— Что ты делаешь? — взвыла Лукреция, ее глаза выпучились, когда она увидела, как все ее тщательно выстроенные слои поглощаются старым якорем, который изо всех сил пытался расти любыми способами.
Рендидли не сказал бы, что смеялся, но он был определенно удивлен странным выражением ее лица.
— Мы были слишком легкими. Мы были слишком осторожными. Класс уничтожил бы себя, когда бы я потребовал от него все больше и больше. Лучше пойти другим путем и сделать его слишком тяжелым.
— Дурак, — прошипела Лукреция. — Как ты можешь так говорить? Ты думаешь, мы об этом не думали? Но, помимо того, что у нас было, сложность сделать это самостоятельно
— Почему мы должны делать это самостоятельно? — спросил Рендидли с острой улыбкой. Все больше и больше Эфира приходило в движение, увлекаясь вверх импульсом окружающего Эфира, и медленно Рендидли понял, что это еще не все. В собранном Эфире была какая-то гравитация, какое-то присутствие, которое давило на них всех.
Это казалось странно знакомым. Рендидли потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы изучить это ощущение и понять, что это странное сочетание его прошлых Навыков, многие из которых были поглощены его новыми Навыками на тему Иггдрасиля. Он чувствовал тупую жгучую боль (Агонии), странный шепот (Бактериальной Регенерации), даже очень старые (Хватающие Корни). Все, что он пережил, было завернуто в этот Эфир, который окружал его уже много лет.
Хотя это было легко забыть, даже в самом начале (Перекресток Эфира) был в нем с тех пор, как он убил (Скорбь Черепашьего Города). С тех пор каждый вдох, каждый его мысль, каждое взаимодействие, каждое изображение, каждая унция борьбы и каждая отчаянная битва — все проходило через Эфир, который был в его ядре.
И хотя каждый раз бралось совсем немного, это постепенно накапливалось. Борьба за то, как достучаться до людей, долгие дни боев в тюрьме, борьба Рендидли на турнире Шала медленное и мучительное выздоровление
Все больше и больше моментов и образов проносилось мимо, когда Эфир собирался над ними, наполняя Рэндидли, заставляя его чувствовать странную глубокую радость. Это было его, это было его и только его, в отличие от статической вещи, которую создавала Лукреция, это будет иметь силу, чтобы поддержать его.
Лукреция все еще смотрела на него недоверчиво.
— Вся основа этого заключалась в том, что ты отказался получать Класс от Деревни! Если бы ты упрямо не настаивал на таком глупом, гордом поступке
— Спокойно. Более мощный Навык
— Вы оба дураки! Если мы упустим этот шанс, если мы потратим так много Эфира, если твое душевное пространство взорвется из-за веса этого Эфира Мы ничего не знаем о том, как с этим справиться! Ты чувствуешь это? Посмотри, как он меняется! Это уже не источник энергии, это чертова бомба!
Это жизнь
— Это я, — сказал Рэндидли, его лицо еще больше исказилось, его глаза сияли изумрудом, освещая даже душевное пространство. Лукреция отступила, ее лицо вытянулось, когда она увидела, как последний из созданных ею слоев медленно поглощается старым якорем.
— Ты права, я не хотел получать Класс от Деревни. Но я понял — Рендидли пристально посмотрел на огромную сферу Эфира, которую он создал, наполнив ее своими образами. Очень быстро она начала сжиматься, теряя размер и набирая плотность, а также качественно увеличивая странно тяжелую ауру, которую она испускала, зловещий вес ее.
Это продолжалось до тех пор, пока она не стала размером с мрамор. Мрамор, который, казалось, расколет и разрушит землю, если ему позволят коснуться земли, настолько велик был вес и важность, содержащиеся в нем.
— Я понял, что Система — не враг, это просто форма. То, что мы ненавидим это грязное топливо, на котором работает Система. Так что, пока мы заимствуем форму и используем наше топливо
Последние слои были поглощены якорем, который странно пульсировал после этого, жалобно. Мрамор Эфира, который Рендидли создал на этот раз, пульсировал в ответ, почти в ответ на первый. Они оба замерли на секунду, а затем верхний мрамор Эфира взорвался, длинные шипы Эфира устремились вниз, врезаясь в уже собранный Эфир, и все душевное пространство Рендидли завибрировало от силы этого.
Но якорь устоял, пожирая все, жадно поглощая каждую последнюю нить Эфира. Сначала 5 или около того, затем дюжина, затем сотни этих шипов вылетели из мрамора и устремились вниз, врезаясь в якорь.
Дайте мне вес! — Горящие глаза Рендидли говорили за него, пока его голос молчал. Заземлите меня!
Душевное пространство начало деформироваться от силы этого, все скручиваясь и извиваясь внутрь, все устремляясь к якорю. Даже Навыки начали притягиваться, неумолимо влекомые силой. Рендидли собрался было улыбнуться, но улыбка застыла на его лице.
Потому что его тело деформировалось. Ну, его душевная версия его тела.
— Дурак, — презрительно фыркнула Лукреция. — Это то, что ты получаешь.
Мир исказился еще больше, и все трое вместе с оставшимся Эфиром были вырваны из душевного пространства и вдавлены в сингулярность возможностей.
