— Потому что закономерности — это то, что важно. Тебе, возможно, и не нужно им следовать, но ты их создаешь. Каждое нарушенное тобой правило посылает волну по Системе, и она подстраивается под тебя. Например, Тен’Малла и Чемпионы в целом.
— Я никогда не слышала о правиле, которое позволяло бы третьей стороне забрать две Регалии, и чтобы третья сторона носила их, чтобы вознестись и стать оставшимся Чемпионом, — медленно сказала Лукреция. — И все же в этом мире совершенно ясно, как из рассказов, так и из конструкции клеток вокруг Чемпионов, что это вполне возможно. В прошлом ты украл что-то, что тебе не принадлежало?
Рендидли нахмурился, но ничего не сказал. Лукреция продолжала говорить:
— И благодаря этой возможности я уверена, что кто-то смог узурпировать чужую позицию, что в норме невозможно. Просто из-за отсутствия других вариантов Я полагаю, кто-то из твоего мира украл роль Духа Деревни? Это чрезвычайно увлекательно.
Рендидли никогда не думал об этом в таком ключе, но он украл Эфирный Источник из Испытания Черепашьего Города. И из-за этого их Дух Деревни был немного слабее, когда сражался против Испытания Доннитона, у которого была возможность вторгнуться в Черепаший Город после того, как Рендидли совершил свой поступок. В этом небольшом различии в силе, и благодаря элементу неожиданности, Лире удалось захватить контроль, используя свою собственную непредсказуемую силу.
— Есть прецедент, и Тен’Малла почти интуитивно это чувствует, — продолжала Лукреция. — Она хочет занять чью-то чужую роль клетку, которая не была предназначена для сдерживания ее сил. Как ты создавал все это время в Системе. Даже просто глядя на здешние структуры, я чувствую это, мир затаил дыхание, Рендидли что ты изменишь дальше?
Наступила долгая минута молчания. Дыхание Воровки выровнялось, ее веки были благодарно закрыты. Внутри себя Рендидли начал изучать все прошлые события, сопоставляя их, выясняя, где его влияние изменило ход вещей, и что это может означать для будущего. Но очень быстро он почувствовал себя беспомощным. У него не было методичного и систематического ума, чтобы провести такой анализ.
Поэтому он просто отложил это на потом. Были и другие, кто мог бы сделать больше с этой информацией. Со своей стороны он обдумывал один последний факт. Стоит ли ему сообщить Лукреции о существовании Существа?
Потому что в конечном счете, хотя Рендидли был инструментом, с помощью которого происходили эти изменения, они на самом деле были разработаны Существом. Без ее влияния ничего бы этого не произошло. Хотя у него не было доказательств, чем больше Рендидли познавал Систему и слышал истории других людей, тем страннее казалось, что он появился в Подземелье в самом начале. Никто другой не заявлял о таком происхождении.
Конечно, возможно, это потому, что все, кто это сделал, умерли. Но кроме того это было Подземелье, где присутствовал Шал. Сначала Рендидли приписывал это самому Шалу и задавался вопросом, как он попал в Подземелье на Земле. Но, освободившись из Подземелья, Рендидли появился в странном месте, где не было Подземелий.
Если это был не Шал, который переместился возможно, Рендидли сам был в Подземелье в другом мире. Конечно, в Системе, возможно, есть недостатки, но было бы натяжкой полагать, что существует такой огромный, удобный недостаток, который дал ему такое преимущество, и который не был устранен. Но если это были действия кого-то другого
Минус сообщения Лукреции о Существе, очевидно, заключался в том, что она могла предать Рендидли и получить помощь от Существа. Но чем больше Рендидли об этом думал, тем больше эта тревога угасала. Из всех ее недостатков Лукреция не была лживой. Вот что вызывало такой трепет. Она очень прямо говорила, как тебя обманет, и ты позволял этому случиться, и не осознавал, как рушится твоя жизнь, до последнего момента.
— Я должен тебе кое-что сказать, — медленно произнес Рандидли. — Да, я агент таких перемен но есть нечто чудовищное, толкающее фигуры на доске. Я называю его Существом. Оно может принимать любую форму и создавать, используя Эфир. Причина, по которой я стал сильным в его подталкивании.
Лукреция просто смотрела на него, ее глаза сверкали, на губах появилась маленькая улыбка. И Рендидли тоже почувствовал это, странную перемену в их предыдущем взаимодействии. Его тащила вперед ее темная карма, заставляя говорить.
И на самом деле, ему было все равно, потому что глубина его обиды и ярости по отношению к Существу пересиливала все остальное.
— Ядро этого мира, который ты хочешь помочь мне понять это было оружие, созданное Существом. Я готов позволить тебе остаться здесь, но мне нужно не просто понимание мне нужна твоя помощь, чтобы убить его. Или, по крайней мере, устранить его влияние. В обмен я сниму ограничители с нашей Эфирной связи, в дополнение к тому, что позволю тебе остаться здесь. Идет?
Надеюсь, дополнительная приманка в виде связи заставит Лукрецию более активно заинтересоваться в оказании помощи. Кроме того, хотя это делало Рендидли уязвимым для нее в некотором смысле, который он не совсем понимал, это быстро менялось по мере роста его навыков, связанных с Эфиром. И Лукреция получала те же уязвимости, но у нее не было преимущества в виде навыков.
