К тому же, бегать, не активируя (Навык), было странным опытом. Легко забыть, как далеко они продвинулись с (Системой). Что затем заставило Рендидли задуматься о том, как выжившие обитатели его (Духовного Навыка) справятся с (Системой).
Тот факт, что (Система) теперь будет влиять на них напрямую, был неприятным сюрпризом. Казалось, что обстоятельства смутили (Систему), но это также могло означать, что вскоре начнут появляться монстры, и не расовой разновидности. Гоблины. Минотавры. Злые духи.
Тем не менее, где есть тьма, там есть и свет. Еще до его ухода Рейт громко смеялся, когда открыл (Навык) (Умная Шутка) и приставал к Аллике, чтобы она вступила с ним в диалог, чтобы он мог повысить его (Уровень).
К ней Рендидли испытывал только жалость.
— Мы пришли, — объявила Оракул. Рендидли замедлился и посмотрел на довольно клишированный замок, встроенный в бок горы. Не хватало только черных дождевых облаков и зловещих голых деревьев.
Переглянувшись, они продолжили путь внутрь. Там они пробирались через сторожевые посты с опустившимися телами Врайтов и большой зал, в котором не было даже стола. Когда они шли по широкой комнате, их шаги отдавались эхом.
В конце концов они поднялись вверх, мчась по каменным лестницам, пока не достигли того, что должно было быть солярием. Главной особенностью комнаты были широкие проемы, в которых когда-то были окна; теперь они были разбиты и пусты, странно напоминая пасть мертвого болотного чудовища.
Без стекла туман проникал в окна и стелился по полу, словно лужица.
В центре комнаты стоял стол, к которому толстыми кожаными ремнями были привязаны Акри и Сульфур. Когда Рендидли вошел, они заерзали от возбуждения.
Рядом со столом стоял стул, на котором сидел мужчина.
— Мистер Призрачный Гончий, рад познакомиться. Я Версо. Думаю, нам пора поговорить.
Глава 816
Рендидли очень внимательно изучал черты лица Версо. О какой беседе этот человек хотел бы с ним поговорить? И он поприветствовал Рендидли по имени
С деликатной мягкостью Рендидли спросил:
— Может быть, я сначала заберу свое оружие?
Версо коротко наклонил голову, а затем продолжил говорить так, словно это незначительное дело было ниже его достоинства. Рядом с Рендидли Оракул сложила свои тонкие руки и сморщила лицо в обиженном выражении, закатывая глаза.
Казалось, между этими двумя фигурами не было особой привязанности.
— Знаете — произнес Версо низким, звучным голосом, пока Рендидли размеренно шел к столу, на котором корчились Акри и Сера. — Вы были занозой в нашей заднице в течение некоторого времени, мистер Гончая Призраков.
Рендидли остановился. Но, увидев, что Версо остается сидеть на месте, он снова двинулся вперед. Все это время Версо продолжал говорить.
— Я не посвящен во внутренние механизмы разума Копейщика, но я хорошо осведомлен о его планах. В конце концов, в старые времена мы сражались бок о бок; я тоже Немезида, потомок более высокой Когорты, понимаете. И я стар. И устал. Слишком стар для планов, которым Копейщик себя подверг. Но он был одержим. Он не мог отпустить память об Этеллем, его любви. Чтобы защитить мир, который ее породил, он подверг нас сотням лет заточения в этом аду. И теперь наше освобождение так близко, что я могу его почувствовать.
Рендидли добрался до стола. К сожалению, (Острота) была одним из образов, все еще восстанавливающихся после фиаско с Духовным навыком. Поэтому Рендидли достал маленький осколок Эриксоновской стали и разрезал кожаные перевязи вокруг Акри. Мгновенно полу-растение, полу-копье обвилось вокруг руки Рендидли в знакомом объятии.
Несмотря на странную ситуацию, в которой он оказался, Рендидли ухмыльнулся; было хорошо вернуть свое снаряжение. Очень быстро он освободил и Серу и помог надеть броню на свое тело. Чем быстрее он будет готов к худшему сценарию в этой ситуации, тем лучше для него.
Все это время Версо продолжал говорить.
— Видите ли, Копейщику нужен был образ не его собственного производства, чтобы вознестись ради Теллуса. Кроме того, он не хотел оставлять свои образы без присмотра, чтобы их использовали и они проиграли в битве за Вознесение в следующий раз; Копейщик был слишком горд для этого. Поэтому он создал политический раскол, который изолировал Стиль от собственных образов Копейщика. Потребовалось несколько сотен лет тщательной обрезки, но ему это удалось. Итак, этот обычный молодой копьеносец должен был выдвинуться на первый план в обостряющемся конфликте с Врайтами. На этом фоне этот копьеносец должен был сразиться и победить коррумпированное руководство копьеносцев и стать новым спасителем Теллуса.
— Ага, Шаль, — сказал Рандидли, медленно переводя взгляд с Версо на Оракула. — Но
— Нет, вот тут вы ошибаетесь, — сказал Версо с тихим смешком. — Там, где должен быть победитель, будет и проигравший. Напротив обычного копьеносца должен был быть опозоренный сын героя, которого всю жизнь преследовали. Застряв в Подземелье, которое идеально нейтрализовало его слабости, он должен был пережить психический срыв. Давление было бы для него слишком сильным. Когда он, наконец, выберется, он станет свидетелем Северного регионального турнира и случайно встретит свою мать, Врайта. Правда о его существовании настолько потрясет его и без того израненный разум, что он сойдет с ума и будет контролироваться своей матерью, как марионетка, чтобы убивать и убивать своих собратьев-копьеносцев. Только когда этот непритязательный копьеносец поднимется до выдающегося положения и победит его, он наконец обретет покой.