Глава 396
Рендидли чувствовал себя странно. Это единственное слово, которым он мог это описать. Но даже его было недостаточно, чтобы передать его ощущения.
В его душе был покой, которого он никогда раньше не испытывал, полнота. Вокруг него была просто чернота. Он не мог вспомнить, как попал в это место, да и покой в его груди не позволял ему об этом заботиться. Было просто принятие. Вот он, в черноте.
Вот и всё.
Часть Рендидли восстала против этого. Почему мы здесь? — яростно вопрошала эта часть, разъярённая полным принятием, которое чувствовали другие части. Но против этой сомневающейся части его самого было много сил.
Снова и снова Рендидли восставал против покоя в своём сердце, и снова и снова умиротворённость затопляла его, словно море, пытаясь утопить и умертвить эти эмоции, оставляя их промокшими и дрейфующими. Но со временем
Огонь в сердце Рендидли становился только жарче.
— Да пошло оно — прошептал Рэндидли, открывая глаза и пристально глядя в окружающую его черноту. — Почему я ЗДЕСЬ?!
Мир вокруг него задрожал, казалось, нервничая от его силы. На этот раз, когда покой вернулся, устремившись к нему, Рендидли просто пожрал его, проглотив целиком. Затем он выставил этот покой на пылающее упорство в своей груди, свой отказ отступать, своё требование знать. И этот покой испарился в ничто.
После этого к нему больше не хлынул покой, оставив его одного в черноте. Но, преодолев этот покой, Рендидли почувствовал, как в воздухе висит вопрос, его единственная подсказка о том, почему он попал в это место.
Что ты такое?
Поджав губы, Рендидли задумался над этим вопросом. Что он такое? Человек, очевидно, но
Ах, Класс.
Глаза Рендидли засветились ярким изумрудом, и его улыбка была широкой. Значит, он был прав, Система поможет ему в создании Класса, если будут соблюдены правильные условия. Тогда это чувство покоя возможно, Система пыталась вновь оказать своё влияние? За этим стоило бы понаблюдать в будущем. На данный момент казалось, что это сломано, и теперь пришло время выбирать
В течение последних нескольких недель, когда осознание того, что в Рейдовое Подземелье можно войти только с Классом, заставило его задуматься о получении Класса, Рендидли тщательно обдумал свои варианты. Возможно, было слишком много направлений, в которых он мог пойти. Но Рендидли хотел чего-то уникального, своего собственного, и чего-то, что могло бы поддержать окружающих его людей.
Его Духовный Навык казался зацепкой, а также его владение копьём, которому он научился у Шаль, но (Золотые Корни Иггдрасиля) — это то, что привлекло его внимание. Это был Навык, которому он научился у Берта, жителя Кит Кларка, но это был просто пассивный Навык, который значительно увеличил его выносливость в бою благодаря своему влиянию на его регенерацию.
Ну, он не совсем повышал его регенерацию, но то, что он делал, это повышал эффект его Живучести до смехотворно высокой степени, позволяя ему иметь естественную силу тела, чтобы преодолевать большинство травм и истощение. Он был просто двигателем, который двигался вперёд под его воздействием. И в нём было очень привлекательное слово Иггдрасиль , которое стоило запомнить
Но Рендидли это казалось недостаточным, и это не совсем точно его описывало. Он не был мировым древом, и он не был просто корневой системой. Рендидли был
Он был
Вспыхнули образы его прошлого. Его бои. Его время в первоначальном Подземелье. Вид разрастающегося Доннитона, в котором теперь искали убежища по меньшей мере сто человек под его влиянием. Вид мёртвого тела Лиры, холодного и серого.
Лицо Тессы, когда Рендидли обрушил на неё (Агонию), причинив ей боль. Обломки тел монстров и людей после того, как Ким-Лат напал на Доннитон.
Гордое лицо Шаль. Ярость и неприятие в глазах Драка, когда он принял Эфир от Лукреции, чтобы иметь шанс против Рэндидли. Интенсивный взгляд Азриэль на Рендидли во время тренировок, как будто в мире больше ничего не существовало.
Самодовольное выражение лица представителя Гильдии Гравёров, когда он сказал Рэндидли, что за ним будут следить. Мёртвый взгляд в глазах Клэптрапа в последний раз, когда Рендидли видел его. Высокомерие, начертанное на лице деда Драка, когда он спустился, а затем шок, когда Рендидли использовал свой Навык, чтобы задержать этого человека, пусть даже на секунду.
Чистая, безоговорочная забота в глазах Саймона, когда Рендидли проснулся, обнаружив, что он наполнен осколками разрушенного Навыка.
— Этот мир — медленно прошептал Рэндидли, его глаза стали ещё ярче в темноте. — эта Система принесла с собой столько боли, не так ли?
В сердце Рендидли он чувствовал и нежелание, проникавшее в него через его связи с другими. Самым острым из них была Хелен, которая постоянно наполняла Рендидли смелыми и неумолимыми образами борьбы. Непоколебимое нежелание сдаваться, пусть даже на секунду, стало для неё второй натурой, и этот непрерывный поток образов оказал влияние на Рэндидли.