Обсидиановый Принц мгновенно двинулся, чтобы заблокировать атаку Рандидли, но он был слишком медленным. Тело Рендидли размылось в воздухе, и он внезапно помчался к Отцу Фостер с поднятым копьём.
Тихо выругавшись, Тея подала Отцу Фостер знак рукой. Но идиотка проигнорировала знак и бросилась ему навстречу. Да, Отец Фостер была быстрой и сильной. Все идеи и откровения, которые у них были о пересадке Навыков, были собраны в теле Отца Фостера. Хотя у неё не было экзоскелета, как у более слабых версий, она обладала такой же силой, без недостатков, связанных с простоями, которые требовали эти костюмы.
Её тело размылось, когда она нанесла удар в сторону Рандидли. Почти дюжина пассивных Навыков, несомненно, активировались на полную мощность, наполняя её силой. Её кулак обогнул копьё Рендидли и достиг его подбородка. Затем он, казалось, ускорился, и внезапно рука Отца Фостера оказалась на земле, а его копьё устремилось к её сердцу.
Хризантема прибыла с волной воды и пара, отбросив Рендидли от его почти успешной попытки убить Отца Фостера. Лапа Хризантемы ударила наружу, но Рендидли уже исчез. Он был слишком быстр, чтобы его поймали контратаки Хризантемы; её тело было просто слишком большим.
Но Обсидиановый Герцог догнал Рендидли и попытался разрубить его пополам своим обсидиановым боевым топором. Все, кроме Теи, были застигнуты врасплох, когда Рендидли вообще не увернулся и просто позволил удару обрушиться на его броню. Обсидиановый Герцог пошатнулся от сотрясения, броня треснула и разлетелась, но не сломалась.
И пока все наблюдали, трещины начали заживать.
Теперь, Рендидли был не единственным, кто мог выдерживать урон, но силы регенерации Обсидианового Герцога были более чем превзойдены другим человеком. И только прибытие Теи удержало Герцога от полного уничтожения одним залпом колющих и режущих ударов. Её молот врезался в спину Рендидли и отбросил его на шаг вперёд от удара. Он явно знал, что удар приближается, но то, насколько сильно она могла ударить, застало его врасплох.
Он повернулся и посмотрел на неё, и Тее захотелось вздрогнуть. Сам воздух вокруг него извивался и искрился от его странных Навыков. Само его присутствие было тяжестью, которая вдавливала их в землю.
Вот почему Отец Фостер не смогла сравниться с ним, даже несмотря на то, что у неё были все лучшие Навыки, которые они могли найти.
В Зоне. Именно поэтому Истрикс был им очарован. Именно поэтому их основной план заключался в том, чтобы избегать его.
Потому что Рендидли Призрачный Гончий сейчас был сильнее, чем почти весь остальной мир вместе взятый.
Когда Тею отбросило назад от жестокого удара прикладом его копья, она молилась, чтобы подкрепление прибыло вовремя.
Глава 582
Хэнку пришлось снова откатиться в сторону, когда один из этих типов в экзокостюме попытался его зацепить. Еще несколько двинулись, чтобы окружить его, но у них это плохо получалось. Его скорострельный автомат постоянно плевался пулями, которые отскакивали от брони, почти не повреждая их защиту. Но все же были трещины, и из ран, куда Хэнк смог всадить несколько пуль, сочилась кровь странного цвета.
Его руки механически вспыхивали, перезаряжая автомат, и он снова начинал стрелять, не прекращая движения. Он делал перекаты только тогда, когда это было абсолютно необходимо, чтобы сэкономить выносливость, но даже так он понимал, что не сможет долго выдержать такой темп.
И единственная причина, по которой Хэнк смог продержаться так долго, заключалась в том, что два экзоскелетных монстра, преследовавших его, оторвались, чтобы помочь с Таддеусом. При всей своей заднице, Хэнк редко встречал человека с таким талантом к насилию. Мало того, что его плазменные заряды были гораздо более разрушительными, чем пули Хэнка, Таддеус был также мастером странного ближнего боя.
Когда один из экзоскелетов приблизился к Таддеусу сзади, Таддеус небрежно выпустил два плазменных заряда в других врагов. И только в последний момент он разбил прикладом своей плазменной винтовки лицо нападавшего. Это перетекло в яростный удар локтем, который отбил еще одну надвигающуюся атаку, дав Таддеусу достаточно времени, чтобы подпрыгнуть в воздух и выстрелить еще несколькими плазменными зарядами.
Их экзокостюмы зашипели, когда плазма прожгла броню, но двое, которые переключились на другую сторону, склоняли чашу весов в сторону экзоскелетов. И все это время Иезекииль периодически выпускал ядовитые стрелы, чтобы не дать ни Хэнку, ни Таддеусу нанести смертельный удар.
Но в голове Хэнка зазвучала музыка. Это была его баллада. Они боролись, и пришло время музыке подняться.
(Резкий поворот влево) даже не смутил этих ублюдков, поэтому Хэнку пришлось использовать (Жесткий поворот вправо) три раза подряд, чтобы отбросить один из костюмов в сторону. Горячие металлические когти полоснули его по ребрам, прожигая и прижигая три длинные раны. Но это была приемлемая цена.
