Глава 643
Ее улыбка при виде новоприбывшего не была теплой, но Лукреция не могла отрицать удовлетворения в случае с этим индивидуумом. Даже сейчас, когда ее острый характер несколько смягчился, благодаря пребыванию внутри Рэндидли. Несмотря на то, что она потеряла часть своей остроты, она все еще наслаждалась извращенной природой человеческих эмоций.
— С возвращением, Клэптрап.
Клэптрап пожал плечами, вызвав у Лукреции короткий приступ раздражения. Но молодой парень сейчас был относительно тихим. Даже когда Лукреция снова появилась в Теллусе и заставила его работать на нее, он, казалось, принял это совершенно спокойно.
Не подростковый ли это бунт, который она пропустила и у Шал, и у Рэндидли?
Так или иначе, Клэптрап положил сердце и мозг Короля-Ведьмы на стол, запачкав формацию Лукреции кровью мертвяков. С кашлем она махнула рукой, сдув слизь чистой силой. Его миссия была выполнена, и Лукреция наблюдала, как Клэптрап пересек комнату и присел в углу.
Она нахмурилась, глядя на него. Он был слишком тих, учитывая то, какими сломленными и затравленными выглядели его глаза. Если бы у нее было больше времени
Но нет. Страх вернулся, давя на нее. Мало того, что ее тело было ограничено продолжительностью жизни, в которой она даже не была уверена, так еще и этот гнетущий фатализм, который медленно рос из темного угла ее мозга. Лукреция боролась и боролась с этим чувством, но оно все равно росло. Она даже задавалась вопросом, поможет ли ей настоящий бой, поэтому она набросилась на нескольких копейщиков и мертвяков, чтобы проверить свои навыки.
Ничего не изменилось. Ей нужно было, чтобы это прекратилось.
Карма была связана с символами. При наличии всех трех частей Лукреция начала церемонию.
— Марко, зеркало.
С ворчанием Марко Поло поднес большое зеркало к алтарю. Лукреция подошла к нему, а Клэптрап остался в углу, наблюдая острыми глазами. Даже сейчас ядовитые эмоции, исходящие от него, так сильно искушали Лукрецию. Он так многим пожертвовал ради ее помощи в первый раз. Теперь это отчаяние означало, что Клэптрап поставит на кон в десять раз больше.
Но нет, она не могла на этом зацикливаться. Если она не решит эту проблему как можно скорее
Страх в ней был раздражением, знала Лукреция, но от него было трудно убежать. Время, проведенное в Рэндидли, было своего рода бегством. Отсутствие субстанции означало, что она не смертна. Но теперь Эта свобода, которой она так наслаждалась, могла стать ее смертью.
Лукреция начала с цепей. С большой осторожностью она обернула цепи вокруг головы и туловища. Металл был чрезвычайно ценным и настолько тяжелым, что даже Лукреции было трудно стоять под его весом. Она бросила взгляд на Марко. У него была, пожалуй, самая сложная миссия: проникнуть в могилу Копейщика, которая поддерживалась без тела, и достать часть металла, хранящегося там. Идея состояла в том, чтобы иметь связующее звено, отягощенное возрастом.
Кроме того, это хорошо работало, потому что Лукреция была технически современницей Копейщика. Она никогда не встречала этого человека, но много о нем слышала.
Затем она взяла мозг Короля-Ведьмы и съела его. Мясо было жевательным и холодным, но она заставила себя проглотить его. Затем она выжала кровь из сердца в деревянную миску и достала кисть из своего межпространственного кольца. С большой осторожностью она начала рисовать символы на своем теле. Лукреция лучше всего предполагала, что чувство фатализма, возникающее внутри нее, связано с достижением цели, для которой она была создана. Ее роль мертвяка, скрывающегося среди теллитов, была окончена. Ей нужно было только выяснить, почему и кто ее на это надоумил.
После того как на ее руках и ногах появилось по три символа, а один — между глазами, Лукреция выпила остаток крови. Мгновенно символы на ее теле начали покалывать.
Наконец, она повернулась к голове Йети и схватила ее. Он открыл рот, чтобы взреветь, и раздался тихий рык. Он был так потрясен шумом, что замер, глядя на нее с отвисшей челюстью. Игнорируя его, Лукреция продолжала снимать путы, которые на него наложила. Очень скоро он снова взревел, и температура в пещере быстро упала. Она не была чрезмерно гнетущей, потому что большая часть его силы была откачана для формирования оружия для Клэптрапа. Но это все еще было гордое и продвинутое существо, и его образы были с более высокой плоскости.
— Вы все за это заплатите, — проревел Йети. Его тело начало формироваться, и Лукреция бросила его обратно на каменный алтарь. Очень скоро сформировалось туловище, затем руки и, наконец, ноги. Он стоял во взрыве леденящей энергии,
— энергии, которая была поглощена рунами каменного алтаря, заставляя их оживать. Мгновенно в комнате раздался тихий гул. Странные звуковые помехи заставили лицо Йети на несколько секунд стать пустым, прежде чем его выражение исказилось в оскал. Он протянул руку и поднял ее. Сила хлынула в эту руку, образуя толстый клинок льда.
