— А а-ар Ар — пробормотал он.
Темнокожая инопланетная женщина отряхнулась и улыбнулась ему. — Аррата, ха-ха. Ты в порядке? Твое имя Птолемей ?
Словно невидимая, волшебная петля затянулась вокруг его легких, и он не мог дышать, глядя на нее. Но он и не хотел, чтобы этот миг прошел.
Глава 421
Птолемей, казалось, находился в оцепенении, когда Аратта повела его обратно к пекарне, пока чья-то рука не легла ему на плечо.
— Погоди. — Гончая Духов резко развернул Птолемея, его изумрудные глаза встретились с взглядом Птолемея и зафиксировались на нем. Птолемей почувствовал, как что-то, связанное с его душой, задрожало, а затем замерло. Затем, словно ведро ледяной воды вылили на него, и Птолемей согнулся пополам, задыхаясь.
После нескольких секунд учащенного дыхания Птолемей попытался выпрямиться. На это ушло еще несколько секунд, пока он наконец не выпрямился, прищурившись, глядя на Гончую Духов. Иногда было легко забыть, что он обычный человек, особенно в последнее время, когда он носил свой костяной плащ. Это был каскадный покров белого цвета, который скрывал его фигуру и сопровождал его проход мягкими и опасными щелчками костей о кости.
Но без плаща он был просто высоким, спортивным мужчиной. По крайней мере, физически. Но вокруг него всегда витала какая-то загадка — это неправильное слово, скорее уверенность. Но в чем был уверен Гончая Духов трудно сказать.
Тем не менее, это было в зелени его глаз, в остроте его взгляда, в твердости его челюсти.
— Что ты сейчас делал? — спросил Гончая Духов, все еще пристально глядя на Птолемея.
— Я — Птолемей беспомощно указал вперед, на слегка приоткрытую дверь в подвал. — Я просто следовал за Араттой. Она пригласила меня помочь ей печь, так что
Улыбка Гончей Духов была острой, как бритва.
— Ну тогда пойдем поможем, ладно?
С Гончей Духов впереди они спустились в подвал. Лестница была на удивление длинной, и чем глубже они спускались, тем сильнее становился холод, пока Птолемей не захотел поежиться, хотя снаружи, когда он стоял у тренировочной площадки, солнце было таким теплым, что он немного вспотел, даже не двигаясь.
Внизу была еще одна дверь, которая была заперта. Гончая Духов подергал ручку и нахмурился.
— Ну, я полагаю, тебя пригласили, так что
С глухим треском Гончая Духов сорвал дверь с петель, каменная часть стены вокруг засова треснула и разлетелась на куски. Затем, проявив на удивление сдержанность, Гончая Духов осторожно поставил дверь в сторону от проема и прошел внутрь. Неуверенно Птолемей последовал за ним.
Аратта подняла глаза от своей миски и улыбнулась новым гостям.
— О, вы как раз вовремя. Поможете мне разлить эти кексы?
Замерзнув, Птолемей застыл на месте, стоя на полпути между извинениями и согласием помочь. Это это было необычно, верно? Они только что выломали дверь и вошли в кухни? Без разрешения, просто насильно вторгаясь в ситуацию. Кроме того, что это был за странный ступор, который привел сюда Птолемея, и как Аратта вела его в один момент, а в следующий — глубоко вниз по лестнице, за запертой дверью ?
В основном игнорируя эти вопросы, Гончая Духов кивнул и подошел к Аратте. Когда она отвернулась, потянувшись за миской, чтобы передать ему, Гончая Духов бросил на ее спину взгляд, полный чего-то. В его взгляде чувствовалась ощутимая тяжесть, словно он выискивал в ее фигуре что-то. Он искал цель.
Птолемей сглотнул от смелости его взгляда. Затем в голове Птолемея возникла мысль, что он и Гончая Духов не так уж и отличаются друг от друга. Возможно, то, что Гончая Духов ищет сейчас, — это ее
ее улыбка, изгибающаяся вверх, ее тело, наклоняющееся вперед в сауне, тянущееся к его
Затем Аратта повернулась назад, протягивая Гончей Духов миску, и тут же его выражение лица стало мягким. Когда Гончая Духов обернулся, он увидел Птолемея и дважды взглянул на него. Раздраженно фыркнув, Гончая Духов покачал головой и начал нести миску к формам для выпечки, чтобы подготовить смесь для отправки в печи.
Неужели Гончая Духов умел читать его мысли ?
Лицо Птолемея побелело. Неужели он представлял себя с Араттой, пока Гончая Духов читал его мысли, или самого Гончую Духов ?
Дрожа, Птолемей уставился в пол, пока Аратта протягивала ему миску. Затем группа продолжила двигаться в тишине, просто выполняя свою работу, в основном игнорируя друг друга. Каждый раз, когда у них заканчивалось тесто, Аратта, казалось, производила его больше, так что они бесконечно работали, переходя от одного противня к другому, заполняя все больше и больше противней. Птолемей не мог не задаться вопросом, сколько же людей действительно живет в деревне, если у них так много противней для кексов
Гончая Духов слегка кашлянул, и Птолемей замер. Посмотрев вниз, он понял, что в его руках ничего нет, и он просто имитирует наливание теста в противни. Должно быть, он поставил свою миску, не заметив этого, так сильно он был поглощен задачей.
Или в этом есть что-то зловещее ?
