Фокус (Пронизывающих Корней) был потерян, но этот золотой цвет становился все сильнее и сильнее, пока перед Рендидли не засиял шар жидкого золота. Внутри него эти образы странно перемещались и сливались. Рендидли взглянул вверх. Уже Эфир начинал кружиться над ним.
Он не был уверен, чем это станет, но
Рендидли отступил на шаг. Потоки Эфира закрутились и окружили странный шар. Очень быстро энергия начала проникать во внешний слой и питать его. Довольный, Рендидли вернулся в свое тело. Его глаза распахнулись.
— Время готовиться к побегу.
Глава 753
Когда зрение вернулось, Рендидли пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сфокусировать взгляд. Это получилось не сразу, а потом как-то внезапно. Он усмехнулся без тени веселья, глядя на потолок. Черт, придется потратить выносливость, чтобы приподняться и осмотреться, да?
Эта чертова тюрьма
Рендидли долго возился, чтобы отползти подальше от мерцающего факела. Хуже всего было бы его задеть и потушить. Не то чтобы он не мог сделать другой или зажечь этот снова, но было бы обидно тратить столько времени и выносливости.
Первое впечатление Рендидли было, что огонь из-за изумрудного цвета сделает комнату жуткой. Но когда его прозревшие глаза забегали по сторонам, он понял, что в пламени есть еще и теплый золотой оттенок. Да, все вокруг было немного зеленоватым, но не чрезмерно. Даже если цвет и не был нейтральным, он был вполне терпимым.
Когда Рендидли подтянулся и сел, прислонившись спиной к одной из впадин.
Место оказалось простым и гораздо меньше, чем казалось, когда Рендидли таскал себя по нему. Каменное плато над водой. Две стойки и гамак из пеньки между ними. Куча тростника Рендидли и крошечный огородик размером чуть больше фута, который он сделал. За краем – намек на темноту и звук воды.
Рендидли бросил взгляд на свое золотисто-изумрудное пламя. Легким усилием воли он заставил пламя взметнуться вверх. Оно уже проело, наверное, восьмую часть подготовленного факела, и теперь это происходило намного быстрее. Но зато он мог видеть всю комнату, чего Рендидли и хотел.
Над собой Рендидли увидел потолок.
У Рендидли была волчья улыбка. Они не светились, но совершенно отчетливо на потолке и стенах, куда Рендидли мог повернуться и посмотреть, он видел очертания рун, которые держали его в заточении. Неужели все так просто?
Убедившись, что руны можно увидеть, Рендидли позволил пламени вернуться к своему нормальному размеру. Лучше всего было экономить топливо, как только мог, и сосредоточиться на текущих задачах. Кто знает, сколько времени потребуется на то, чтобы выгравировать руны, необходимые для разбора этого чертова места.
Но было еще кое-что, что Рендидли хотел попробовать.
За время, проведенное в темноте, он привык проецировать образы своего внутреннего мира в черноту, расстилающуюся перед ним. Это был самый гостеприимный фон, принимающий все, что он туда посылал. Но теперь у него был свет.
Рендидли расслабил глаза, пока веки не опустились наполовину. Хитрость понтифика заключалась в том, чтобы обладать образами, настолько сильными, что просто образа было достаточно, чтобы придать им субстанцию. Хотя они и были тенью навыка, стоящего за ними, они давали многие эффекты этого навыка. В данном случае
Горите для меня.
Когда ничего не произошло, Рендидли просто еще больше расфокусировал взгляд. Это было похоже на ожидание землетрясения в его Духовном пространстве. Рендидли давил, но было трудно сказать, когда обрушится гора, пока этого не произойдет. А до тех пор
Появился свет.
Взгляд Рендидли мгновенно стал острым, как бритва. Несколько тонких языков призрачно-зеленого пламени парили в воздухе. Подумав, он заставил их мягко отплыть от себя. Они закружились в воздухе рядом с ним. Затем он послал их в конец комнаты, или, по крайней мере, попытался. Они замерцали и погасли на некотором расстоянии от Рандидли. Не то чтобы существовал предел проецированию его образов, но, казалось, его охватывало какое-то странное оцепенение, когда он использовал свою волю на большем расстоянии от себя. Как будто он терял тонкое чувство того, когда он давил своей силой воли на мир достаточно сильно, чтобы добиться того, чего хотел.
Тем не менее, 10-метровой зоны, которую Рендидли имел со своими маленькими призрачными огоньками, было более чем достаточно. Как только он наловчился, Рендидли просто произвел их столько, что все место было освещено десятками тонких зеленых огоньков.
Мысль о том, что тюремщики ворвутся в этот момент, была несколько забавной; подумают ли они, что он одержим, или, может быть, проводит спиритический сеанс? А проводят ли в Теллусе спиритические сеансы?
Покачав головой, Рендидли вернулся к делу. Если использование навыков в качестве образов было настолько осуществимо в масштабе, пусть и не в силе, то было кое-что еще, что ему пришло в голову попробовать. Для этого Рендидли закрыл глаза и позволил своим маленьким огонькам погаснуть. Поскольку он ожидал, что этот образ будет трудным, он не мог позволить себе отвлекаться. Кроме того, он не хотел быть вынужденным пытаться снова без отвлечений, если потерпит неудачу, поддерживая крошечные огоньки.
