Затем она сказала: — Прошу прощения. Когда ты так много всего видел, иногда трудно отличить реальность от воспоминаний. Но да, восемь Чемпионов, восемь Немесаев. Я была Немесаем. Авто тоже был одним из них.
— А другая даже сейчас я забыла ее имя. Я знала ее по глефе, которой она владела. Чемпион. Самая сильная. Самая быстрая, та, которой боялись все мы, Немесаи.
— Пока мы боролись, чтобы предотвратить наречение мира, шла трехлетняя долгая война. Миллионы жителей Теллуса погибли из-за наших махинаций. Воюя в войне, которую они не до конца понимали. Но это были не все потери. Пять Чемпионов и шесть Немесаев погибли. Из шестнадцати нас осталось пятеро.
— Кроме того, Теллус медленно менялся. Процесс наречения мира не должен был занять столько времени, сколько он занял; жизненная энергия уже медленно покидала мир. Пока мы сражались и боролись, каждый из нас испытывал острый страх, что мы снова будем наблюдать, как умирает мир
Сидя, скрестив ноги, Рендидли собрал свою Силу Воли и вернулся к управлению сотнями длинных кораблей. Ветер над поверхностью моря усилился, поэтому некоторые корабли отплыли в сторону, чтобы покружить вокруг большого круизного лайнера Оракула. Но в течение пяти минут он снова собрал корабли в строй и начал двигаться в сторону Школы Смерти.
К его веселье , большой корабль Оракула начал следовать за ним. Рендидли попытался оторваться от него, увеличив скорость, но эта огромная штука ускорилась с поразительной быстротой. Он поморщился, но потом пожал плечами. Если Оракул последует за ним, тем лучше. У Рендидли была идея ускорить свои строительные планы в Школе Смерти.
Уже сейчас он начал вносить тонкие изменения в положение своих кораблей, перестраивая их в другую формацию.
У Оракула глаза были затуманены. — Мы оказались в тупике. Слишком много людей погибло, чтобы это продолжалось. Бои перешли от прямых войн к хитростям. Мир медленно слабел. Даже мы, Избранные, чувствовали, как иссякает наша жизненная энергия. Чтобы избежать ослабления наших Навыков, мы все разработали образы, которые могли использовать независимо от Системы. И из всех нас Авто был лучшим. Он владел иглами, и с помощью своих образов он мог пронзить все. Без преимуществ ее Навыков Авто смог сражаться с владельцем глефы на равных. Поэтому они заключили сделку.
— Мы прекратим воевать. Возможно, это было умирание Теллуса, но мы все почувствовали, что теряем волю к продолжению. Возможно, было лучше просто принять то, что произошло, и прожить остаток своих дней в мире. Так мы и сделали. Мы позволили нашей силе медленно угасать. У нас была нормальная жизнь. Фермы. Бизнес. Пока Теллус рушился вокруг нас. Так было просто легче. Хотя каждый из нас чувствовал свой собственный стыд, когда мы подвели родной мир, который нас тренировал, эта вина была обоюдоострым мечом.
— За все то, что мы так усердно боролись, чтобы получить такую честь, мы теперь возмущались нашими мирами, которые оказывали на нас такое давление. Или, по крайней мере, я так делала. Авто тоже. Мы развили глубокую ненависть к тем, кто довел нас до этого, и жизнь крестьян была своего рода удовлетворяющей местью. Единственной местью, которую мы могли себе позволить.
— Вероятно, это продолжалось бы до тех пор, пока мы не стали последними живыми существами на Теллусе. Но произошло нечто неожиданное. Частью нашего мира было то, что, несмотря на то, что мы ослабевали, наша жизнь продолжалась. У нас появились хобби. Живопись, поэзия вечные вещи. Но эта иллюзия безопасности была разрушена.
— Один из Чемпионов заболел. Слабость зашла так далеко, что даже мы больше не были застрахованы от быстро возвращающихся болезней Теллуса. Мы немедленно начали искать друг друга. Мы чувствовали себя превосходными. Мы мы думали, что у нас будет так много времени.
— Я снова вышла одна, убедившись, что наш товарищ мертв, но Авто и владелец глефы держались вместе. Я не знаю, что произошло между ними, но даже если бы знала, у меня не хватило бы слов, чтобы описать это. Некоторые истины являются секретными не потому, что их не часто видят, а потому, что единственный способ понять их — это почувствовать их в своих руках и в своем бьющемся сердце. Как говорится, они влюбились. И на этом фоне болезнь начала поражать нас всех. Без жизненной энергии узы, которые Система наложила на нас, начали ослабевать. Вместо того чтобы освободить нас, узы убивали нас.
Здесь, в объяснении, Оракул снова захихикала. — Подобно тому, как эти тяжелые узы сейчас более опасны, чем полезны — Затем она покачала головой.
— Затем, последний акт, чтобы сломить Авто. Владелец глефы умер. После ее смерти Авто принял горькое решение. Я не уверена, что заставило его подумать об этом но он решил, что собирается спасти мир, который породил женщину, которую он так сильно любил. Она была Чемпионом, поэтому ее мир получил бы поддержку, если бы Теллус процветал. Поэтому Авто пробился сквозь ловушки, которые мы расставили, и совершил то, что не смогли восемь Чемпионов: он назвал мир Теллусом. А затем он зарезал Первого `
Бедствие, скрывая тот факт, что он был Немесаем.
