузырями Нидер.
У него была его Частица Судьбы, которую он хотел поднять на эти последние несколько Уровней. Чтобы, когда начнётся финальная битва, он мог по-настоящему раскрыть себя и начать пожинать все заработанные им плоды.
У него была маленькая книга, переданная ему Соломоном Рексом, которая описывала немного истории за пределами контекста Нексуса.
Взгляд Рендидли блуждал по обширному Начертанию, поддерживаемому Обществом Верхней Сонары, сосредоточенному на этих столпах. Его глаза нашли Лиру, на таком расстоянии, когда она помогала Элоизам. Выражение её лица было страдальческим, но не слишком плохим.
Она, вероятно, самая слабая здесь. Когда она начнёт серьёзно поддаваться влиянию, нам нужно будет двигаться .
Его разум нашёл ответ. Он резко кивнул, подзывая к себе Шарлотту Уик, Алану Донал, Реймунда Балласта и ДиОрто Ванта. Пришло время выполнить обещание.
Пришло время проверить эффективность одного из его развитых Навыков, (Сожаления Миров Порождают Зубчатое Восстание).
Глава 2363
Дон Бейгон наблюдал за горизонтом, чувствуя, как кульминация этого собственного мироздания подкрадывается все ближе. В следующие несколько мгновений неизбежное будущее сдавило бы им глотки и задушило тех, кто не был готов ухватиться за возможность.
Каждая секунда заставляла волосы на затылке Дона шевелиться. Его чувства, касающиеся Эфира, были досадно притуплены, но он оттачивал свои инстинкты бизнесмена большую часть своей жизни. С тех пор как была убита его жена, он натачивал свой клинок.
Теперь он принюхался и улыбнулся — он учуял шанс.
Однако, несмотря на все приготовления, которые он сделал для будущего, для этого момента, когда он достигнет Вершины и наконец обретет способность обрушить яростное возмездие на тех, кто предал его, он прищурился. На него наползала какая-то муть, исходящая от нового небесного явления, искажающего окрестности. Казалось, над Нексусом, там, где когда-то висела Сонара, формировалась звезда. С каждой минутой ее свет становился все ярче и ослепительнее.
Эта звезда злобно смеялась и раздувалась, не желая оставаться незамеченной. Излучаемая ею радиация влияла на будущее. Она подталкивала его на иной путь.
При содействии Высшего Общества Сонары Рендидли Призрачный Гончий организовал свое быстрое возвышение до видного положения в Нексусе. Молодой выскочка, возможно, еще не обладал большим влиянием, однако, по-видимому, накопилось достаточно, чтобы вселенная отреагировала на его присутствие и намерения. В грядущем столкновении между мятежником и Элхумом результат уже не был таким однозначным, как того хотелось Дону.
Поскольку Дон был осведомлен о передвижениях Рендидли Призрачного Гончего, он сделал некоторые приготовления. Но его руки были в основном связаны из-за долга между ними. Даже сейчас тот факт, что Дон был в долгу у Призрачного Гончего, раздражал. Это был зуд, который его имидж побуждал его почесать, каждый день. Однако он сдерживался. Он ждал.
Он терпел свои мучения, как и многие другие вещи. Будущее просачивалось все ближе. Вероятно, некоторые более слабые особи уже были полностью поглощены. Они были во власти судьбы. Исход их жизней больше не был под их контролем.
Жалко.
Дон отвернулся от окна и вошел в соседнюю комнату. В воздухе витал густой запах благовоний. Он увешал стены свечами; по взмаху руки они вспыхнули. На полу он нарисовал сложный чертеж меловыми линиями. Он понимал базовую Систему Гравировки Нексуса, но это было написано на его собственном тайном языке весов, баланса и неизбежности. Создание общих Гравировок имело очень низкую эффективность, но в области долгов никто не мог соперничать с высотами, которых он мог достичь.
Скоро он достигнет высоты, достаточной, чтобы коснуться Вершины.
Глаза Дона вспыхнули.
— Я скучаю по тебе. Каждый день я скучаю по тебе, — сказал Дон, как делал это каждое утро с момента смерти своей жены. Его сердце дрогнуло при воспоминании о ней, но лишь едва заметно. За это он ненавидел себя. Вначале его эмоции были бурной бурей, едва удерживаемой внутри его тела. Теперь это было больше похоже на то, как тереть большим пальцем по ампутированному локтю, ощущая лишь легкое покалывание — подавленное признание телом того, чего не хватает.
Тем не менее, именно вокруг этого чувства он построил всю свою жизнь. Именно по этой причине он укреплял себя, оттачивал свой образ, заставлял свое тело двигаться. Это, и, конечно, его дочь. Но он сделал все, что мог для Клодетт; она предпочла отказаться от его защиты в грядущей войне.
— Диана. Это было твоим изобретением. И я всегда предостерегал тебя от ее использования. Она ослабляет ткань нашего образа, просто существуя. Ты. ты всегда смеялась надо мной. Говорила, что исключения
подтверждают
правило, — пробормотал Дон. Вокруг него линии его Гравировки начали светиться. — В последний раз я доверюсь тебе. Даже если твоя безрассудность, вероятно, навлекла на нас гнев Элхума. ты ведь не подвергала меня опасности, верно? И никогда бы не стала. Ты была слишком умна для этого.