Рендидли ровно вдохнул и выдохнул. Его легкие расширились, а затем сжались. Воздух, хотя ему и не нужен был кислород, все еще оказывал успокаивающее действие на Рандидли.
Мысленно он представил небольшой участок земли перед собой. Хотя, то, что он делал, не было просто представлением. В конце концов, до создания факела Рендидли не видел земли. Но он знал этот участок земли. Он таскал себя по нему десятки раз. Он знал, в каких местах нужно менять хватку, чтобы сэкономить выносливость. Он знал гладкую текстуру камня. Он знал кривизну склона.
С помощью сотен этих крошечных тактильных деталей Рендидли построил свою симуляцию в своем уме. Он рисовал землю, пока не почувствовал ее всем телом. Его восприятие поглощало само себя, ощупывая эту часть его тюрьмы. Но ему нужно было убедиться.
Ему нужно было, чтобы все было идеально.
Только после нескольких проверок без каких-либо изменений в ощущениях Рендидли счел себя удовлетворенным. Затем он медленно полез внутрь себя. Он почувствовал свое тело и то, как он сидит над землей. С гораздо меньшей осторожностью, чем с землей, Рендидли добавил себя к образу. Важны были не его черты, а то, чем он был. Он добавил узы к воображаемому себе. Он добавил здоровье, выносливость, ману и эфир.
Затем, как швея, направляющая нить, Рендидли вытащил крошечный кусочек воображаемой маны из себя. И в эту ману Рендидли влил ужасный, леденящий холод, который он заработал в Зале Стоек. Мана была тяжелой и основательной, чему способствовал этот холод.
И затем Рендидли начал гравировать. Во время гравировки образа он не торопился. Хотя и существовала нависшая угроза возвращения стражей, Рендидли потерялся в простоте образа. Поистине, он построил себе безукоризненно созданный воображаемый дом. Здесь можно было потеряться.
Конечно, это был его разум. Поэтому, хотя ему казалось, что он провел здесь довольно много времени
Рендидли открыл глаза. В его факеле оставалось примерно треть топлива. Его навык сообщил Рандидли, что на завершение этого образа у него ушло девятнадцать минут. И перед ним, слабо светясь от питающей его маны, была тонкая и бледная руна.
Это была мелочь. Даже с его гравировкой, связанной рунами, он обычно создавал руну в десять раз сильнее этой. Но это занимало гораздо, гораздо больше времени, и во время создания такой руны он испытывал гораздо больший дискомфорт. Помимо очевидной обиды, которую Рендидли испытал, находясь здесь, ему физически приходилось таскать свое тело, как мешок.
Неприятно.
Может быть, это одна десятая часть силы, но этого будет достаточно, чтобы ослабить руны, помешав им. И, возможно, ослабление было лучше. Таким образом, Рендидли мог ослабить свои узы и сделать дальнейшие приготовления, не предупреждая тех, кто его заточил. Он не хотел выйти и обнаружить ловушку, расставленную Пропагатором.
Рендидли надавил на факел, и изумрудное пламя взметнулось вверх. Вся пещера осветилась. Он быстро прожжет оставшийся факел, но Рендидли также почувствовал стимулирующее действие воспламенения Изумрудной Эссенции. Большая часть пара, который он наращивал, была вызвана влиянием этого огня, и Рендидли хотел воспользоваться этой силой.
На этот раз Рендидли огляделся и запомнил руны, которые он надеялся уничтожить. Затем он вдохнул и закрыл глаза. В гораздо большем масштабе Рендидли еще раз построил свою тюрьму.
Каждый дюйм.
Каждую борьбу.
Каждую впадину и царапину.
Каждую точку опоры и момент, когда его нос неловко прижимался к земле.
Каждый день беспокойства и беспомощности.
Каждое медленное и судорожное действие по сбору камешков.
Каждый мрачный триумф при измельчении их в порошок.
Каждую секунду ожидания, пока вырастут растения.
Каждую дрожь его рук, когда он ощущал свои чудесные растения.
Каждый перерыв, когда он собирал факел.
Каждый образ, преследовавший его здесь.
Все.
Затем Рендидли начал гравировать.
Глава 754
Когда Рендидли закончил, факел погас. Но, даже столкнувшись с чернотой, открыв глаза, Рендидли только рассмеялся. Руны были идеальны. Благодаря видению, он смог легко построить инверсии тех, что составляли тюрьму. Они были неглубокими и слабыми, но они чрезвычайно ослабили тюрьму.
Ну, может, и не чрезвычайно. Но этого было достаточно.
Впервые за три недели Рендидли поднялся на ноги. Неуклюже и угловато он встал.
Руны действительно не оказали большого эффекта, но они сместили множитель нагрузки с 100x до 80x, а снижение регенерации — с 0,1 до 0,2. Но из этих двух именно дополнительная регенерация дала Рендидли преимущество. Раньше он мог регенерировать достаточно хорошо, просто каждое движение истощало его намного быстрее, чем он успевал восстанавливаться. Любое движение, требующее усилий, доводило Рендидли до нуля за несколько секунд.