— И когда пришло Второе Бедствие, никто из нас не удивился, что наш самый глубокий страх воплотился в реальность: мир, где солдатами-марионетками манипулируют далекие надзиратели. В этот момент воспоминания выживших о своей родной планете ну, вы понимаете. Безнадежность просачивается в кости и оставляет горький привкус. Выжившие Избранные объединились и последовали за Авто, сокрушив их вдребезги. Его образ доминировал на Теллусе, и он готовился вознестись, чтобы завершить Второе Бедствие.
— Но Система наблюдала. Она не предоставляет идеальных Путей, только подходящие концы. Когда он собирался вознестись, он получил уведомление: Система знала, что он был Немесаем, и из-за его хитроумных манипуляций миры Немесаев получат награду в виде жизненной энергии за то, что он сделал, а не Чемпионы.
— В конечном счете превратив всю его тяжелую работу в ничто.
— Он остановил процесс, разорвав себя пополам. Это был единственный выход. В конце концов, он ненавидел свой собственный мир. Теперь Авто пытался защитить лишь память о своей любви. И Система прямо сказала ему, что его руки отравлены; он не сможет защитить другой мир. Щедрость была для него закрыта.
— Вместо этого ему пришлось пойти по стопам своих самых мрачных воспоминаний и худших страхов; он должен был создать солдата-марионетку из коренного населения, чтобы тот вознесся. Он должен был стать тем, кого больше всего ненавидел, чтобы спасти мир своей любимой.
Глава 799
Три дня спустя Рендидли стоял на носу своего драккара и смотрел на туманный берег Школы Смерти. Некоторые из его команды, более опытные в морском деле, предупреждали, что Школа Смерти — негостеприимное место для высадки, но Рендидли все равно был удивлен берегом; он казался ему обнаженной нижней челюстью какого-то давно умершего чудовища.
— Не самое приятное первое впечатление, — пробормотал Рендидли себе под нос. Размяв руки, он через свою внутреннюю связь попытался связаться с Акри и Серой.
Мгновенно Рендидли почувствовал радость Акри. И было ясно, почему: они были близко. Если бы Рендидли разбил свои корабли о эти обнаженные каменные зубы и бежал весь день, он не сомневался, что смог бы схватить Акри до наступления темноты. Он не собирался этого делать, но осознание такой возможности было приятно. Ему действительно не хватало его снаряжения.
Легко было забыть о маленьких, само собой разумеющихся вещах, в которых он полагался на Акри, когда они работали вместе. Но когда все, чем он владел, было холодное дерево
Истинно, это заставляло Рендидли ценить снаряжение, которое он сделал. Не только за удобство того, что оно всегда было под рукой, но и за их интуитивную связь, благодаря которой Акри растягивалась, когда это было необходимо, чтобы поразить цель, которая пыталась увернуться.
Но вид берега напомнил Рендидли об окончании его разговора с Оракулом.
— Спасибо за историю, но какое это имеет отношение к тому, чем я сейчас занимаюсь? — спросил Рандидли.
Захихикав, Оракул ответила: — Ну, ты прав. Не напрямую. Возможно, я предупреждаю о глупости планов? Но запомни мои слова, мистер Гончий Призрак. Если ты высадишься на землю Школы Смерти, ни ты, ни твоя Корона не сможете вернуться в Школу Копейщика вовремя, чтобы увидеть своего Мастера. К тому времени он уйдет из этого мира
Что, как размышлял Рандидли, было очень неоднозначным утверждением. Основываясь на том, что он узнал о Второй Катастрофе как из своего приобретения (Пепельного Образа), так и из этой истории, после победы над Второй Катастрофой появится портал. Это Восхождение через портал каким-то образом было частью прохождения Второй Катастрофы. Но, конечно, все детали, которые действительно были бы полезны для знания, отсутствовали.
Тем не менее, если Шаль действительно уйдет к тому времени, когда Рендидли вернется, вполне возможно, что он просто вознесся, а не умер.
Стиснув зубы, Рендидли вскинул руки к небу. Что сразу же вернуло его к вопросу о том, почему Оракул пыталась помешать ему высадиться в Школе Смерти. Рендидли повернулся и оглянулся назад.
Подобно голодному киту, преследующему косяк мелких рыбешек, огромный круизный лайнер Оракула маячил позади его каравана драккаров. С тех пор как Оракул впервые окликнула Рендидли и поговорила с ним, она не пыталась вмешиваться в путешествие его группы. По крайней мере, каким-либо образом, который мог обнаружить Рандидли. И, скорее всего, вообще никак. Плавание сюда было довольно спокойным. Даже голодный ребенок мог бы провести корабли по тихим водам, с которыми столкнулся Рандидли.
Тот зловещий ветер после его встречи с Оракулом оказался ничем.
Честно говоря, тот факт, что все было так легко, нервировал Рандидли. Это делало гораздо более вероятным то, что неприятности ждут за пределами его видимости. Рука Рендидли потянулась к груди. Там зарождалась боль.
Вздохнув, Рендидли постарался игнорировать боль. Он уже знал, что (Соулскилл) подходит к концу своей жизнеспособности. Альта готовилась вынудить его действовать. И Рендидли не горел желанием пытаться переделать себя, пока этот корабль нависал над ним. Кроме того, планы Рендидли не были бы возможны в море.