Птолемей вдруг понял, что его разум окутан густым туманом, который скрывает его мысли и направляет их. Но чем больше он об этом думал
В этот момент воздух, казалось, наполнился изумрудным пульсом, дуновением чистого воздуха, который пронесся по этому глубокому подземелью, но вместо того чтобы дрожать, Птолемей вцепился в него, сузив глаза. Что происходит ? Неужели Аратта
Аратта виновато пожала плечами, ее одежды зашуршали, а разорванная ткань над глазами указывала на Гончую Духов.
— Это даже не осознанно, это просто в моей природе.
— И что это за природа? — прошипел в ответ Гончая Духов, сжимая руки в кулаки. Улыбка Аратты стала шире.
Птолемей полагал, что дело дошло бы до драки, если бы в групповом чате не появилось уведомление.
Роза: ГД, ты нам нужен наверху. Жители деревни уходят. Все.
Гончая Духов замер. Затем он повернулся и посмотрел на Аратту, его глаза снова оценивали ее, прожигали ее насквозь, искали. Но то, что он там увидел, было не тем, чего он ожидал, и не тем, чего он хотел. Вздохнув, Гончая Духов закрыл глаза. В комнате воцарилась тишина, и в этой тишине Аратта жестом указала на Птолемея, и он рефлекторно начал заталкивать 10 противней, которые они сделали, в печи у дальней стены.
На этот раз он сосчитал задачи, прежде чем начать, и поэтому, когда он закончил с 10-м противнем и увидел десятки других, расставленных на столах, он остановился, какая-то безмолвная часть его настаивала на том, что ему не следует с ними возиться. Он боролся с этим, но нынешний он обладал волей мокрой лапши, а другая часть была словно железо.
Одной этой мысли было достаточно, чтобы Птолемей нахмурился. Когда он в последний раз думал о своей воле как о мокрой лапше? Точно не с тех пор, как появилась Система
— Ладно. Но я могу тебя найти, — сказал Гончая Духов, открывая глаза, его голос был спокоен.
Аратта улыбнулась ему в ответ.
— Это все часть плана, любовь моя.
Все еще тяжело дыша после спарринга, Эйс сузил глаза, наблюдая за уходящими жителями деревни. В этом было что-то странное. И это кричали не его обычные инстинкты, а его злодейские инстинкты. Это было слишком быстро, прогрессия хаотична. Их либо должны были заманить в ложное чувство безопасности, либо должно было возникнуть растущее чувство страха, когда они оставались в деревне.
Помимо всегда практичного взрывного хлопка, это были два медленных способа, которыми злодейство открывалось миру. И все же
Инстинкты Эйса настаивали на том, что здесь был злодей. Но этот внезапный уход пахнул злодеем-любителем, без подготовки и класса. Сжимая руки в кулаки, Эйс поклялся себе, что найдет этот полусырой заговор и сокрушит его. Возможно, из остатков он сможет состряпать собственную схему, которая позволит ему съесть пирог, находясь здесь, в Подземелье, и съесть своего Рендидли
Не пытаясь скрыть свою злобную ухмылку, Эйс повернулся и взглянул на Розу. Она намеренно дистанцировалась от него, конечно, разговаривая с довольно напряженной Клариссой, обсуждая применение (Навыков) для стимулирования создания (Навыков Сопротивления). Это было тяжелое, жестокое дело, и оно ничуть не развеяло хорошее настроение Эйса. Они обе были умнее, чем большинство окружающих их людей, и обе почти маниакально интересовались магией и (Навыками).
Из этого развилась дружба. Возможно, даже отношения, настолько близкие, что в будущем, когда Эйс отдаст дьявольский приказ, Роза заколеблется, испытывая конфликт из-за своих чувств к Клариссе. Все идет по плану.
Тихо напевая, Эйс направился к остальной группе, когда Рэндидли, хмурый и угрюмый, прибыл, чтобы засвидетельствовать странные движения жителей деревни.
Глава 422
Эйс рассматривал Рандидли. Он чувствовал себя глупо, не заметив изменений в нём сразу, когда он окликнул его в том баре в Убежище. Но, возможно, он слишком быстро зацепился за знакомые вещи и не заметил различий.
Хотя это было невозможно, Рендидли казался немного больше, на пару дюймов выше, и дико более мужественным и агрессивным. Это проявлялось в том, как он держался, как расправлена его грудь, каким прямым был его зрительный контакт. Из него вышел бы отличный злодей, решил Эйс, если бы этот засранец приложил дополнительные усилия для создания образа.
Проблема со злодеями, как быстро обнаружил Эйс, заключалась в том, что ты не мог оставаться собой, оставаясь злодеем. Это был кратчайший путь к безумию. Скорее, нужно было связать вместе несколько своих черт, истинных черт, чтобы сохранить подлинность, и усилить их после того, как определённый переключатель был щёлкнут, позволяя вашей собственной личности искривиться. Сохраняя их как истинные части своей личности, искривление не наносило длительного ущерба. Для Эйса переключателем было надевание шлема, и это помогало ему разделять два режима.
Персона Рендидли Эйс обдумывал эту проблему. Упрямство как черта была очевидным выбором, но не давала никакого стимула. Однако это укрепило бы его позвоночник и доставило бы ему много неприятностей, когда он столкнётся с силами правосудия, когда он не признает, что был неправ, или не отступит от вызова. Нет, движущей силой злодейской персоны Рендидли должны быть