Выдохнув, Рендидли откинулся на камень. Это не было чем-то большим или долгим, что Рендидли увидел в этом осколке времени, пойманном в этой булавочной головке жизни. Мужчина в нем казался человеком, но судить об этом было уже трудно. Действительно ли Рендидли все еще человек?
Но странным было то, что когда старик взмахнул своим маленьким топориком, он не думал, что топорик острый или мощный. Нет, у старика просто промелькнула мысль, что связи, которые держат все вместе, слабы.
Когда он взмахнул, это не было подавляющим. Это было напоминание о хрупкости отношений и достижений. Всего за один взмах тысяча миров могли измениться, поскольку они вспомнили свою собственную слабость.
Как странно. Размышлял Рандидли. Откуда это взялось?
Это послужило странной заточкой его собственных образов, почувствовал Рандидли. После того, как он увидел, как этот странный старик наносит удар по дереву, которое в сто раз больше его самого, это вселило в Рандидли, что хитрость заключается не в том, чтобы подавлять мир образом. Или, по крайней мере, это не было необходимым.
Скорее, все, что вам нужно сделать, это убедить мир в том, что вы честны. Искренний образ может изменить мир.
Тем не менее, головная боль, казалось, не проходила, даже когда Рендидли медленно отстранился от своего сосредоточения и дал своему мозгу время отдохнуть. Если бы Рендидли мог найти больше образов в этих мотыльках света, тем лучше.
Но прямо сейчас
У него не было времени играть.
С усилием воли Рендидли поднес руку, чтобы посмотреть на нее.
Глава 734
В плане Рендидли был один шаг, который представлялся самым сложным. Это не создание массива, чтобы освободиться из этой тюрьмы, и не создание сада для выращивания растопки, чтобы видеть, что происходит.
Нет, из всех задач, самой сложной Рендидли казалось создать искру, которая разожжёт этот огонь.
Поначалу Рендидли совсем упустил это из виду. В конце концов, даже если он ослаблен, у него есть несколько (Навыков), которые производят огонь. Хотя он не мог продемонстрировать всю силу таких (Навыков) прямо сейчас, он все еще мог производить огонь.
Но потом Рендидли попытался. И хотя он мог достичь коротких вспышек пламени
Достаточно ли этого, чтобы зажечь его растопку?
Короткие вспышки тепла хороши для нанесения урона и быстрого лишения чего-либо влаги. Но большая часть этого тепла рассеется или будет поглощена, когда вода в чем-то выгорит. Только после того, как эта вода будет удалена, что-то действительно загорится. Чтобы достичь этого, тепло должно постоянно находиться выше определенной температуры в течение более длительного периода времени.
Это было невозможно с той скоростью, с которой он сжигал (Ману). Следовательно, это нужно было как-то дополнить. Менее полезным вариантом было бы использовать его (Хватку Мирового Семени), чтобы захватить какую-то растительную жизнь, а затем использовать медленно тлеющее растение в качестве части его тепла. В этом плане был смысл, но жар от сжигаемого растения никогда не казался слишком сильным в те времена, когда Рендидли использовал его.
Поскольку первый вариант казался таким непривлекательным, Рендидли сосредоточил большую часть своих усилий на втором плане: усилении огня образами.
Проблема заключалась в сохраняющейся неспособности Рендидли удерживать сильный образ света или огня, в то время как он мог ясно видеть тяжелую тьму вокруг него. Поэтому ему пришлось ждать, пока у него не будет достаточно (Маны), чтобы собрать искру и посмотреть, как он может усилить эту маленькую искру мощным образом огня.
Это было тяжело, в этом не было сомнений. Однако Рендидли уже видел прогресс.
(Зажигательный Снаряд).
Вместо того, чтобы стрелять им, Рендидли просто сжал перегретый брусок металла в своей руке. В этот момент изумрудные глаза Рендидли засияли в темноте. Снова он вспомнил огромную силу мира, сгорающего дотла. Хотя это быстро истощало его силы, в тот период времени огонь поднялся на невероятные высоты силы. Способность огня поглощать и расти не вызывала сомнений.
Но это не то, что Рендидли делал здесь, верно? Нет, Рендидли создавал огонь не для того, чтобы поглощать, а для того, чтобы питать. То, что он питал, было другим огнем, но все же.
Две секунды прошли, и светящаяся рука Рендидли снова погасла.
Задумчиво Рендидли повернулся и посмотрел на потолок. Огонь был силен, и сосредоточение внимания на этой силе было одним из способов улучшить его образ. Другой способ заключался в том, чтобы сосредоточиться на том, как огонь будет выглядеть, ощущаться, звучать и т. д.
Но почему огонь горит?
Поскольку Рендидли прилагал еще больше усилий своей воли против мира, именно этот вопрос мир, казалось, задавал в ответ.
Поэтому он закрыл глаза и позволил себе расшириться. Из своего прошлого Рендидли увидел костры и свечи. Он видел лесные пожары и вулканы. Он видел, как его пальто загорелось, и использовал свои пальцы, чтобы потушить свечу на торте в честь дня рождения.
