— За всё, что ты для меня сделал, Автократор вот моя величайшая атака.
Автократор фыркнул и жестом поторопил Лукрецию. Её лицо исказилось от злобной ярости, и, наполнив руки Эфиром, она схватила мощную чёрную нить, которая соединяла их двоих, и потянула за неё. Автократор задрожал.
Но там, где один объект медленно притягивался к Лукреции, она также бросила мощный кинжал в сторону Автократора. Два объекта были связаны, как будто цепью, и нить начала течь гораздо быстрее к ней, когда кинжал приблизился к Автократору.
Глаза Автократора расширились, когда он смотрел на приближающийся кинжал. Казалось, какая-то часть его, наконец, осознала, насколько опасна эта ситуация. Он поднял руку, которая начала светиться золотым сжатым светом. Это было самым большим беспокойством Лукреции; ни одно из её воспоминаний не говорило о том, умеет ли сам Автократор сражаться. Она помнила, что обычные Пропагандисты были довольно слабы, когда их не окружали куклы, но это был ГЛАВНЫЙ Пропагандист. Это был Автократор, первый, кто создал остальных.
Но как только летящий кинжал ударил в Автократора, Лукреция почувствовала вспышку облегчения. Атака отбросила Автократора назад. Он зашипел в ярости, но не смог остановить неумолимый импульс этого кинжала, усиленного навыками из другой когорты.
Всё быстрее и быстрее нити судьбы текли к Лукреции. Собирая их, она почувствовала, что внутри неё что-то меняется. Даже сейчас Автократор сохранял над ней некоторый контроль, от которого она не могла сбежать. Это было влияние на уровне её крови и волос. Но теперь, когда она получает эту карму
Донгг.
Нить резко остановилась, заставив Лукрецию скривиться от боли. Часть ментальной энергии, которую она тратила на сбор нити, была разбита этим шумом, из-за чего у неё зарябило в глазах. Тихо ругаясь, Лукреция переключила внимание, пытаясь понять, что происходит.
— что ж, ты доказала, что я был неправ. Это, конечно, стало сюрпризом. Дело, конечно, не в твоих кармических способностях, но подумать только, что ты сумела усовершенствовать такое опасное оружие — пробормотал Автократор, обходя вешалку для одежды посреди пола. Атака кинжала легко отбросила его назад, пока Автократор не смог спрятаться за вешалкой и позволить атаке приземлиться.
Небольшой кусок материала был отколот от вешалки, но атака Лукреции была остановлена насмерть. Без импульса ментальная сила Автократора была на таком высоком уровне по сравнению с её, что она не могла силой втянуть эту нить. И даже когда Автократор поднял кинжал, который упал на пол, чёрная нить кармы начала неумолимо течь обратно к нему.
Не имея другого выбора, Лукреция собрала то море Эфира, которое она накапливала, и уставилась на Автократора. Неужели он действительно хочет почувствовать гнев её кармы? Отлично. Она слегка потянула за свою связь с Рандидли, усиливая их сходство. Затем она использовала приём, который заставил её смертельно бояться будущих достижений Призрачного Гончего.
— Размытие Образа.
Уровень навыка Рендидли был невысоким, и использование его через их связь не имело того же острого эффекта, который обычно был бы, но Лукреции в данном случае и не нужна острота. Острота уже потерпела неудачу. Сейчас ей нужна была чистая сила, чтобы оглушить Автократора и позволить ей захватить больше кармы в их отношениях.
Подпитываемый морем Эфира, навык обрушился вперёд с достаточным импульсом, чтобы оглушить даже самого стойкого из образов.
и он прошёл прямо сквозь Автократора, даже не остановившись. Как будто его там и не было. Как будто
Кровь отлила от лица Лукреции, когда она смотрела на древнее лицо Автократора. Эти морщины сморщились в тысячи крошечных лабиринтов, и мужчина начал смеяться. Казалось, он вообще не использовал образы.
— Как — начала Лукреция, но она понятия не имела, как закончить предложение.
— Больше самообладания, чем смогла бы понять такая букашка, как ты, — сказал Автократор, и теперь, когда кратковременное веселье прошло, он снова выглядел древним. Его глаза были кремнистыми и тёмными, когда он рассматривал Лукрецию. — всё же кинжал интересен. Я приму его как доказательство того, что ты превзошла мои ожидания. Такого не случалось уже давно. Но это не имеет значения. Звёзды выстраиваются в ряд. Небольшого преимущества сейчас будет недостаточно
Страх. Он вонзился в сердце Лукреции, как медведь гризли, врывающийся в витрину магазина.
— Но но — попыталась она заговорить, но её рот не поспевал за ней. Её внутренности медленно превращались в дикие, и она не могла сохранить свой цивилизованный вид. — Но чёртова война-!
— Теллус? Врайты? Не более чем слова, чтобы умиротворить глупцов. Я слишком долго ждал этого, и теперь у нас наконец-то появился шанс. Нет, нам нужна не эта странная сила, которую ты принесла из другой когорты, а твоё тело. Чтобы наконец освободить меня из этой тюрьмы. Разбейся для меня.