Рендидли остановился и повернулся, чтобы посмотреть на Версо. Поморгав, Рендидли сказал:
— Шаль был создан чтобы быть плохим парнем.
— Так вы понимаете, почему ваше вмешательство было таким неприятным сюрпризом, — произнесла Оракул, ее высокий голос был тонкой завесой над ее явным неодобрением. — Конечно, очевидно, что вы были незначительной фигурой; вы понятия не имели о планах, в которые вмешиваетесь. Вы были просто мальчиком не по зубам. И все же, каким-то образом, простое наличие ученика спасло Шаля. Он выстоял. Он стал образцовым копьеносцем.
— Испортил ваш идеальный план, да? — сказал Рендидли с бесстрастным выражением лица. Не то чтобы он принципиально возражал против вмешательства. Копейщик был явно социопатом, и эти два приспешника были ничуть не лучше. Но, учитывая состояние его Навыков разжигать вражду с этими двумя не было в его списке дел.
Он усилил поглощение Эфира и не сделал ни одного движения в сторону двери; Рендидли чувствовал, что его попытка выйти спровоцирует ответную реакцию.
— Ты даже не знаешь и половины, мальчик, — сказал Версо с натянутой улыбкой. — Десятилетия работы, выброшенные в мусорное ведро из-за твоих необдуманных действий.
— Так это — Рендидли обвел взглядом комнату. — Это было сделано для того, чтобы изолировать и наказать меня.
Несмотря на то, что Рендидли пытался расслабить свои Навыки, он чувствовал, как пульсируют (Корона Катаклизма) и (Мрак), стремясь быть использованными. Праведный гнев поднялся в его груди. Они могут быть Мастерами, но если эти двое хоть на секунду подумали, что смогут запугать его
— Нет, конечно, нет, — поспешно добавила Оракул. — Ну, это было сделано для того, чтобы изолировать вас. Но у нас нет планов вас наказывать. Мы можем быть бессердечными, но мы не отбросим полезные таланты. Несмотря на все ваши вмешательства, вы, очевидно, талантливый копьеносец. Один из элиты. За это вы заслужили место на Теллусе, работая на Копейщика. Но мы не можем рисковать тем, что вы снова измените наш план. Шаль на своем пути. Он должен там оставаться.
— Почему? — спросил Рандидли, нахмурившись. Но, несмотря на это, часть его расслабилась, теперь, когда казалось, что они здесь для того, чтобы задержать его, а не убить. Больше времени для исцеления. — Вы боитесь, что я скажу Шалю, что ему лгут о его роли героя?
— Мы не лжем Шалю, — вмешался Версо. — Он герой.
— Но вы же только что сказали
Лицо Версо исказилось в гримасе.
— Ваше вмешательство изменило больше, чем вы знаете. Из-за вас первоначальный герой больше не жизнеспособен. Поэтому мы изо всех сил пытаемся организовать подходящий поединок, который будет иметь достаточно веса, чтобы изменить определяющий образ Теллуса. Несмотря на все отклонения Шаля он все еще был образом, который был приемлем для Теллуса для восхождения.
Это заставило Рендидли задуматься.
— Что случилось с первоначальным героем?
— Это случилось из-за тебя, — прошипел Версо с молниеносной скоростью.
Склонив голову набок, Рендидли с недоумением посмотрел на них двоих.
— Вы и в этом меня вините?
— Первоначальным героем, — продолжал Версо, — был Драк Вирд.
О. Да, это моя вина.
— Неужели? — сказал Рендидли с хмурым видом, когда он задумался об этом дальше. — Но он принял энергию от Лукреции — он был еретиком.
— Насколько мы можем судить, из-за вашего влияния, — пожала плечами Оракул. — Это дело организации борьбы двух образов за господство и достижения восхождения — не точная наука; даже у такого мудрого, как Копейщик, есть свои ограничения. То, что мы не можем видеть сквозь сплетение судеб, вполне понятно.
Губы Рендидли скривились вверх.
— Но разве вы не Оракул? Разве это не ваша чашка чая?
— Это не так просто, как кажется, — Оракул оскалила зубы. — Иногда я чувствую вспышки проницательности. Мои знания кармы не имеют себе равных даже у Копейщика. Но есть пределы. Прикосновение к судьбе — это погружение в мутную воду, где самое четкое изображение, которое вы видите, — это ваше собственное отражение на поверхности.
— Так то, что вы сказали мне раньше, о предательстве — медленно произнес Рандидли. — Почему вы сказали мне не приходить в Школу Смерти? Когда вы явно сейчас хотите удержать меня здесь. Если бы я попытался развернуться по вашему совету, вы бы просто отпустили меня?
— Конечно, нет, — пренебрежительно сказала Оракул. — Но было мало шансов на это. Мы контролируем упрямые группы молодых людей на протяжении поколений. Неужели это так странно, что я посоветовала бы тебе поступить наоборот, зная, что ты откажешься слушать мой совет? Возможно, ты не так умен, как кажешься.