Его глаза открылись. Огонь горит, потому что это высвобождение энергии. Вещество конденсированной энергии расщепляется, чтобы создать тепло и свет. Рендидли не слишком беспокоился о химической природе каскадной цепной реакции, которая распространяет огонь; достаточно было понять, что вещество разрушается и выделяется энергия.
В темноте Рендидли медленно улыбнулся. Что означало, что это часть цикла. Где другая половина — это энергия, потребляемая для создания вещества. Интересно.
Это не был способ напрямую противостоять (Пепельному Образу) и его влиянию, но Рендидли будет помнить о роли, которую огонь играет в балансировке вещества и энергии.
Но с этой подсказкой путь Рендидли вперед был ясен: что ему нужно было сделать, так это построить вещество того, что горит, если он хотел, чтобы его образ имел настоящий вес. В конце концов, все образы могущественных огней, которые были у Рандидли, исходили от топлива другого масштаба.
(Пепельный Образ), в конце концов, произошел от целого строящегося мира.
Поэтому, когда (Мана) Рендидли медленно возвращалась, он построил то, что будет гореть. Что такое мир для него? Какое вещество он носит в себе? Сжигать свой (Класс) или (Умение души), даже просто как образ, казалось опасным. Нет, возможно, лучше держаться подальше от вещей, связанных с (Системой). Трудно предсказать, чем это обернется.
Может быть, отношения? Одна из толстых линий кармы, которую он мог видеть? Или.
В глубине Рендидли он нашел парящую фигуру. Мощный образ, который он потратил большую часть сегодняшнего дня на детализацию, но который также содержал в себе большой эмоциональный вес и воспоминания.
Его мать, хотя бы в облике. Рендидли замер. Затем он сделал все возможное, чтобы перестать думать о последствиях этого. Это казалось правильным.
Выбор времени будет важен, но, кроме этого, все, что ему нужно будет сделать, это позволить своим внутренним образам увидеть это насквозь.
Сожжение его матери. Какая-то часть Рендидли дернулась, просто подумав об этом. Конечно, она причинила ему столько дерьма за всю его жизнь, но она все еще была его матерью. Она родила его. В том, что Рендидли собирался сделать, не было никакого вреда, но так не казалось. Казалось, что этот странный ментальный акт бунта запрещен. Это был кощунственный акт насилия.
Рендидли оскалил зубы. Именно отсюда, конечно, и придет сила сжигания. Именно поэтому (Фантом), которого он медленно строил для себя, будет сильным. Потому что это означало нечто реальное, что было потеряно во тьме.
Но для начала Рендидли нужна была его мать. Широкие зеленые глаза. Волнистые темные волосы до плеч. Улыбка, которую могли изобразить только очаровательные хулиганы. Высокая и стройная для женщины, но ниже его.
Затем Рендидли перешел к деталям. Ее идеально белые зубы от стоматологических привычек, граничащих между дотошностью и одержимостью. Мешки под глазами. Покрасневшие костяшки ее рук с возрастом. Вечная хмурость, которую она носила, когда пыталась читать.
Эхом раздающийся звук ее смеха, когда она находилась в другой комнате с одним из своих многочисленных друзей-мужчин ночью.
Когда его (Мана) вернулась, Рендидли еще раз вызвал (испепеляющий Снаряд). На этот раз он держал этот огонь под своей матерью и смотрел, как она медленно сгорает.
Ее кожа быстро высохла и потрескалась. Затем она шелушилась и дымилась. Затем медленно ее плоть загорелась. Ее волосы были быстро поглощены пламенем. Жир и кожа на ее теле, казалось, испарились и оставили ужасную белую кость. Ее одежда была потеряна в горячем пожаре вокруг нее.
Жара становилась все более и более интенсивной, потому что даже после того, как ее лицо сгорело, оставив череп внизу, Рендидли все еще мог узнать в нем свою мать. Скрежеща зубами, Рендидли давил своей волей, подгоняя огонь все выше и выше. Смех продолжал раздаваться эхом, к которому присоединилось тиканье часов.
Эти шумы повторялись, пока не потеряли смысл, когда тело было искажено. Пылающими глазами Рендидли наблюдал за каждой секундой изменений.
Если то, что делает огонь, это сводит вещество к энергии, забери все. Сотри отпечаток памяти моей матери из моих образов, страстно подумал Рандидли. Сожги все это.
Скелет пузырился и лопался. Чистый белый цвет костей начал переходить в грязный желтый. Костяные пальцы свернулись вверх. Позвоночник ссутулился вперед. Окутанный пламенем, скелет, казалось, корчился, как кусок бекона на горячей сковороде.
Пятнадцать секунд, прервал (Навык) Рандидли.
Иллюзия была разрушена. Его (Мана) давно потрачена, огонь, который он держал в руке, погас. Его образ рухнул вместе с ним, тепло и свет мгновенно рассеялись.
Но Рендидли начал смеяться. Пятнадцать секунд. В лучшем случае его (Мана) могла поддерживать две или три секунды мерцающего тепла и света. Увеличить это количество в пять раз
Еще предстояло увидеть, достаточно ли этого тепла, чтобы разжечь огонь, но это определенно было началом. Более того, Рендидли также получил очень полезное от образа. С особой осторожностью Рендидли выхватил этот образ искаженного и преследуемого скелета и вытащил его из огня.