Что могло пойти не так?
Ну, во-первых, Девик быстро поняла, что какой бы остаток первого события Вершины ни представлял собой этот кролик, он действительно никогда раньше не общался с людьми. У неё были подозрения, мог ли он проявить свой собственный образ, но его Эфир был, по крайней мере, плотным. Что касается коммуникативных навыков По сравнению с её ослепительной харизмой, кролик был как долгий пук в мелкой луже. Он говорил только резкие и высокомерные слова, хотя Девик
чувствовала,
что улучшалась каждую секунду в этом месте.
Во-вторых, сам кролик сильно отвлекал. Он не только постоянно прыгал вокруг неё, но и его форма продолжала меняться со временем. Из милого красношерстного кролика он быстро вырос в ходе попыток Девик до размеров поросёнка. Его толстые уши стали крайне вислыми. Вдобавок, его мех потемнел до чёрного, и из его головы вырос закрученный рог.
Затем, как только Девик наконец-то получила немного вдохновения, и Злоба протянула свою пагубную руку, чтобы схватить новый уровень силы, кролик лопнул, как переполненный воздушный шар. Шум и колебания образов в благоприятной среде вернули её в настоящее. Все эти новые озарения испарились от шока.
Там, где был кролик, теперь стояла девушка ростом в ладонь в белом кружевном свадебном платье. Она нахмурилась на Девик, казалось, даже не желая признавать своё отвратительное превращение. Ты сдалась? Возможно, отказаться от этой глупой надежды — тоже хорошо. Продолжая так ха-а-ах Ты разобьёшь сердца нам обеим .
Ты Я бы хотела, чтобы ты просто умерла, переполнившись горячим воздухом .
Девик прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не выпалить что-нибудь резкое. Кровь стала постоянным привкусом на её языке.
Потому что по-настоящему раздражающее свойство этого трансформирующегося остатка заключалось в том, что оно было право; она ни на шаг не приближалась к Вершине.
После первых пары резких замечаний Девик не хотела верить. Поэтому она насильно использовала окружающее пространство на полную и максимально расширила эти направления образа. Но результат даже Девик, которая могла признать в своём сердце, что немного предвзята к собственному превосходству, быстро поняла, что совершила ошибку. Такие образы ей не помогут. Её Эфир был закалён, но форма оставалась ущербной.
Кролик/бывшая ящерица/нынешняя маленькая девочка использовала резкую и оскорбительную лексику, но она не была
неправа
За прошедшую минуту маленькая девочка выросла примерно до размера морковки; она трясла своей крошечной головой, наблюдая, как Девик пытается снова нащупать те озарения в своей пагубной руке, что,
было шагом в правильном направлении. Языка недостаточно, чтобы передать глубину твоих недостатков. Ах, даже моё божественное умение учить дружбе ограничено реальностью!
Челюсть Девик сжалась. Она почувствовала дрожь, пробегающую по Злобе, когда образ сбросил лишние детали, которые она пыталась добавить к нему для силы.
Эта сучка, если она скажет ещё хоть слово, я выверну её крошечную голову, пока она не отвалится ! О? Это было не так уж плохо . Маленькая девочка моргнула, глядя на Девик. Она использовала свои крошечные ножки, чтобы подойти и ущипнуть Девик за голень. Хотя её пальцы были чрезвычайно миниатюрными, её физическая сила была довольно высокой; крутящее сжатие
было болезненным
Девик отмахнулась, но маленькая девочка подпрыгнула и взбежала по её руке, с широкой улыбкой на лице. Ах, возможно, всё это время я была слишком поддерживающей. Твой гнев очень чист. Хм, хм, подумать только, препятствием была моя собственная доброта! Я была слишком щедра со своим первым другом. Как насчёт этого: засунь эту гнилую левую руку себе в глотку и задохнись, бездарная смертная. Ты тратишь моё время .
Девик кипела от ярости, готовясь раздавить девочку, как москита. Определённо, она точно раздавит эту крошечную девочку в мясной фарш.
Обширная внутренняя часть бурлила неровным смыслом. Некоторые потоки цеплялись за тело Рэндидли, но его сила позволяла ему рваться вперёд. Он взбирался всё выше и выше, отчаянно пытаясь догнать Лапласа, Переменчивый Перекрёсток Времени.
Его скорость оставляла за собой ореолы тумана, а громовые волны расходились, отмечая его путь. Не теряя скорости, он врезался в следующее препятствие.
Седьмой барьер внутри тела Пайна растянулся, когда Рендидли врезался в него. Плотная и спрессованная значимость конденсировалась в покров тьмы, пока он пробивался вперёд. Вместо того чтобы ломаться, некоторые части барьера выдерживали подавляющий импульс его образов и значимости, растягиваясь и цепляясь за его тело.
Что бы он ни сбросил, чтобы стать просто легендой, этого было недостаточно для этого седьмого барьера. Рендидли получил некоторое представление об этом из-за удлиняющегося шлейфа мёртвых за ним, но в пространстве Пайна существовала ужасная жажда.
