Грем объявил, что получил Класс Каменный Певец , и тут же продемонстрировал, спев потрясающе впечатляющим баритоном, заставив камень под его ногами медленно подняться в низкую платформу.
Это было довольно медленно даже по стандартам строительства старого мира, заметил Рандидли, но он знал, что это улучшится с повышением уровней Навыков и Характеристик. Эти люди были такими новичками в Системе. У них было столько возможностей для роста.
Как и предсказывалось, около двухкилометровый круг пространства был очищен от тумана. То, что открылось, было довольно мрачным и негостеприимным горным хребтом, но Рендидли было невероятно забавно наблюдать за реакцией Грема на новую окружающую землю.
— Хм, — сухо сказал он, выбравшись из туннеля на землю и оглядевшись. Это не была улыбка, которая тронула его губы, но на секунду показалось, что глубокие морщины на его лице исчезли. — Напоминает мне дом.
Впоследствии он немедленно приступил к строительству Крепости Одиночества, в которой собирался проводить время, изучая свои новые (Навыки).
Рейт горестно вздохнул:
— Не думаю, что он собирается просто строить дома для людей
Рендидли усмехнулся и покачал головой:
— Полагаю, что нет.
Глава 824
Рендидли нашёл Лукрецию перед могилой.
Одной из причин, по которой город вокруг первого Обелиска был таким переполненным, было то, что все почти сразу же согласились с тем, что часть территории, очищенной от тумана, необходимо использовать как кладбище, чтобы оплакать кончину столь многих, кто умер за последние несколько лет. От короля до нищего, каждый потерял кого-то.
Было несколько предприимчивых людей, которые вырезали причудливые надгробия за медную монету, но среднестатистический гражданин просто рубил деревья и выцарапывал имена своих близких на досках. Ряды неровных и разномастных могил извивались странными диагоналями друг через друга, пока не образовывали странные, сложные узоры скорби.
Тихо Рендидли встал рядом с Лукрецией и посмотрел на могилу. Она была маленькой, но сделанной из камня. Стороны были испещрены светящимися рунами, которые, как понял Рэндидли, очень затруднили бы разрушение камня. На лицевой стороне простыми буквами было написано имя Альта Баунти.
— Ты решила жить, — легко сказал Рэндидли. Ему было трудно скрыть счастье в голосе.
Лукреция кивнула, не отрывая глаз от могилы. — На самом деле это было не сложное решение. Меня привели сюда чувство вины, стремление исправить это. И после того, что случилось с Альтой. ну, я не думаю, что кто-нибудь скажет, что мне удалось исправить свои ошибки. Скорее, моя эгоистичная вина отравила весь твой (Душевный Навык). Если бы я не позволила Альте разгуляться.
— Мы все совершали ошибки. Теперь это место, где мы это исправляем, — перебил Рэндидли, не желая, чтобы Лукреция продолжала развивать эту мысль. Он слишком долго боролся с вопросом о том, мог ли он сделать больше. Затем, после долгого колебания, он добавил: — .Мне жаль о твоей утрате. Я знаю, как вы были близки.
— Интересно, какой яркой и красивой она была раньше. И как она медленно умирала и оставила. что-то там, носящее её кожу. Но это тоже была она. Никто не состоит исключительно из героических черт. У нас столько же частей анатомии злодея. — прошептала Лукреция.
Рендидли печально кивнул. Он слишком хорошо знал эту истину.
Лукреция кивнула. По её щеке скатилась слеза, которую она не потрудилась вытереть. Затем она повернулась к Рэндидли. — Я. следила за реальным миром, знаешь ли. Другие здесь не должны уметь этого делать, но из-за нашей связи я чувствую кое-что из того, что происходило наверху. Первый Распространитель начал двигаться, стремясь помешать Автократу достичь своих целей. Я думаю. у меня есть некоторое представление о том, что произойдет дальше.
Рендидли жестом предложил ей продолжить.
— Во время моего пребывания в качестве Умертвия вся работа Автократа по сотворению совершалась в его кабинете, где в центре комнаты стоит его вешалка для пальто. Это стальной столб, воткнутый в землю с такой силой, что фундамент был пробит этим ударом. Очевидно, это не просто вешалка для пальто; это был источник силы, который позволял ему возиться с Умертвиями. В связи с этим. у меня есть теория о том, чем это является на самом деле.
— Если это не вешалка для пальто. не то чтобы это имело значение. — медленно сказал Рэндидли. — Почему он вешал на неё пальто?
Лукреция слабо улыбнулась. — В этом, по крайней мере, я могу быть уверена: Копейщик ненавидел атрибуты власти. Ему было приятно настаивать на том, что ни один из Умертвий никогда не должен иметь влияния друг на друга. Только он будет ими руководить.
— Это не похоже на человека, который избегает власти, — заметил Рэндидли. — Это человек, который непочтителен и хочет всю власть себе.