Окружающий эфир системы собрался, направленный рунами на алтаре. Теперь они засветились почти ослепительно. Почти беспомощный, Йети нанес удар, хотя, казалось, в последнюю секунду понял, что именно для этого Лукреция и привела его сюда. Это не был ее первоначальный план для Йети, но она больше не верила, что побег в высшее царство решит проблему ее смерти.
Гул перерос в рев. Йети снова был заглушен, но это произошло из-за того, что он был полностью окутан звуком алтаря. Лукреция предположила, что наверху облака начнут закручиваться, собирая уже разреженный эфир в воздухе, чтобы усилить атаку Йети. Система действительно делала все возможное, чтобы помочь своим Судьям.
Быстро, как молния, обрушился удар. Он поразил цепи, которые Лукреция носила почти как вуаль вокруг лица. Символы крови вспыхнули жаром, а затем еще сильнее. Настолько сильно, что Лукреция почувствовала, как ее кожа покрывается волдырями и шрамами. Цепи разбились вдребезги. Раздался свистящий звук, когда Судья взорвался от обратной связи из-за направления такого большого количества эфира в свое тело.
Лукреция рухнула и посмотрела на потолок. Ее глаза светились лавандовым цветом. И она вспоминала.
— Сельфия! — выдохнула Лукреция, чувствуя удовлетворение, несмотря ни на что.
Ее давняя соперница и подруга по выводку Сельфия резко подняла голову. Несколько секунд глаза Сельфии были полны замешательства, когда она смотрела на Лукрецию. Честно говоря, Лукреция не винила ее. Она задавалась вопросом, помнит ли Сельфия ее вообще. После того как она так усердно боролась за то, чтобы освободить свои жалкие воспоминания о рождении в Иклиде.
Как только она их освободила, конечно, произошло несколько вещей. Во-первых, она вспомнила, как вернуться в мир мертвяков. Во-вторых, этот странный фатализм усилился. Лукреция вспомнила концепцию Пропагатора и то, что это существование значило для нее. Чувство страха и благоговения наполнило ее. Это были существа, которых она инстинктивно помнила, что должна бояться.
В-третьих, Лукреция поняла, что она, черт возьми, не собирается тихо уходить. Если этого нельзя избежать, она будет извиваться до тех пор, пока не выйдет победительницей.
Когда Лукреция начала свое путешествие по возвращению, она была потрясена, обнаружив, что Пути были расширены гораздо больше, чем раньше. Поэтому ей потребовалось довольно много времени, чтобы пробраться по новым путям и найти способ вернуться в Иклид, место своего рождения.
Иклид, колесница Автократа. Город, который мобилизовал население мертвяков. Самая высокая куча дерьма в мире, который скорее гноился и порождал, чем рос.
Город был перемещен прямо к краю портала между мирами. Это имело смысл, учитывая, как далеко продвинулось нападение на Теллус. Это вызывало беспокойство. Потому что одна из вещей, которые Лукреция вспомнила, это то, как сильно мертвяки боялись людей Теллуса. Если все изменится, возможно, ее приготовления будут недостаточными.
Она выросла. Выросла намного больше и намного быстрее, чем кто-либо ожидал, вероятно, больше, чем кто-либо знал или ожидал. Даже Автократ.
Хотя она была создана Автократом со способностью повышать уровни, она не использовала ее очень эффективно в начале. Она полагалась на свои врожденные расовые силы, в значительной степени игнорируя уровни. Только после встречи с Аемонтом она осознала их силу. И, возможно, поэтому она была переполнена эмоциями по отношению к нему.
— Кто — сказала Сельфия, вскакивая на ноги. Вероятно, ее поставили здесь, чтобы наблюдать за личным Путем, используемым группой существ, которые были созданы Автократом. Если бы Лукреция просто поддалась этому фатализму в своей голове, ее инстинкты привели бы ее сюда идеально. Было досадно, что ей потребовалось так много времени, чтобы сознательно сделать то, что было бы просто сделать, полагаясь на свою память.
Глава 644
Сигнал тревоги Сельфии стих, оставив в её глазах лишь замешательство. Лукреция попыталась вспомнить, сколько лет она прожила в Теллусе. Так долго, что прошлая жизнь казалась всего лишь сном. Но потом Сельфия, казалось, заметила лавандовые волосы Лукреции, и её глаза расширились.
— Лукреция?!
К удивлению Лукреции, Сельфия бросилась к ней и заключила в объятия. Часть души Лукреции смягчилась. Она вернулась осторожно, не зная, чего ожидать, следуя своим инстинктам.
Иклид, или любое другое место, контролируемое Врайтами, не было местом, где легко проявлять эмоции. Они были монстрами, созданными для единственной цели. Хотя цель варьировалась, Пропагаторы гордились своей эффективностью, и больше всех — Автократ. Часто эмоции рассматривались как излишние.
— Слава богу, ты здесь! — воскликнула Сельфия. Лукреция снова удивилась её прежней осторожности. Неужели всё так просто? Или эта непринуждённость Сельфии была признаком того, что она была недостаточно осторожна? Неужели судьбы, к которой тащила её эта чёрная нить, было не избежать?
Отстранив Лукрецию, Сельфия улыбнулась ей.