Сначала пришло ощущение и тяжесть этих маленьких душ, все они имитировали движение Рендидли немного позже. С его могуществом (Привилегии Полу-Шаллы) Рендидли произвел сотню, тысячу, пятьсот тысяч небольших корректировок в упорядочении душ. В их волнистом потоке начал проявляться узор. И даже тогда, бесчисленное множество других следовало за ним во все растущем потоке бесплотной ярости.
Он чувствовал, как все они шевелятся, его эмоции проникают в их тела. Эмпатия между каждым перекрывающимся призраком увеличивалась. Ужасный Гомункул хрустнул шеей, его выражение лица становилось все более серьезным. Потому что чем выше они поднимались, тем дольше растягивался поток душ, неуклонно утолщаясь, удлиняясь так, что основание оставалось внизу трупа Пайна. Все больше и больше душ наполняли его, поддерживая их подъем.
Рендидли Гостхаунд тащил за собой поток душ и прорвался сквозь второй разделяющий барьер Пайна.
Снова значимость в воздухе резко возросла. Дикие ветры воспоминаний резали и рубили Рэндидли. Но с энергией, которую он собрал, с возрастающей силой Ужасного Гомункула, он прорвался прямо сквозь барьер. Рендидли сжал кулаки и ускорился. Проклятые источали предвкушающее ликование и мчались за ним.
Прямо перед Рендидли Иезекииль поднял тонкую руку и указал: Будь осторожен. Яд Лапласа распространяется даже здесь .
Его изумрудные глаза скользнули в сторону, к видимому водовороту, висящему в значимости. Тонкие чувства Рендидли могли различить разорванное и истерзанное чувство истории здесь, сначала, вероятно, поврежденное при поглощении Пайном, а затем еще больше искаженное Лапласом.
Рендидли широко раскинул руки; сейчас было время начать накапливать направление для своего Покаяния. Он щелкнул пальцами правой руки, и там появилась маленькая костяная игла. (Вторая Власть: Полая Игла) .
Его левая рука направляла извлеченную нить в полое отверстие иглы Никс. Затем он расплылся в сторону и появился прямо перед временным искажением. Приближаясь к нему, он почувствовал, как все души позади него глубже погружаются в свое дикое негодование, их скелетные глаза горели красным от ненависти к этому нападению на надлежащий порядок их вселенной. Однако Рендидли удерживал их силу в изоляции, желая продвинуться дальше и позволить упорядочению среди проклятых усилиться, прежде чем он их высвободит.
Сюжет был украден; если обнаружено на , сообщите о нарушении.
Вместо этого, когда он стоял перед искажением и злобная сила Лапласа потянулась, чтобы схватить его, Иггдрасиль проявился внутри трупа Пайна. Массивное Мировое Древо оттолкнуло плотную значимость этого места и глубоко пустило корни в настоящее. Сила Лапласа хлестала по Рэндидли, но он стиснул зубы и использовал рычаг корней, чтобы сопротивляться ей напрямую.
Время хлестало по (Сосуду Ирфлеш) Иггдрасиля, но не могло повредить усиленные корни.
Эмоциональное море Рендидли бурлило, вспоминая потери, которые он понес при первой встрече с Лапласом. Мощные эмоции усиливали образ Иггдрасиля, пока он не вспыхнул светом. Превратности времени могли только ослабевать и отступать. Крона листьев слегка зашелестела, когда эти две силы столкнулись но хватка держалась.
Длинные пальцы Рендидли оставляли за собой остаточные изображения, когда он быстро вставлял (Полую Иглу) во временную рану и сшивал все нужные части воедино. Спустя всего секунду, после того как затянувшееся прикосновение Лапласа заглохло и исчезло, Рендидли оттолкнулся от воздуха и снова последовал за Иезекиилем и Комендантом Уиком в восхождении.
И все же Рендидли поморщился.
Я улучшился, но это всего лишь небольшая остаточная рана, оставленная силой Лапласа. Просто возможность сопротивляться этому ничего не значит. Действительно, Вечность — ужасающее существование
Почти так, словно он почувствовал мысли Рэндидли, Комендант Уик оглянулся на него. Считай себя благословенным, что эта область уже была зачищена этим уродливым ублюдком. Хех, если бы ты был один, пытаясь пробраться сквозь защиту Пайна мы бы стерли тебя в пыль .
Иезекииль зашипел, но, судя по завываниям в ушах Рэндидли, этот шум был не просто выражением эмоций. Отец Рендидли говорил на странном языке мертвых. Губа Коменданта Уика дрогнула, но он отвернулся, ничего больше не сказав.
Рендидли было любопытно, но он не стал расспрашивать о коротком обмене. Глядя вверх, водоворот света над их головами начал мерцать. Он почувствовал глубокое предчувствие; что произойдет, если Лаплас найдет и подчинит себе весь труп Пайна до прибытия Рэндидли? Будет ли это действовать как проводник и укрепит его Сансару? Сможет ли Рендидли все еще вытеснить эту Вечность из Нексуса, как только она вонзила свои зубы в умершую душу вселенной?
Он ускорился, черпая силу из веса мертвых, поддерживающих его. Теперь он слышал их завывающие шепоты, когда они собирали все больше и больше своих в марширующую армию. Глаза Ужасного Гомункула приняли полузакрытое состояние, пока образ поддерживал их строй. Рендидли чувствовал, как все больше и больше его подавляющего количества ментальной энергии уходит на управление этим огромным потенциалом.
