Тихо идя, они начали исследовать разные жилища. Они были лабиринтоподобными и клаустрофобными, но Фаддей и Хэнк хорошо продвигались, перемещаясь по ним. Дома, казалось, плавно переходили друг в друга, и, продолжая свое обдуманное движение по ним, Хэнк понял, что дело не в том, чтобы сделать их гостеприимными а в том, чтобы просто сделать их. Здесь просто не хватало места для всех монстров.
Ненадолго остановившись, Хэнк забрался на крышу одного из домов и огляделся. Было ясно, что несколько близлежащих холмов также были превращены в крошечные жилища. Здесь были тысячи монстров. Он почувствовал холод в сердце. Если их действительно так много дело не в том, чтобы послать дивизию армии, чтобы справиться с этим. Им нужно будет послать всю армию, чтобы справиться с угрозой такого масштаба.
Только по совпадению они наконец нашли то, что искали; уши Фаддея смогли уловить намек на разговор даже на фоне глухого стука из мусорной ямы. С еще большей осторожностью они поползли вперед. Наконец, они подошли к двери, где сквозь щели ржавой двери пробивался свет. И внутри были голоса.
Хэнк прищурился. Если это еще одно место, где у правительства или церкви или у кого-то еще есть свои гребаные объекты
Фаддей кивнул ему. Хэнк протянул руку и медленно открыл дверь. Только, прямо перед тем, как он это сделал, шум из мусорной ямы внезапно прекратился. Эта ржавая дверь, распахнувшаяся, была самым громким звуком в мире в тот момент.
Но оба мужчины знали свое дело. Как только стало ясно, что им не удастся сохранить секретность, оба ворвались в дверь с оружием наготове. В комнате было четыре монстра: один, похожий на оборотня, другой с четырьмя маленькими черными крыльями на спине и искаженным лицом вампира, и два, казалось, были помесью свиньи и гоблина. Все они развернулись на шум.
Взгляд Хэнка переместился с них на стол, где лежал Алан с бледным лицом. Его дыхание было коротким и тихим, но в этом внезапно наступившем молчании его слабость была оглушительной. Он навел свой репитер на монстров.
Прежде чем он успел закончить быстро стрелять своими пулями, раздался хлопок, и в комнате с ними появился еще один монстр. Но на этот раз монстр, казалось, задел что-то в Хэнке, напоминая ему о чем-то другом. Это был энт, ростом, наверное, в два метра, такой высокий в маленьком доме, что несколько перекрученных веток, растущих из его головы, задевали потолок. Но странным в этом энте было то, что его кора была пепельной, а глаза горели красным. На его теле также было несколько мест, где кора отслаивалась, и внутри светилась расплавленная секвойя.
Было похоже, что эта штука медленно горит изнутри. И именно тогда в его голове всплыло имя.
— Арбор?
(Пулевой шторм) устремился вперед, пули врезались друг в друга и разлетались волной осколков. Странное дерево просто махнуло рукой. Руки были большими и тупыми, всего с четырьмя пальцами, как будто ему отрезали большой палец. Но когда эта рука коснулась навыка, пули расплавились и рассеялись облачком пепла.
Затем он поднял и приложил корявый и тупой палец к тому месту, где должен был быть рот. Не обращая больше внимания на Хэнка и Фаддея, он отвернулся. Фаддей вопросительно посмотрел на Хэнка. Но Хэнк не мог пошевелиться; его взгляд был прикован к Алану, чье затрудненное дыхание прекратилось.
Еще одним взмахом руки энт создал небольшой огонек, который был чисто белым. Очень осторожно он подошел к телу Алана. Другие монстры отошли в сторону. Никто из них не смотрел на Хэнка и Фаддея, а смотрел в землю, вероятно, от страха. Он был нежен в своих движениях, когда опустил пламя и прижал его к груди Алана.
Несколько секунд ничего не происходило, а затем Алан ахнул, садясь. Он откашлялся комком темной мокроты, затем поднял руку, чтобы коснуться своей груди. — Ах, чтоб меня, как же больно.
Затем он, казалось, заметил Хэнка. Алан моргнул. — Хэнк? Что ты
— У нас нет времени, Алан, — сказал Хэнк, не сводя глаз с четырех монстров и энта. Энт спокойно повернулся и помахал ему рукой. — Тут ну, тут до черта монстров. Больше, чем блох у дикого кабана. Так что медленно перебирайся ко мне, и мы сможем
— Нас двенадцать тысяч.
Хэнк моргнул. Монстр, похожий на вампира, нервно потер руки. Он взглянул на него, потом снова на землю. Его голос был намного слабее во второй раз. — двенадцать тысяч нас. И мы не монстры. Мы просто
— ДрУзЬЯ. — Сказал энт, его голос скрипел в некоторых частях слова. Затем эта чертова штука начала танцевать.
Глава 590
Штаб-квартира Церкви Единства находилась в северо-западном квартале Зоны 1, который был самым малонаселенным местом в Зоне. Или, по крайней мере, был им. За последние несколько месяцев тысячи людей были перемещены в многочисленные приюты для беженцев, спонсируемые Церковью Единства в этих районах, что привело к резкому увеличению численности населения. Если бы они захотели, они, вероятно, могли бы успешно обратиться в Конгресс с просьбой увеличить количество сенаторов, которых получал этот район.