Лукреция разбилась телом и разумом на тысячу осколков. Часть её ничего не чувствовала, поскольку они стали не более чем бессвязными картинками, как полароиды, летящие по спирали от горящего дома. Но другие части её яростно, неистово кричали. После всего? После всего этого? Она закончила вот так? Её последняя сила ухватилась за ненависть и страх, и эти инструменты легко попали в её руки. Она подняла их, даже когда была всего лишь оставшимся духом, когда её существование рушилось.
Неужели смерть действительно так проста? В переходах есть великая сила и карма.
На чёрной нити, которая связывала их двоих, Лукреция использовала оставшиеся хлопья Эфира, чтобы сплести проклятие, которое будет преследовать и ослаблять этого человека до конца его дней. Словно почувствовав это, Автократор улыбнулся и покачал головой. Проклятие, которое сотворила Лукреция, распуталось, как кошмары при дневном свете. Её ненависть и страх были потрачены, и её руки тоже начали распутываться.
Глава 646
В её взоре осталось лишь надменное лицо Автократора. Её тело превратилось в прах, личность разрушалась изнутри. Воспоминания улетали, словно пугливые воробьи. Неужели она больше никогда не увидит Шала? Ошибкой ли было посетить Иклида, прежде чем искать Шала?
Кто такой Шал?
Её сын
Её единственная любовь
Ей нужна сила
Сознание начало рассеиваться, забывая само себя без сосуда, способного его удержать. В отчаянии Лукреция потянулась к тем кармическим узам, которыми так гордилась. Но они тоже медленно исчезали в ничто, вместе с её существованием. Все, кроме странной чёрной нити, обвивавшей её, словно удав. Мысли стали вялыми и усталыми. Казалось, они замедлились до полной остановки.
Но она чувствовала потребность. Острее, чем когда-либо прежде. Это было странное чувство, такое чистое, какого она никогда раньше не испытывала. Оно было настолько ярким и требовательным, что страх отступил. Это безрассудное желание принесло мимолётную вспышку радости, какой она не испытывала уже очень давно. С тех пор, как была с Аэмонтом, и у них появился Шал. Это изменило её жизнь.
Эта потребность поднялась и вырвалась из Эфира в её груди. Словно сформировалась мужская фигура, жилистая и напряжённая. Его рука коснулась её плеча, и угасающее сознание Лукреции почувствовало искру тепла. Время, проведённое с Рандидли, научило её тому, что достаточно сильный образ и непреклонная воля не изменят мир, но позволят выжить, пока она не найдёт способ ухватиться за Путь, ведущий к заветному желанию в её груди.
По мере того, как Лукреция понимала, чего хочет, её посетила странная мысль. А знает ли Рендидли истинное желание, которое он хранит в своей груди? Судя по тому, как он действовал, было ясно, что нет.
Её мысли блуждали. Золотые кармические нити опускались вниз, словно паутина, потерявшая опору.
Лукреция потянулась. Ей нужен ещё один шанс, другая жизнь, другое тело. Потому что больше всего на свете она хотела
Это была ошибка – поддаться страху и придумывать оправдания, чтобы остаться в стороне. Всю свою жизнь на Теллусе Лукреция причиняла боль и брала, якобы для того, чтобы жить вечно. Чтобы избежать ужаса в своей груди, оставшегося после гибели её родителей от Катаклизма. Но её преследовал не страх а одиночество. Она осталась одна.
В её груди жила маленькая девочка, которая поклялась, что этого больше никогда не повторится, и собрала злую силу, чтобы ожесточить своё сердце ненавистью. Это был глупый план ребёнка.
Лукреция хотела просто почувствовать связь, иметь дом, куда можно вернуться. Иметь семью. Увидеть Шала.
Её мысли ухватились за самую толстую золотую нить кармы, которая была к ней привязана. Даже сейчас она была устойчивой и тёплой. По мере того, как её сознание угасало, она чувствовала, как растёт её сила. Пронзительные детские крики наполнили её уши. Это напомнило ей о Шале. Она улыбнулась или попыталась, но в тот момент она была всего лишь воспоминанием.
И в следующее мгновение Лукреция как личность исчезла из Иклида, оставив лишь груду плоти и образов, которые Автократор начал формировать своими руками.
Далеко-далеко, дух женщины Лукреции вселился в тело, отделённое от её дома измерениями. В этом странном измерении Лукреция широко открыла рот и закричала.
— Ах, прелесть, она прекрасна, прямо как ты. — Тёплый голос раздался над Лукрецией. Лукреция откинула голову назад, чтобы посмотреть на говорившего, но её голова была слишком тяжёлой и беспомощно упала набок. Раздражённо она открыла рот и снова закричала.
Лукреция уже чувствовала, как начинается головная боль. Неужели младенцы могут вызывать у себя мигрень? Это была пугающая мысль. Неужели она действительно младенец? Её тело определённо было достаточно странным и пухлым для этого
— Ах, Холт как мило с твоей стороны это говорить. Но мы оба знаем, что ребёнку было бы легче, если бы она была
— Глупости, — твёрдо прервал первый голос. — Ты совершенна, Масси. Прямо как наша дочь.
Лукреция извивалась изо всех сил, но её руки не слушались её. Слишком много информации поступало от слишком большого количества оголённых нервов, и Лукреция едва подавила желание снова открыть рот и закричать. Они находились в тускло освещённой комнате. Казалось, она была сделана из гр