Сделав пренебрежительный жест, Лукреция продолжила. — Однако вернёмся к моей теории. Известно, что Копейщик давным-давно победил первого Распространителя. Об этом знали даже Умертвия. Ходили слухи, что Копейщик победил первого Распространителя, уничтожив его сердце, поэтому Умертвия всегда должны мстить пользователям Копья. Поэтому я подозреваю, что это. сердце первого Распространителя лежит пронзенным под копьём Копейщика, образуя вешалку для пальто. Вот почему Копейщик оставался рядом с ним для своих экспериментов; сила вытекает из него и в комнату.
— И поэтому, если бы я был возрождающимся первым Распространителем. — медленно сказал Рэндидли. — Я бы бросился обратно в столицу Умертвий, чтобы попытаться вернуть своё сердце.
— Также помните, что Копейщик отсёк свои образы, оставив Восхождение наполовину завершённым, — ровно сказала Лукреция. Её глаза скользили по рядам неровных могил, наполненные сильной печалью. — Образы Копья стали Источником Копья, но какой бы образ ни был у Распространителя, он будет там, повреждённый, но сохранённый. Если бы они не были в рабочем состоянии, Копейщик никогда не смог бы контролировать Умертвий так, как он это делал.
Несколько минут Рендидли просто стоял рядом с Лукрецией и размышлял. Копейщик был горд, но, более того, он был одержим спасением мира своей любви. Ради этого он протащил их всех через семь столетий этого сложного эксперимента.
Но Рендидли нужно было немного отступить назад. Поставить себя на место Копейщика, потому что что-то было странным. Копейщик победил и сломал первого Распространителя и запечатал его силу. Затем, когда он восходил, он ужасно осознал, что он сам не может быть тем, кто вознесётся, чтобы не уничтожить мир своей любви.
Если он действительно захватил образы первого Распространителя. почему он не использовал их для восхождения?
Первоначально Рендидли сказали, что его образы можно заменить всемогущим кукловодом, дёргающим за ниточки. Поэтому то, что Копейщик полагался на Умертвий, должно было продемонстрировать, как далеко он зайдёт, чтобы спасти мир своей любви. И всё же. это не могло быть правдой, не так ли?
Копейщик не проявлял особого раскаяния по поводу использования Умертвий. Так почему же он не использовал его для восхождения?
Единственным логичным объяснением было то, что он не мог. Точно так же, как и его собственный, образ Второй Катастрофы появился из Немезиды и обречёт мир, который он хотел спасти. Что, конечно, так и будет, потому что это было худшим страхом Копейщика. Он не мог позволить этому другому образу преуспеть, потому что это означало бы пожертвовать тем, что привело его сюда.
Это остановило Рэндидли. Потому что это был тайный страх Копейщика. Что он не сможет спасти мир своей любви. Но как Вторая Катастрофа нажилась на этом страхе? Рендидли кое-что упускал.
— Думаю, мне нужно поговорить с Копейщиком, — вздохнул Рэндидли.
Лукреция кивнула. — Это к лучшему. Несмотря на то, что он исказил этот мир. нет, именно потому, что он исказил этот мир. Его помощь необходима. Но у меня есть одна мысль.
Рендидли вопросительно наклонил голову вбок, глядя на Лукрецию.
Она пожала плечами. — Это то, о чём тебе нужно подумать. Что ты будешь делать, если Первый Распространитель искренне хочет помешать Копейщику, помогая Теллус вознестись, одновременно одержав победу для Немесей? Будешь ли ты бороться, чтобы помешать ему сделать это и заставить Теллус остаться в подвешенном состоянии?
Иклид был таким, каким его описывали Азриэль. Довольно унылым, даже по меркам Теллуса. В залах были некоторые украшения, но это было редкое и утилитарное место. Здесь было мало веселья; всё было предназначено для определённой цели.
— Это твоя работа? — спросила Азриэль у своего господина.
Её господин щёлкнул одним из своих когтей. — Я был молод. Я не понимал мир. Описать, что значит быть Катастрофой. это сбивает с толку. Но теперь всё кончено. Скоро мы закончим.
Звук его хрустальных ног и кожаных сапог Азриэль эхом разносился по пустому городу. Хотя часть её Господина, которая контролировала Умертвий, была вырезана из него, он всё ещё выглядел страдающим, глядя на поникшие тела, лежащие, как мусор, у зданий и в углах. Даже здесь, даже здесь странное заклинание Рэндидли, укравшее их жизненную энергию, сработало.
Действительно, за ним требуется наблюдение , — подумала Азриэль, пытаясь справиться со своей пульсирующей головной болью. Недооценивать его — значит навлечь на себя гибель.
— Господин, — медленно сказала Азриэль. — Мне интересно, мудр ли этот образ действий.
— Что ты имеешь в виду? — Дуэт прошёл через внешние залы к главному святилищу. Очень скоро они прибудут в апартаменты Автократа, в которых когда-то во всей красе размещался Первый Распространитель.
— Действительно ли я. — Азриэль была удивлена, обнаружив, что её язык кажется тяжёлым во рту. Она нервно облизнула губы и отругала себя. Эта задача не была ей навязана, как никогда ничего не было с её Господином. Он попросил её об этом, и она согласилась. Поэтому было разумно предложить свою точку зрения. — Действительно ли моё тело необходимо? Чтобы принять твои образы и вознестись?