Остатки барьера, цеплявшиеся за Рэндидли, ощущались холодными, тёмными и удушающими. Однако интенсивность этих ощущений была усилена до такой степени, что они стали реальностью. Ни единый луч света не мог пройти сквозь покров тьмы. Седьмой барьер представлял собой границу плотности; чем ближе он продвигался к ядру Пайна, тем больше времени и сжатия испытала вся негативность. К этому моменту она развилась до такой степени, что могла задушить даже живого человека, обладавшего при жизни силой Коменданта Уика.
Это ещё не мой предел , Рендидли потянулся, схватил растянутые сухожилия барьера, обмотавшиеся вокруг его плеч, и прорвался. Почти на месте , — прошептал Иезекииль. За седьмым барьером ждала плотная масса временных искажений, которые вращались, как стая неконтролируемых циркулярных пил. Ядро Преисподней Рендидли зашумело, когда его Вторая Власть проявилась снова. Он махнул рукой, и Ужасный Гомункул захохотал.
Образы проносились сквозь существование, пока Рендидли собирался. Когда он двигался, мертвецы, следовавшие за ним, тоже двигались. Они несли проекцию его Полой Иглы в дюжине направлений. Они пробивались сквозь временные искажения и вплетали смысл обратно в ткань времени. Они распространялись и роились, как саранча, распространяющиеся образы настолько глубоко укоренились в их поведении, что им больше не нужно было держаться в плотном строю.
Конечно, соответствующая ментальная нагрузка продолжала расти. Однако, когда Рендидли продвигался к водовороту света наверху, он мобилизовал свои Истины. Он бережно держал истину, переданную ему Никс, в то время как другие три его возможности то усиливались, то ослабевали, пробуя разные стили. Но, несмотря на их зарождающиеся формы, перед лицом умственного усилия его Истины оставались твёрдыми — у него было более чем достаточно внимания, чтобы справиться с этим.
Мальчик, — заговорил Комендант Уик, остававшийся безмолвным большую часть пути, — я не стану утруждать себя комплиментами, но позволь дать тебе один маленький намёк. Из всех выборов, что ты сделал с тех пор, как получил львиную долю своей силы
В этот момент Иезекииль снова издал череду пронзительных нот. Рендидли почувствовал сжатие в висках, просто слушая этот шум, но Комендант проигнорировал его и продолжил: твоей величайшей мудростью было не убивать Девик. Очевидно, что раздавить такого таракана потребовало бы невероятных усилий но то, что ты сейчас увидишь, — это секрет, который мы долго хранили. Если бы её окончательное безумие достигло здесь даже я бы почувствовал страх от результата .
Уик! У нас нет на это времени , — огрызнулся Иезекииль. Разве он всё равно не увидит? Подготовив его сейчас, мы сэкономим время, так как ему не придётся реагировать. Лаплас не единственная Вечность, которая прорвалась в Нексус, мальчик. Просто первая была гораздо более склонна к переговорам .
С этим странным объявлением Рендидли врезался в восьмой барьер Пайна. Как и седьмой до него, этот барьер развил устойчивость. Его толстые нити обернулись вокруг Рэндидли, чтобы помешать ему. Более ранние барьеры были легко проходимы, потому что он уже отказался от своего тела. Однако эти более поздние барьеры имели больше общего с его мирскими желаниями. Нести эти мысли глубже было бы огромным бременем. Барьер не позволил бы ему легко продвигаться.
Было время, возможно, всего несколько дней назад, когда этот барьер был бы почти непроходим для него.
С тремя зёрнами истины, горящими в его груди, и растущим количеством накоплений Искупления, Рендидли было всё равно. Когда барьер отказал ему во входе, его глаза вспыхнули. Паспорт Алхимика резонировал с его резким движением.
Никакие двери не преградят мне путь. Ужасный Гомункул! Гневное Бедствие Разрывает .
Его когти силой открыли барьер, и мертвецы взревели в знак одобрения этой дикости. Рендидли ринулся вперёд и оказался в совершенно ином пространстве. Обширное, туманное царство тьмы исчезло. Даже зубчатые потоки значимости успокоились. Внезапно Рендидли обнаружил себя стоящим в огромном здании.
Справа от него на столе стояла пустая кофейная кружка. Брови Рендидли сошлись, когда он попытался осмыслить увиденное.
Судя по деревянным скамьям, покрытым инструментами, почти бесконечным полкам, тянущимся к потолку, и валяющимся повсюду полуготовым куклам он, казалось, находился в нечто среднем между мастерской и складом.
Сердцебиение Рендидли участилось, когда он почувствовал невероятную значимость, пронизывающую это стабильное место; его импульс несколько замедлился, пока он осматривал окружение. Вместо того чтобы свободно буйствовать, вся эта разорванная Преисподняя была направлена на создание и укрепление этого странного пространства. Оглядевшись, он понял, что энергия этого места казалась ему несколько знакомой.
Затем, в своём Пространстве Души, он почувствовал дрожь узнавания. Его другой дарованный Моментум, Асимптота Паньгу, издал слабый трепет признания.
Разум Рендидли опустел. Он мог бы полностью разрушить все накопленные усилия своего Зловещего Вальса Эребуса, если бы Комендант Уик не появился у его локтя и не бросил на него недовольный взгляд. Мы не можем терять здесь время. Двигайся, мальчик .