Но это была всего лишь небольшая, отчаянная гниль, получившая силу от прибытия Пепельного Образа.
— А если я откажусь? Если я отдам приказ, твоя армия будет приведена к покорности, — легко сказал Рандидли.
— Ты переоцениваешь себя, — холодно ответил канцлер. Он бросил острый взгляд на Рейта, но тот все еще явно обедал. С крайне недовольным выражением лица канцлер прошипел Рандидли: — Твои слова могут поколебать массы, но последуют ли за тобой те, кто знает о твоей слабости? Твой интеллект может быть внушительным, но ты всего лишь один человек. Человек, который никогда не лишал другого жизни. С этими белыми руками ты действительно думаешь, что сможешь вырвать у меня целую армию?
Рендидли не стал отвечать. Он уже тянулся к образам в окрестностях. Ему казалось, что разговор вроде этого может закончиться только одним способом.
И, как он и предсказывал, канцлер плохо воспринял молчание. Его усмешка стала еще более выраженной, и он сделал резкий жест рукой. Несколько фигур вышли из тени руин и окружили Рандидли. — Из уважения к твоей родословной я позволял тебе оставаться марионеткой, которой тебя воспитали. Но если ты отказываешься даже от этого ты станешь чем-то еще более почетным. Ты станешь оправданием.
Теневые фигуры обнажили короткие железные клинки. Канцлер продолжал выражать свои соболезнования по поводу того, что принц Исмаил попал в засаду экстремистов Земляного Голема во время его гуманитарных усилий, но Рендидли не стал больше слушать. Вместо этого его внимание было сосредоточено на другом.
К удивлению Рандидли, Рейт вскочил на ноги и встал перед Рандидли, когда фигуры взмахнули своим оружием и двинулись ближе. Оглянувшись через плечо, Рейт спросил: — Это правда? Что ты никогда не убивал другого человека?
Рендидли ухмыльнулся Рейту. — Это, конечно, создает хорошую историю, не так ли?
Но улыбка Рендидли медленно угасла, когда Рейт посмотрел на него довольно серьезно. Вся обычная веселость исчезла с его лица. Вместо этого он просто откровенно изучал лицо Рандидли, даже когда нападавшие начали приближаться настолько, что рывок позволил бы им вступить в бой.
— Я убивал раньше — медленно сказал Рандидли, затем покачал головой. Это было сокрытие правды. И, возможно, это было потому, что Рендидли притворялся кем-то другим, но он обнаружил, что правда в его груди требует, чтобы ее выпустили. — больше, чем убивал. Я купался в крови. И врагов, и союзников. Путь, которым я шел Он вымощен телами. Некоторые заслуживали смерти, но других я просто убил из-за удобства. Моя жизнь не может закончиться здесь.
— Это не исповедь, — бесстрастно сказал Рейт, и его полуулыбка снова появилась на его лице. — Не будь таким серьезным.
Прежде чем Рендидли успел ответить, Рейт повернулся и вытащил два больших ножа с зазубренными краями и перекрестился. — Дорогой Прародитель, пожалуйста, прости меня за пролитие свиной крови в твоем святейшем храме. Истинно, я бы предпочел сделать что-нибудь другое, но Зачем молиться? Почему сейчас? Почему ему ?
Даже несмотря на то, что Рендидли не мог видеть лица Рейта, он мог представить широкую улыбку на нем. — Потому что в уважении нет вреда. Потому что Земляные Големы должны придерживаться своих принципов. Потому что он мой друг. Итак подойди, мистер Канцлер. Позвольте мне показать вам решимость рабов .
Рендидли был тронут проявлением Рейта. Настолько, что он не хотел рисковать несчастным случаем из-за бездействия. Этому миру нужен был Рейт, а это означало, что Рендидли нужен Рейт, каким-то странным образом, который он не мог понять. Он хотел, чтобы такие люди, как Рейт, продолжали существовать.
Поэтому Рендидли потянулся к образу голода Резкости, и ветер ответил.
Глава 745
Быть богом — это как быть художником, бесцельно подумал Рандидли. Но гением в своем роде, как Моцарт. Нет, быть богом — это быть Джексоном Поллоком. Ты совершаешь простые действия, и найдутся те, кто сочтут это мусором. И все же есть и другие, кто видит в твоих простых движениях отражение более широких тем и теряется в твоем величии.
В этот раз, когда Рендидли потянулся к образам, они приняли его волю так быстро, что он был несколько ошеломлен. Раньше ему просто нужно было коснуться камертона, и мир замирал. Теперь же он позвал, и все взорвалось.
Даже когда дикая энергия хлынула вокруг города Картак в завывающем хаосе, Рендидли нахмурился. Похоже, он начал сезон Песчаной бури.
Эта едва сдерживаемая климатическая ярость вырвалась наружу. Над землей, над всей землей, начал медленно вращаться гигантский водоворот. Ветры ожили, прокладывая себе путь по сельской местности. В других районах Земли Големов Рендидли чувствовал, как люди смотрят в небо с обеспокоенными выражениями лиц. Когда их страхи воплотились перед их глазами, их дух медленно погрузился в безнадежность.
Но эти образы исчезли, когда Рендидли потянулся и схватил злобную остроту ветров песчаной бури. С горящими изумрудом глазами ветер обрушился на склон горы Картак. Ветер жадно очистил обломки камней, а затем начал визжать, втискиваясь в трещины в горе.