Если дело дойдет до прямого столкновения, Рендидли был уверен, что сможет победить ее, если у него будет достаточно времени. Хотя его немного пугало то, что она всегда, казалось, выбирала подходящий момент для удара. Он мог только подозревать, что в ее навыках есть часть, которая дает ей почти идеальное чувство времени для достижения ее целей, что было тревожной мыслью.
Ее светло-фиолетовые волосы развевались вокруг нее, когда она улыбалась.
— Идет, Рендидли Гончий Призрак. Да будем мы связаны до тех пор, пока обе наши цели не будут достигнуты.
Что-то изменилось, почувствовал Рандидли, между ними. Как будто внезапно два кусочка головоломки встали на свои места, их индивидуально сильные воли соединились. Тот факт, что сдвиг был ощутим, был немного неожиданным, и это сделало Рендидли глубоко настороженным, даже несмотря на то, что он чувствовал, как его инстинкты больше не признают в ней угрозу.
За чем-то нужно следить.
— Я начну изучать механизмы этого мира, — сказала Лукреция, отворачиваясь. — Старайся не толкать меня слишком сильно. Ты можешь почувствовать это здесь, знаешь, когда начинаешь притягивать слишком много Эфира.
— Ах да, и еще кое-что, — сказала она. — Тебе не стоит так бояться предательства, особенно с моей стороны это заставит тебя пропустить деталь, о которой мы договорились которая принесет мне гораздо больше пользы, чем тебе. А это было бы не очень весело, не так ли?
Глава 337
— Разведка — это так скучно, — пожаловался Левиафан, лениво делая колесо. Дрейк ничего не ответил, категорически игнорируя мальчика во время выполнения задания. Их объединили не просто так, потому что Дрейк выполнял все обычные задачи, а Левиафан мог обнаруживать любые аномальные изменения в ситуации с помощью своих обостренных чувств, но это все равно было довольно тоскливо.
Они тихо шли по роще, по крайней мере, Дрейк шел, а мальчик вел себя как олимпийский гимнаст, и это, вероятно, был еще один типичный патруль. Им приходилось делать это только раз в два дня, но Левиафан все равно не унимался.
— Это просто ненужно, — продолжал бормотать он, даже когда Дрейк хладнокровно прикончил маленького монстра, окутанного тьмой. Дрейк сказал бы это об их противнице, Чемпионке; по крайней мере, существа, которых она заставила чаще появляться, не были порождениями ночных кошмаров. Было бы настоящим кошмаром провести остаток своего времени в Системе, убивая вурдалаков и личей.
Патрули сейчас были важны, особенно с тех пор, как их команда объединилась со 2-м Легионом Кости и ударила по силам Дикого Всадника, понеся тяжелые потери, но сумев подчинить и захватить Дикого Всадника, а также ее Регалию. Жаль, но не было никаких признаков Траэфальгра, который был действительно опасным из них двоих.
Если бы эта штука успела вырасти. даже сам Рыцарь-Скелет опасался этого зверя. Но по мере того, как их отряд медленно продвигался на юго-восток. ничего не было. Странная тишина, от которой у Дрейка волосы встали дыбом на затылке.
Больше всего его беспокоили силы Доннитона. С точки зрения стратегического влияния, не было ни одного человека, который мог бы сравниться с дисциплинированной группой. Если эти силы устроят им засаду и вернут Дикого Всадника. Дрейк поморщился. Сидни будет очень раздражена.
Когда Левиафан поднял глаза, широко раскрыв их, Дрейк почти почувствовал облегчение.
— Мы должны вернуться, — выпалил мальчик. — База.
И они помчались назад, преодолевая расстояние на полной скорости, Левиафан постепенно увеличивал расстояние между ними. Только минут через 10, когда Дрейк был близок к пределу своей Выносливости, он услышал шум. Низкий рокот, грохот, а затем тишина.
Потом еще рокот.
Через 3 минуты они достигли края своих сторожевых постов, где располагался 2-й Легион Кости. Земля была зловеще тихой, но то, что они там обнаружили, остановило Дрейка как вкопанного.
Левиафан устремился вперед, скрываясь из виду, а Дрейк медленно огляделся. Абсолютно все вокруг было покрыто толстым слоем костей, раздробленных и разбитых. Казалось, что враг, кем бы он ни был, просто подошел к линии фронта и прошелся по ней бульдозером, пока их теснили скелеты.
Кем бы это ни было, это было невероятно мощно.
Когда Дрейк, наконец, продвинулся глубже, он очень быстро достиг участков с отметинами от ожогов и участков размером с футбольное поле, где из земли торчали тысячи корней, колючих и мощных, окруженных порошкообразными останками скелетов. Это была настоящая бойня.
Раздался рев Левиафана, возвращая Дрейка в настоящее. Нужно сосредоточиться на целях. Он быстро двинулся вперед, пересекая странное поле боя, и увидел, как Левиафан превращается в странное, покрытое чешуей чудовище, взбирающееся на холм к спине человека с черными волосами до плеч, который сражался с Изно