— Он мог научиться использовать копье, — прошептал Рэндидли.
Глава 818
Копейщику не нравилось двигаться самому. Это попахивало суетой дилетанта. Но все подходило к завершению слишком быстро. И на этот раз ему нужно было убедиться наверняка. Он ждал слишком, слишком долго. Ситуация требовала совершенства. А это означало его личное участие.
Горечь сидела в груди Копейщика, как ящик гнилых лимонов.
Ты смотришь, Этэ? Даже если я не смог спасти тебя, я спасу твой мир. Это меньшее, что я могу сделать после того, как ты спасла меня .
Шаги Копейщика были широкими и пожирали пространство. Хотя он больше не использовал образы, чтобы не осквернять мир, у него все еще были уровни навыков, приближающиеся к 400-му. С ними большинство мирских задач были для него слишком простыми, чтобы выполнять их благодаря его огромным физическим способностям и навыкам.
В сельской местности было тихо, заметил Копейщик. Затем он с отвращением щелкнул языком. Этот странный выскочка Рендидли Гостхаунд, который каким-то образом напоминал его образы, но не имел собственной отчетливой энергетической сигнатуры Копейщика, ранее днем совершил какое-то великое заклинание. Каким-то образом этот глупый мальчишка уничтожил море энергии, которое оживляло Врайтов.
Давным-давно Копейщик отверг большинство форм навыков, основанных на мане, находя их неэффективными. Конечно, в них было больше показухи и часто содержалось определенное количество очаровательной полезности, но они ничто по сравнению с надежной работой с копьем. С тех пор он не утруждал себя чрезмерной работой с такими навыками.
Даже сейчас, когда большая часть повседневной работы Копейщика была связана с гравировкой, он разработал свой собственный метод гравировки, основанный на выносливости.
Но все это казалось бледным и слабым по сравнению с тем, что сделал этот мальчик.
Зависть вспыхнула горячей и злобной в груди Копейщика, но он подавил ее. Согласно его приказам, Мидия и Версо сейчас разговаривали с мальчиком о мироустройстве. При всем его раздражающем выборе времени, он будет полезным инструментом в будущем. Кто знает, какое новое испытание Система бросит Теллусу, как только они пройдут это.
Глаза Копейщика сузились. И чтобы защитить память об Этэ, я использую любой необходимый инструмент. Все для того, чтобы ее мир выжил .
Если он еще выживет. Если он не умрет с голоду, как Теллус . Копейщик не смог достаточно быстро подавить эту коварную мысль. Но, идя, он пнул и разбил гору, чтобы выплеснуть свое разочарование на свой предательский разум, который порождает такую тьму и пессимизм.
Камень разбился, наконец нарушив тишину. Затем Копейщик пошел дальше.
К тому времени, когда он прибыл в Хастам, его настроение было гораздо ровнее.
Город явно находился в состоянии полусонного облегчения. Люди пели и пили на улицах. Эта проклятая корп установила тележки на углах улиц, чтобы продавать свой солодовый напиток. Это приводило в ярость и потому, что Копейщик все еще не смог определить руководство Корпорации, и потому, что от этого в городе пахло дешевым пивом.
Копейщик подумывал уничтожить несколько из них, чтобы послать сообщение, но знал, что это всего лишь отвлекающий маневр. Лучше продолжать путь.
Он добрался до комнаты, в которой они остановились, за минуту. После единственного стука дверь открылась.
Как только она открыла дверь, Офелия глубоко поклонилась. — Милорд Копейщик. Прошу прощения, что заставила вас проделать такой долгий путь.
Копейщик хмыкнул, проходя мимо нее. — Ты справилась с ситуацией с соответствующей реакцией. Значит, мы остаемся на конфликт?
Офелия продолжала прижимать нос к земле. — Да. Мы только что вернулись из Подземелья; Шал достиг 99-го уровня.
Эйлвинд, который сидел на диване, поспешно вскочил на ноги и тоже поклонился. Осталась только одна фигура, стоящая посреди комнаты. Копейщик сделал еще один шаг вперед, внимательно рассматривая эту поворачивающуюся фигуру.
Шал был высоким и мускулистым, со слегка голубоватым оттенком кожи. Это, в сочетании с закрытым третьим глазом посередине лба, было небольшим намеком на его генетическое наследие. Копейщик также почувствовал вспышку ярости, яркую и внезапную, как зажженная петарда. Они также намекали на собственную неудачу Копейщика; он смог генетически модифицировать Врайтов, чтобы они размножались с людьми Теллуса, но он так и не смог избавить тех, у кого смешанная кровь, от этих генетических особенностей.
Даже сейчас это так раздражало его, что ему хотелось убить их всех и начать все сначала.
Все для тебя, Этэ. Я буду спокоен ради тебя .
Помимо своего происхождения, Шал был высоким и с сильным взглядом. Даже несмотря на то, что Шал не использовал никаких образов, воздух вокруг него был наполнен яркими картинами его Змеи-Призрака, а также ядом и клыками. Глаза Копейщика сузились.
Это была истинная причина его прихода. Последний осмотр. Большинство не смогли бы почувствовать эти тонкие призрачные образы, но Копейщик давно отрезал себя от образов, чтобы больше не заражать тех, кто придет после, своим собственным образом. Отчасти поэтому это было необходимо, поскольку это дало ему чрезвычайно тонкое чувство образов. Даже когда он не использовал их, Копейщик мог видеть тени навыков, которые использовал человек, просто глядя на него.