Быстрый, как искра, Хэнк выхватил револьвер и выпустил все 6 пуль. Все четверо оставшихся монстров, сражавшихся против него, сгруппировались, и ведущий экзокостюм поднял руки, чтобы защитить свои жизненно важные точки. Но к тому времени, как он это сделал, Хэнк зарядил в свой револьвер самую мощную пулю и выстрелил с помощью (Трюкового выстрела).
— Пулевой шторм.
Пуля ускорилась и ударила последнюю пулю, отскочив вперед. В быстрой последовательности она поразила все остальные пули, и каждая из них разлетелась на десятки высокоэнергетических осколков. Шрапнель отбросила ведущий экзокостюм назад в кровавую кучу. У экзокостюма позади него правая рука и торс были разорваны в клочья. Третий экзокостюм наклонился и начал помогать первому подняться на ноги.
Когда Хэнк увидел это действие, наполненное товариществом, его сердце дрогнуло. Но музыка звала его, поэтому он продолжал свой путь. — (Детонация маны).
Мана, которую он вложил в эти усиленные пули, взорвалась наружу. Первые две ударили настоящей шрапнелью, превратившись в туман крови, а у того, кто помогал другому, руки и лицо были разорваны в клочья. Он рухнул, безвольный. Только четвертый и последний из экзокостюмов остался невредимым. Он замер, ненадолго взглянув на своих товарищей.
Но затем он поднял глаза, и в них вспыхнул этот странный огонь. Прежде чем он успел двинуться, Хэнк развернулся и перезарядил свой револьвер. Когда последний экзокостюм побежал к нему, он выпустил 6 (Гильотин Правосудия) в небо, в сторону того места, где Таддеус продолжал бороться.
Он обернулся как раз вовремя, чтобы встретиться с экзокостюмом. Его атаки были настолько быстрыми, что Хэнк мало что мог сделать в плане высокоуровневого мышления; на такой скорости существовали только инстинкты. Он превратился в размытое пятно из ударов и выстрелов в упор из своего автомата. Атака за атакой от экзоскелетного монстра едва не задевала его, настолько, что он чувствовал едкий запах горелой кожи. Сражаться так близко было крайне невыгодно для Хэнка, но он отказывался отступать.
Если его ударят, он ударит другого еще сильнее. Если кто-то рискует, он поднимет ставки. Таким человеком его всегда воспитывал отец.
Хэнк почувствовал это сейчас, эту странную логику, которой пользовался его отец. Он не мог проиграть в этой битве, из-за всего, что он пережил раньше. Если он умрет сейчас, он сделает ложью все, чего он достиг до сих пор. Он был человеком, который выжил и процветал. Если он потерпит неудачу в этом, то все его существование рухнет.
У Хэнка сломалась правая рука, но экзокостюм отшатнулся назад. Это были всего лишь двадцать секунд жестоких ударов, но его выносливость практически иссякла. Собрав последние силы, он поднял свой автомат и выпустил несколько пуль в шлем экзокостюма. Только последняя пробила броню и нанесла урон, но тебе нужна всего лишь одна хорошая пуля.
Что означало, что Хэнк отворачивался от своей жертвы как раз вовремя, чтобы быть сбитым с ног валуном, который летел прямо на него.
Он почувствовал, как хрустят его ребра. Быстро моргая, Хэнк попытался справиться с внезапным наплывом ощущений. Внезапно он понял, что лежит на земле; должно быть, он ненадолго потерял сознание, когда валун ударил его. Иезекииль сделал шаг и стоял над ним.
Каждая секунда была мучительной агонией, когда Хэнк перекатился в сторону и избежал топора, который Иезекииль достал откуда-то, но это было чертовски лучше, чем быть мертвым. Когда он встал, и его кости терлись друг о друга с громкостью, которая даже Иезекииля привела в замешательство, у Хэнка возникло искушение изменить свое мнение о предыдущем утверждении. Но он отбросил это. Вместо этого он просто мрачно посмотрел на человека перед собой.
Иезекииль просто смотрел на него. Очень медленно Хэнк чувствовал, как его ребра смещаются, когда его (Живучесть) толкала его к исцелению, но это была невыполнимая задача, чтобы он восстановил свои боевые силы. Это разочаровывало, но сломанные ребра полностью лишили его подвижности. Теперь ему нужно будет полагаться на точность и силу, чтобы одержать победу.
— Я не хочу причинять тебе боль, — тихо сказал Иезекииль.
Хэнк не стал отвечать. Если и было что-то, на что он надеялся, так это на то, что Иезекииль предастся большему количеству эмоций или язвительных колкостей, чтобы у него было больше времени на восстановление. И, по сути, казалось, что именно это Иезекииль и намеревался сделать.
— Я ненавидел тебя, когда мы впервые встретились. Потому что у тебя есть что-то. Глупость. Прямолинейность. Но, черт возьми, именно поэтому я начал восхищаться тобой. Ты просто не отворачиваешься от неприятностей. Я я не такой человек.
Хэнк подумывал о том, чтобы выхватить револьвер и выстрелить Иезекиилю в живот, но потом с чувством вины понял, что и его автомат, и револьвер в данный момент пусты. Он был настолько сосредоточен на убийстве этого экзоскелетного ублюдка, что потерял сознание сразу после этого. У Хэнка было кислое предчувствие, что это та ошибка, которая приводит к смерти.