Но они этого не хотели , – прошептал Рендидли себе под нос, глядя на относительно внушительный собор, возвышающийся над ним. – Они предпочли бы экспериментировать .
Со сжатыми кулаками Рендидли вошел в собор. Его ждали на скамьях, лицами к алтарю, когда он вошел. Спокойно он подождал, пока они закончат свою молитву.
— Господь, дай нам сил противостоять искушению плоти и Системы, чтобы не выбирать непостоянные занятия в этой жизни, дабы мы могли вкусить вечность в следующей, — священник во главе общины заметил Рандидли, но ничего не сказал. Человек, ведущий молитву, продолжал молиться еще некоторое время, осуждая злодеев, принявших Систему. В конце священник склонил голову. — Аминь.
— Аминь, — прогремел ответ.
Затем люди начали вставать и медленно выходить. Собор был большим и имел многоярусные ряды скамей, что позволяло большему количеству людей видеть сцену. Рендидли подсчитал, что внутри собора могут поместиться почти тысяча человек. Он не был переполнен, но Рендидли не видел и много свободных мест. Поэтому он стоял и спокойно ждал у двери, пока люди выходили. Подождать немного не было проблемой.
Но его спокойное размышление было прервано еще до того, как началось.
— Ах, Рэнд. Ты тоже посещаешь здесь службы? Превосходно. — Кулворт Шоу, его дед, появился рядом с Рендидли с теплой улыбкой. — Я волновался из-за безбожности твоего отца. и, ну, твоя мать тоже была не идеальна. Кроме того, некоторые из комментариев, которые ты делал по телевидению
Когда Рендидли моргнул, Кулворт покачал головой. — Ну, в любом случае. Используй свою платформу для продвижения Церкви Единства, люди нуждаются в этом.
— Вообще-то, — сказал Рандидли. — Я здесь. потому что начинаю верить, что эта церковь приносит больше вреда, чем пользы.
Кулворт просто посмотрел на Рендидли вопросительным взглядом. — Ты так думаешь? Если бы мы в это не верили, люди просто поверили бы во что-то другое. Вероятно, во что-то худшее. Конечно, только самые тупые люди не заметили бы признаков того, что Церковь Единства переманивает некоторых чудаков из толпы и делает. вещи, о которых остальные из нас предпочли бы не знать. Но разве это не так?
Рендидли собрался ответить, но остановился. Он. знал? — Люди умирают, мистер Шоу. Я считаю, что кто-то здесь виноват. Я позабочусь о том, чтобы виновные в смерти предстали перед правосудием.
— О, это прекрасно. Люди не имеют значения, важны идеи. — Кулворт широко развел руками, глядя на людей, бросающих любопытные взгляды на Рендидли и Кулворта, когда они проходили мимо. — Перерабатывайте как можно больше. Жертвуйте как можно больше. Их смерти имеют смысл, потому что они дают нам знания и силу, чтобы смотреть в будущее. Бесплатных обедов не бывает. Чтобы прогрессировать, нужны жертвы. Разве так странно, что люди отказались от знаний и ответственности за эти события, чтобы обрести душевный покой и двигаться вперед в потоке прогресса?
— Если это организация, которая считает, что жертвы в том масштабе, в котором они это совершили, необходимы. Я уничтожу Церковь Единства, — сказал Рандидли. Разговор несколько ускользал от него, но таков был его дед. Он был человеком, которого можно было описать только как странного в опасном смысле. Но он был несколько искуплен своей откровенностью, несмотря на его кажущееся принятие смерти людей.
— Ха, тогда ты дурак. Уничтожить место, где оседают идеи, — значит развеять их по ветру; плохие могут набрать обороты в маленьком уголке мира и уничтожить более хрупкие, благонамеренные. Гораздо безопаснее объединить их всех вместе, как здесь. — Взгляд Кулворта был напряженным. Но Рендидли выдержал его взгляд, заставляя старшего мужчину вздрогнуть и отвести взгляд.
Затем Рендидли моргнул и вздохнул. Он ждал больше информации от Кулворта. Но его дед был просто. странным. Его идеи были укоренившимися, и он мог пуститься в бессмысленную лекцию по любому поводу. Он оставил бы ребенка одного в торговом центре, чтобы доказать что-то третьему лицу. Ничто не ценилось больше, чем принцип для Кулворта.
Когда Рендидли покинул суетящегося мужчину, Кулворт позвал его вдогонку.
— Если я что-то и знаю, Рэнд, так это то, что люди — это существа, которые верят. Вера — это высшая защита напуганных; кто-то более способный присматривает за мной. Если ты отнимешь то, чему люди поклоняются. ну, ты не захочешь узнать, на что способны люди, когда их оставляют на произвол судьбы перед лицом страха.
Фраза существа, которые верят застряла в голове Рандидли, когда он шел обратно к передней части теперь уже пустой церкви. Стоя там, словно ожидая его, четверо людей сидели на первой скамье, а трое стояли перед алтарем, устремив на него взгляды. Все четверо преклонивших колени на скамьях были мужчинами, но двое из трех стоящих были женщинами. Женщина посередине прочистила горло.
— Мистер Призрачный Гончий. Рада приветствовать. Должна ли я воспринимать это как знак того, что вы решили поддержать наш скромный приход?