К тому времени, как они догонят Лапласа, он задавался вопросом, какой импульс он успеет набрать.
Таким образом, Рендидли прорвался сквозь третий барьер. Этот тоже легко расступился перед ним, его жертва сброса тела все еще была достаточна, чтобы заработать ему проход так глубоко в труп Пайна. За третьим барьером ждало еще одно временное искажение. Рендидли использовал свои быстрые движения, чтобы снова сшить рану воедино.
Он почувствовал легкое позвякивание из своего Ядра Эфира. Значимость не только продолжала очищаться в полупрозрачную энергию, усыпанную вкраплениями цвета, но теперь он чувствовал, что внутри вращающегося Ядра Эфира существовало что-то дополнительное. Это звучало как никель, потерянный в стиральной машине, бренчащий во время интенсивного вращения. Но вместо того, чтобы раздражать, этот шум был чистым и успокаивающим, как безупречный ветряной колокольчик.
К удивлению Рэндидли, за четвертым барьером не было никаких временных искажений. Он сосредоточил свою энергию и оптимизировал свое присутствие, чтобы сопротивляться все более свирепому шторму значимости, который терзал его, но продолжал двигаться вверх. Его внимание перешло к Ужасному Гомункулу. Башня мертвых возвышалась и поддерживала его.
Они продвигались в унисон, их тела слегка накладывались на тех, кто был впереди, а ряды позади поддерживали их. Рендидли больше не нужно было дышать, и в этой ужасающей неподвижности в его грудной клетке он нашел объединяющее чувство отвращения к этому захватчику, исходящее от умерших, цепляющихся за него.
Сила мертвых текла через него, но и их эмоции тоже.
Рендидли расчесывал и очищал эмоции, осторожно позволяя части их перетекать в его эмоциональное море. Прямо сейчас эмоции мертвых уже скопились в плотный призрак, висящий над его головой. По объему, всего за минуту или около того, что он вел атаку мертвых, на него давило столько же эмоций мертвых, сколько он поглотил из Альфа-Космоса за последние десять лет.
И количество эмоций мертвых увеличивалось экспоненциально каждую секунду. Пространство внутри Пайна простиралось во всех направлениях, огромное и почти бесконечное. В этом месте был почти безграничный запас мертвых, из которых можно было черпать.
Пайн поглотил дополнительную значимость тех, кто умер с самого начала Нексуса. Или, точнее, с тех пор, как он был убит в конце Второй Когорты благодаря широкомасштабному использованию метода Великой Судьбы Фатии Церулеан. Его Альфа-Космос не существовал и доли этого времени, и не охватывал область даже 1% от всего Нексуса.
Но эта эмоциональная сила это интенсивность целой вселенной. Если я не могу справиться с этим, как я смогу стоять перед Вечностью?
Глаза Рендидли пылали. Певица Небытия задрожала, а затем двинулась вперед. Она начала петь косящую песню, прорезающую все необработанные эмоции, которые текли в него. Опасные навязчивые идеи и ассоциации от всех этих мертвых, любимые, по которым они скучали, враги, которые жили и процветали, пока они страдали, мечты, похороненные с букетом обид под жестокой реальностью Нексуса, — все это было забрано и поглощено.
Чистая, беспримесная решимость и насилие двухтысячелетних трупов бушевали в венах Рэндидли. Его мощные Характеристики сдерживали эту силу, но более слабый индивид мог бы разорваться от испепеляющего жара всех этих эмоций.
Он прорвался сквозь пятый барьер, наконец-то почувствовав подлинное сопротивление; с этого момента продвижение будет труднее, чем просто пробиваться с помощью (Изначального Эфирного Джуджу). И словно в подтверждение этого впечатления, Рендидли огляделся в следующем разделе и увидел почти двадцать временных искажений, пропиливающих свой путь сквозь значимость Пайна.
Рендидли усмехнулся. Хорошо, давай потренируемся .
Глава 2420
Нет это ужасно. Жалкая попытка . Кех, такая форма? Попробуй снова, так для тебя нет Пути . Ты ты вообще меня слушал? Это тоже плохо. Насколько я могу судить, ни одна часть не подлежит спасению . Ха-а-ах. Дружба не может скрыть твою бездарность. Всё это время это была шутка? У тебя есть другие образы? Я говорю это как твой друг — забудь о том, чтобы твой образ достиг Вершины. Все эти прошлые усилия едва ли можно назвать связным начинанием. Даже такой гений, как я, не может дать полезного совета, видя твою эклектичную основу .
Лицо Девик постоянно подёргивалось. Она откусила порядочный кусок щеки.
Даже если ты продолжаешь говорить, что ты мой друг, становится трудно тебе верить, если всё, что ты делаешь, — это вываливаешь на меня мусор! Что кролик вообще знает о Вершине?!?
Последние пятнадцать минут начались с довольно большой надежды; хотя странный, меняющий облик кролик был то колючим, то надменным, он всё же согласился помочь ей доработать её образ. Казалось, он искренне хотел помочь. К тому же, Девик находилась на пике Нексуса, в месте, где доведение образа до Вершины было самым лёгким и естественным в мире. Просто находясь здесь, она чувствовала, как Злоба росла в своей жестокости и силе.