Сжимая руки в кулаки, Улаат наклонился к Рандидли. Когда он это сделал, Рендидли не мог не заметить, что на руке и плече Улаата появились пятна, которые начали дымиться и распадаться. Казалось, это тело, которое он сотворил, медленно пожиралось изнутри. — Но ни один умный человек, считающий это невозможным, не достигнет Луны; нужен дурак, который даже не подумает об этом. Быть избранным мной — это все равно, что попросить тебя дотянуться до Луны.
— Меня мучает вина. Я не могу умереть. Я не могу покинуть свой мир, кроме как для того, чтобы испытывать таких дураков, как ты, которые не слышали о моей репутации. Я так устал. Я очень, очень устал. И Покровитель не может прекратить свое существование но я верю, что мое сознание может если мантия того, кем я являюсь, перейдет к другому.
Рендидли просто смотрел на Улаата, чье тело медленно сгорало и превращалось в Покровителя Пепла. Внизу жукоподобные существа распространялись по миру, убивая всех на своем пути. В какой-то момент весть об этом распространилась, и люди начали сопротивляться. Рендидли видел великие церемонии с использованием экзотических растений мира, наделяющие силой воинов народа Улаата. Это происходило медленно, и продвижение жуков остановилось.
Но в некотором смысле это очень напоминало Рендидли то, как вихты одолевали копейщиков. Их было просто слишком много. Рендидли предположил, что это может быть общей темой во Второй Катастрофе, бесконечный поток противников. Он отметил это, но большую часть своего внимания сосредоточил на Покровителе Пепла.
Когда Покровитель продолжал изучать войну, развернувшуюся внизу, Рендидли медленно поднял глаза. — ты хочешь передать мне свою силу? И, судя по тому, что раньше никто даже не был избран, процесс
Затем Рендидли замер. Он стиснул зубы. — Нет ты не хочешь дать мне силу. Ты хочешь отдать только
Улыбаясь, Покровитель Пепла поднял руку. Почти все его тело покрылось коркой и осыпалось, поскольку обжигающий жар в его ядре поглотил все чары, которые он сплел. — Да. Этот образ. Тот, кто достаточно силен, чтобы выйти из Второй Катастрофы без себе равных. Все остальное было поглощено этим крошечным образом. Возьми это у меня, Рандидли, сделай так, чтобы меня больше не было.
Рендидли просто уставился на светящийся красно-оранжевый уголь в руке Покровителя Пепла. Он тщательно обдумал это. Основываясь на его взаимодействии с Существом и информации, которую он выудил из его воспоминаний, Система искала что-то очень конкретное. Попутно она не возражала против сбора сильных образов для своих целей. Если Катастрофы считались способом усиления или изоляции образов, то каждый процесс был способом отсеивания тех, которые были бесполезны для Катастрофы.
Сначала силой, а затем Рендидли замолчал, обдумывая Вторую Катастрофу. Казалось, она проверяет остроту еще раз, но также и устойчивость. Потому что Катастрофа сама по себе была олицетворением глубоких страхов образа мира.
Сузив глаза, Рендидли постарался быть очень осторожным в том, что он скажет дальше. Казалось, Покровитель чего-то ждал. Битвы внизу становились все более ожесточенными, поскольку синехвостые существа останавливали жуков. Рендидли вдруг поразило то, что Катастрофа была основана на всемирном образе. Было очень легко понять, почему страхи мира могут быть ужасными и извращенными сверх того, что можно было ожидать. Это заставило Рендидли задуматься о том, чего больше всего боится Земля прямо сейчас.
Возможно это был он сам.
Но проблема, стоящая перед ним, была пугающей. Образ, переживший две Катастрофы, был бы сильным. С точки зрения уровня навыков Рендидли оценивал где-то между четырьмястами и пятьюстами. И это может быть консервативная оценка. Еще больше беспокоило то, что уровень не учитывал ту страсть, с которой обладатель верил в этот образ. Если он и усвоил что-то от Скарха, так это то, что это имеет первостепенное значение. Принятие такого мощного образа непосредственно в себя
Неудивительно, почему другие погибли. На небольшом примере Рендидли заметил, как странный Эфир, который поглощал Сайло, изменил его. Изменил его до такой степени, что, хотя Рендидли чувствовал Сайло за линией врага, от парня почти не было никакого движения.
Но даже тогда это было не то же самое, потому что Сайло поглощал чей-то обработанный Эфир. Это был не просто образ, там были мысли, воспоминания, эмоции и жизненная энергия, неразрывно смешанные в этом Эфире. Это была ткань чьего-то существования.
Если метафорой для Сайло было попытка плыть против течения огромной реки, то предложение Покровителя Пепла заключалось в том, чтобы взять одну десятую веса реки, сжать ее в шар размером с кулак и попросить вас поймать его. Саму разницу и плотность было трудно понять.
Чтобы выиграть немного времени, Рендидли указал на мир внизу. Что-то было не так с воздухом здесь жара начинала действовать ему на нервы. — где ты во всем этом?
— Ах, хороший вопрос, мальчик, — сказал Покровитель Пепла с широкой улыбкой. — Мальчик по имени Улаат все еще растет внизу. Это подводит нас ко второму секрету: жизнь Улаата. Этот ты заслужил, задав правильный вопрос. Но сначала позвольте мне подготовить сцену.