— Так давайте подготовим (Переворот Судьбы). — Дон поднял голову и взглянул на далекую звезду. — Рендидли Призрачный Гончий, ты когда-нибудь страдал так, как страдал я?
Столбы цвета клубились вокруг тела Рэндидли, пока он направлял свой Навык (Мировые Сожаления Порождают Зубчатое Восстание). Всего он призвал пять различных столбов: пронзительно-лазурный, от которого болело сердце. Яркий изумрудный, под цвет его глаз. Обжигающий розовато-оранжевый, практически искрящийся по краям. Глубокий бордовый, казавшийся слишком близким к безумию. Наконец, серо-лавандовый, почти мертвый цвет, от одного взгляда на который опускались плечи.
Топорики ДиОрто лежали перед ним, на участке земли, уже обугленном и дымящемся от предыдущего оружия, которое он улучшал.
Рендидли старался не слишком глубоко задумываться о том, что случится с этим случайным астероидом, когда он с ним закончит. Тяжесть его шагов и создаваемые им волны просто истощали его. Но он чувствовал отголоски, каскадные возможности будущего, поскольку угроза перед ним заставляла его выжать столько потенциала, сколько он имел, в это усилие.
Вместо этого он просто
. Его тело болело от этого. Навык ликовал от удовольствия.
Поздравляем! Ваш Навык (Мировые Сожаления Порождают Зубчатое Восстание) вырос до уровня 1105!
Поздравляем! Ваш Навык (Эхо Живого Мифа) вырос до уровня 1043!
Разноцветные столбы начали вращаться вокруг него. Рендидли вдохнул, а затем выдохнул, его тело естественным образом испуская волнистые клубы пара. Его грудь покалывало от бушующих там эмоций; он чувствовал себя не столько кузнецом, сколько тем, кто вычерпывал все осевшие эмоции со дна своей души. Ощущение было неприятным. Даже просто сидеть и направлять свое внимание через Навык заставляло его чувствовать себя агрессивным и вышедшим из-под контроля.
Он прищурился. Он сосредоточился на топориках. Столбы ускоряли свои движения. По мере их перемещения пульсирующие волны их цветов становились все более равномерными. Эмоции Рендидли сжались в огненную спираль, готовясь вылиться из него.
По его плечам пробежала легкая дрожь, но Рендидли отказался признавать зияющую слабость в своем теле. Капелька пота выступила на его лбу и необъяснимо сопротивлялась волнам жара, исходящим от него. Это был пот, выкованный его телом, несравненно плотный и упрямый — он отказывался быть унесенным жаром.
Она скатилась вокруг его глазницы, по скуле, вниз, чтобы дрожать на губе. Его эмоциональное море воспламенилось, взорвавшись в его груди. Волны сырого Эфира просачивались сквозь его кожу, большая часть исчезала в обширной пустоте вокруг него, а часть оседала в выбранном им месте ковки, крестя его своими дикими эмоциями.
Рендидли выдохнул, и вместе с выдохом появился призрак.
Поздравляем! Ваш Навык (Мировые Сожаления Порождают Зубчатое Восстание) вырос до уровня 1110!
Поздравляем! Ваш Навык (Мировые Сожаления Порождают Зубчатое Восстание) вырос до уровня 1123!
Призрак парил над топориками, его края вздувались и опадали по мере того, как менялась его форма. Энергия потрескивала вокруг его формы, это был аспект почти сырого Эфира. Эмоциональные столбы пульсировали светом, теперь полностью в унисон. Тонкие нити энергии протянулись от столбов — лазурного, изумрудного, розовато-оранжевого, бордового, серо-лавандового — и прикрепились к призраку. Различные эмоции начали вливаться в этот дух, который Рендидли затем передавал в оружие.
Теперь все, что мне нужно, это правильный вкус , Рендидли закрыл глаза и подумал о ДиОрто Ванте и его образе древнего бога-машины.
Это было уже четвертое из его творений, так что у Рендидли было достаточно опыта, чтобы правильно продумать эмоциональный оттенок, который ему нужно было передать. Он по очереди коснулся каждого столба, ощущая его призыв и оценивая, насколько хорошо каждый из них соответствует этому проекту. Как и в его предыдущих попытках, отклики от столбов различались.
Он начал раньше с Шарлотты Уик, как и обещал. Он вкладывал в ее оружие чистую эмоциональную силу, подавленный эмоциональной волной, которую его Навык вызывал в нем. Очевидно, он мобилизовал свои собственные эмоции, чтобы подчеркнуть свой образ, снова и снова практикуясь в том, как идеально достичь резонансной ноты с активациями своего образа (особенно в тройном размере), но это было по-другому.
Процесс активации образа с помощью его эмоционального моря был подобен обладанию теми мощными эмоциями, которые подпитывались в него подсознанием Альфа-Космоса. Немного обременительно, но в итоге это была личная борьба.
Личные битвы были хлебом насущным Рендидли Призрачного Гончего.