Другая причина заключалась в том, чтобы другие не походили на его образы, и Система не обрекла мир Этэ, потому что их образ был создан Немезидой. Тем не менее, ущерб был в значительной степени нанесен. Ему пришлось ждать целые поколения, пока новые образы медленно примут форму, даже несмотря на то, что его образы затвердевали и замедляли процесс.
Все ради этого.
Копейщик улыбнулся, потому что в образах, которые носил с собой Шал, не было ни капли его энергии.
— Пришло время завладеть своей судьбой, Шал, — сказал Копейщик тихим голосом. — Мы так долго этого ждали; так много было вложено в твое укрепление. Ты — надежда Теллуса. И пришло время тебе сдержать это обещание.
В глазах Шала мелькнула ярость, которую он с трудом сдерживал. Копейщик чуть не рассмеялся; дурак был в ярости на него. Вероятно, из-за манипуляций, которые Копейщик использовал, чтобы довести их всех до этого момента.
Но гнев был полезен. Это отличный мотиватор. Копейщику это было хорошо известно; он был зол шестьсот тридцать два года.
С тех пор, как Система забрала тебя у меня, Этэ .
— И что? — спросил Шал сдавленным голосом. Его лицо исказилось в посмертную маску, поскольку человек явно изо всех сил старался не смотреть в упор. — Кто еще должен умереть
Словно по команде, в нескольких кварталах от них произошел взрыв. Ударная волна сотрясла здание. Тут же с лица Шала схлынула кровь. Шепотом он сказал: — Не нужно впутывать ее.
Копейщик едва удержал улыбку на лице. Какая-то часть его хотела сказать Шалу, что Румера — это всего лишь часть его собственного Копьеисточника, которая неожиданно обрела разум. Просто чтобы увидеть выражение лица Шала. Но этот импульс тоже был подавлен.
Сначала Копейщик пришел в ярость, когда узнал, что Копьеисточник не был украден, а, похоже, обрел разум и ушел. Было облегчением, что его не предают, но это также наполнило его страхом, что воплощения снова распространят его образ по всей земле. Это разрушило бы сотни лет работы.
Но когда он понял, что ему все равно нужно использовать свои собственные образы, чтобы быть проигравшим в этой битве, он признал полезность Копьеисточника. Он быстро наделил силой тех, кто вступал с ним в контакт. Особенно таких дураков, как Сило, у которого не было и половины того боевого опыта и чутья, что были у Шала. Таким образом, это был легко убиваемый злодей.
При всем при этом Копейщик боялся позволить Шалу общаться с Румерой. Но это послужило удобным рычагом для принуждения к конфликту сейчас.
— Беги навстречу судьбе, мальчик, — прошептал Копейщик, в то время как Шал выпрыгнул в окно и бросился к зданию, в котором ждала Румера.
— Ты должен отпустить меня, — ровно сказал Рэндидли, глядя на Оракула. Она была слабым местом этой парочки. Если бы он мог убедить Оракула
— Невозможно. Ты — непредсказуемый элемент. Ты только создашь трудности, — сказал Версо, качая головой. — Ты молод и нетерпелив. Это известно. Но все же
— Ты был прав насчет того, что меня предали, — сказал Рендидли с гримасой на лице. — Ты просто не понял, кто меня предал. Это всего лишь теория, но ты должен выслушать. Если я прав эта битва пойдет не так. Кто-то украдет гром у Шала. Кто-то, кто является экспертом в краже грома.
Шал представлял десятки ужасных образов, когда мчался спасать Румеру. Ее тело корчится, кровь капает с ее губ, ее конечности сломаны и изуродованы, ее глаза мертвы и пусты, ее волосы вырваны с корнем
Ни один из них не подготовил его к тому, что он обнаружил, когда прибыл на место битвы.
Румера сидела, бледная, но невредимая, у остатков разрушенной стены.
В центре комнаты стоял Сило, покрытый ребристой костяной броней, с мощной завесой тьмы, клубящейся вокруг него. Ужасные когти формировались и рассеивались так же легко, как чешуя рыб, мелькающих на мелководье океана. Но даже сквозь эту густую, приторную черноту было видно яркое пятно цвета: из груди Сило торчала малиновая игла.
С пустыми глазами Сило соскользнул с копья, и кровь хлынула из зияющей дыры в его груди, затопив маленькую квартиру. Над ним стояла Азриэль с цвета слоновой кости волосами и огненными глазами. Пара ярко-красных лент тянулась от каждого бедра на ее кожаной броне, обвиваясь за ней.
Неумолимым потоком тьма перетекала по копью Азриэль от Сило в ее тело.
Она ухмыльнулась Шалу. — А здесь Хелен сказала мне, что он уже мертв. Глупая девчонка. Не волнуйся, Шал, я буду гораздо тщательнее.
Глава 819
Офелия резко вскинула голову, когда шепот Копейщика нарушил их ожидающее молчание.
— Как это возможно — прошептал Копейщик, глядя сквозь стену на поле боя, где решались все их судьбы. Впервые за время их долгих отношений учителя и ученицы Офелия услышала в голосе Копейщика страх и смятение, что наполнило её едва сдерживаемой паникой.