Сквозь ноги Рендидли чувствовал, как камень под ним дрожит, едва выдерживая натиск ветра. Сцепив зубы, Рендидли собрал обрывки злобно острого ветра, проходящего сквозь трещины, в кулак и приготовился обрушить его на странных нападавших, бросившихся к Рейту. Чем дольше он сжимал ветер, тем больше он извивался под его волей. Очень быстро он почувствовал, что теряет контроль. Если он собирался действовать, ему нужно было сделать это быстро.
Но затем Рендидли остановился, позволив своему взгляду слегка расфокусироваться. Ему было бы легко сокрушить нападавших. Однако дело было не в этом, верно? Ему нужно было направить этот мир по другому пути. А для этого ему нужно, чтобы люди его (Духовного Навыка) действительно хотели изменить мир. Несмотря на то, что Рендидли не хотел рисковать смертью Рейта, простое вмешательство могло подавить его потенциал.
Быть богом — это быть художником. Минималистом, потому что ты не хочешь тратить свои силы на доминирование в мире. Небольшие штрихи, чтобы повлиять на сложную паутину обществ. Нужен был деликатный подход.
Рендидли собрал растущую массу ветров и обрушил ее на Рейта.
Сморщившись, Рендидли признался себе, что, возможно, тонкость — не его сильная сторона. Но, честно говоря, Рендидли мог только контролировать режущий ветер, чтобы окружить Рейта и не разорвать его на куски. Сила сконцентрированного воздуха взорвалась наружу. Из шести нападавших трое были разорваны взрывом режущих ветров. Остальные трое были отброшены назад в сломанные колонны, что привело к еще большему количеству обломков.
.Но затем ветер не перестал собираться. Он продолжал кружиться вокруг Картака, а затем через трещины собрался вокруг Рейта. Честно говоря, Рендидли не мог этого понять. Казалось, что в мире образовалась какая-то метафизическая колея, которой внезапно следовали образы. Возможно, поэтому образ становилось все труднее удержать?
Вокруг Рейта ветер собрался в круг, вращаясь с яростной интенсивностью. В центре комнаты образовался торнадо, периодически производя смертоносные лезвия, которые разрывали все вокруг.
Хмурый вид на лице Рендидли углубился. Когда он обрушил собравшийся ветер на Рейта, он хотел, чтобы это был своего рода знак свыше , который остановит боевые действия. Но помещать Рейта в центр торнадо было немного.
Водоворот над землей начал ускоряться вместе с торнадо внизу. Хотя Рендидли не мог понять почему, они казались неразрывно связанными. Сквозь время, пространство и массу, опасность, окружавшая Рейта, стала опасностью, нависшей над всеми Земными Големами. По всей Земле песчаные бури начали зарождаться, подхватывая разбросанные обломки и превращая их в смертоносные снаряды. И без того яростные ветры радостно собирали все больше и больше снарядов, чтобы нанести урон.
Внутри комнаты остальные люди наконец-то отреагировали на происходящее. Призыв ветра Рендидли был слишком быстрым, и еще быстрее была нейтрализация шести нападавших. К тому времени, как они бросились вперед, их уже отбрасывали назад. Канцлер просто в ужасе уставился на растущий торнадо, совершенно не в силах осознать то, что он видел. Лазарь был немного более осведомлен и быстро покинул комнату.
Разрушенная часовня была высокой и темной, но когда ветер ворвался в комнату, он еще больше расширил трещины в потолке и стенах. В то же время в комнату через увеличенные трещины проникало больше света. Это усиливало иллюзию того, что само торнадо вызывает освещение, и по мере того, как оно росло, свет становился ярче.
Нахмурившись, Рендидли подтолкнул острые энергии, которые окружили Рейта в вихревом танце эфирных лезвий. Торнадо задрожал, но теперь его подпитывало что-то вроде импульса. Ветер продолжал литься и питать его, а Рейт.
Взгляд Рендидли заострился. В торнадо были тонкие струйки крови, вспышки багрянца. Это были крошечные порезы, но было ясно, что скрытая фигура Рейта медленно превращается в фарш.
Нет , — мощно подумал Рандидли, надавливая на мятежный ветер. К удивлению Рандидли, торнадо задрожал, но продолжал упорно вращаться. Вспышка шока, которую почувствовал Рандидли, была достаточной, чтобы он ослабил силу воли, которую он оказывал на ветер. Казалось, что это больше ошеломило его, чем если бы он действительно сопротивлялся, и верхняя часть рассеялась в ореоле режущих лезвий, которые покрыли шрамами близлежащий камень.
Но ветер продолжал выть вниз и.
— Довольно!
Этот рык исходил от Рейта, и вместе с ним возник жуткий образ остроты, который прорезался вверх от торнадо. Ветры рассеялись, разорванные этим глубоким чувством отсечения, которое произвел Рейт.
И в этот момент Рендидли что-то почувствовал. Не место, где он должен пытаться доминировать над образами, а место, где он может приложить свой вес. Момент ясности, когда его чувства могут уловить метафизическую колею, которая вызвала это, и теперь позволила ему положить этому конец. Как (Прародитель), он мог положить палец на весы движения, совершенного одним из жителей его (Духовного Навыка).