— Как правило, Вторая Катастрофа приводит к одному из двух событий. Во-первых, есть победитель; либо первоначальный образ одерживает победу над страхами, либо страхи превосходят его и принимают законную реальность. Страхи, в конце концов, являются прославленной проекцией, если только они не захватят законность другой стороны. С точки зрения Системы, ей все равно; она ищет только силу.
Покровитель Пепла махнул рукой, и их точка зрения сместилась. Они парили над небольшой деревней недалеко от границы территории между двумя сторонами, но не настолько близко, чтобы постоянно беспокоиться о набегах жуков. — Второй вариант — это когда миры заходят в тупик, по той или иной причине. Иногда образы равны, иногда, хотя один образ и сильнее, люди, владеющие им, не оптимально борются с противником. Мир Пятой Когорты, Теллус, является одним из таких мест.
Вид еще больше приблизился, и внезапно Рендидли и Покровитель Пепла оказались в небольшом доме на дереве в деревне. Дом ничем не выделялся снаружи, и внутри он казался таким же обычным. Там были мужчина и женщина, играющие с ребенком. На стене стояли стеллажи со свитками. Наступала ночь, и мужчина зажег свечу, чтобы прочитать несколько свитков, накопившихся на его столе.
— Как и во всем, иногда случаются несчастные случаи, даже в удивительной Системе, — медленно произнес Покровитель Пепла. — Иногда я верю, что был любим судьбой, потому что выжил. Но. У меня не было ни одного из этих дней за тысячу лет. Вместо этого мне нравится думать, что я был проклят.
с самого начала .
Мужчина начал читать вслух свитки. Женщина постепенно становилась все более и более рассеянной. Она перестала играть с младенцем и с беспокойством посмотрела на мужчину.
Очевидно, ребенок не понимал, что происходит. Он был еще мал, но уже мог с помощью хвоста сесть. Видя, что женщина слишком увлечена голосом мужчины, ребенок начал отползать.
Внезапно женщина встала и выбежала из комнаты. Поспешно отложив свиток, мужчина последовал за ней. Не теряя времени, ребенок подполз к мерцающей свече. Его глаза широко раскрылись, когда он уставился на нее. Потребовалось некоторое время, но ребенку удалось разжать кулачки и схватиться за ножку стола. Когда это не помогло, он неловко поднял хвост вверх. К удивлению Рандидли, хвост ребенка был, вероятно, вдвое длиннее его тела.
Едва дотянулся. После нескольких неуклюжих взмахов ребенок сбил свечу под подставку для свитков. С широко раскрытыми глазами он наблюдал, как разгорается пламя. Рендидли почувствовал, как начинает гореть вместе с жаром. Это было почти болезненное ощущение по всей груди.
Иногда появляется третий вариант: в хаосе рождается образ, настолько сильный, что он сметает два других это моя история .
Глава 667
— В ту ночь меня бы назвали несущим огонь. Почти вся деревня сгорела, — бесстрастно рассказывал Покровитель Пепла, наблюдая в реальном времени, как дом, потом дерево, а затем и вся деревня охватываются пламенем. — Мой народ поклонялся растениям, поэтому они готовили определенную магию для борьбы с огнем. Но огонь быстро набирает силу. А поскольку наши лучшие и самые светлые умы сражались на передовой никого, у кого хватило бы сил потушить огонь, в деревне не было. Мои родители погибли.
Я возвращался и пересматривал это воспоминание много раз, но так и не знаю, что было в тех свитках. Почему ушла моя мать, почему отец последовал за ней. Когда тяжесть моего преступления не преследует меня, эта неопределенность преследует.
Увидев пламя, ближайшая резервная армия двинулась на помощь, полагая, что это набег. По ужасному стечению обстоятельств, набег действительно произошел, но в противоположном направлении. Две деревни погибли за одну ночь. Из моей деревни было несколько выживших, но из другой — ни одного. Слухи обо мне распространились еще до того, как я смог заговорить. Родители говорили своим детям не быть несущими огонь. У детей была игра под названием убеги от несущего огонь . Мои ранние годы были тяжелыми.
В дымящейся глазнице Покровителя Пепла стала видна вишнево-красная искра. — Но хотя меня ненавидели и избегали, была проблема посерьезнее. Мы проигрывали войну. Из-за того, что вся земля была потеряна для Бича, Мировое Семя сильно ослабло. Церемонии были не так эффективны, как раньше. Наш народ отступал. Казалось, что над нами нависла гибель.
Возможно, из-за всей ненависти ко мне, я ненавидел Бич больше, чем кто-либо другой. Я только и делал, что тренировался до тех пор, пока мои кости не ломались, а мышцы не превращались в кашу. Мне нужно было иметь значение. Мне нужно было, чтобы это была их вина. Мне нужен был выход. Но этого было недостаточно. У меня были средние способности. И по ночам меня преследовали кошмары о дыме и огне.
Я не помню, почему я об этом подумал. Но однажды я предложил брать из Мирового Семени столько сока, сколько сможем, а не безопасное количество. Хотя Мировое Семя могло быть повреждено, по крайней мере, мы смогли бы сплотиться и вернуть наш мир. Разве наше собственное выживание не должно быть наивысшим приоритетом?