Из его налитого кровью взгляда было ясно, что он перешел точку дискуссий и монологов; теперь он хотел смерти Рандидли.
Но с каждой прошедшей секундой борьба против (Дыхания Копья Фантома) ослабевала.
К сожалению, это также означало, что Рендидли чувствовал, как притупляются его собственные чувства. Он был лучше подготовлен к этому состязанию благодаря преимуществам своего навыка, но ему также приходилось терпеть отсутствие воздуха. Кроме того, должна быть и часть, связанная с энергетическим голоданием, чтобы это работало так быстро. Теперь это будет вопрос выносливости между ними
Причем преимущество Рендидли заключалось в Рейте.
Но, повернувшись к Рейту, Рендидли замер. Его друг просто стоял там, его большое тело было покрыто шрамами. Его лицо было любознательным, словно он прислушивался к чему-то, что было едва слышно.
— Рейт, — начал Рандидли, но потом он тоже это услышал; тихий шелест листьев.
Рендидли знал этот звук.
— Значит, образ может быть таким — пробормотал Рейт. Он поднял руку, и легкий ветер закружился вокруг его пальцев. — Таким сдержанным. Таким отчетливым. И подумать только, что образ может так сильно ненавидеть этого человека, что может существовать без человека, который его создал
Но не было много времени, чтобы задаваться вопросом о том, что Рейт явно касался образа Версо. Эджиант снова прибыл, пылая жаром угасающего солнца. Рендидли развел руками, напрягая каждую унцию своей силы воли, чтобы усилить (Гасящий Пепел), (Пожирающий Шторм). Рядом с ним Рейт поднял руки и мягко жестикулировал.
Послышался шелест листьев, и Рендидли увидел, как осенний ветер тащит сухие листья по истоптанной тропе. Когда удар обрушился на Эджианта, его было недостаточно, чтобы пошатнуть его, но все же Эджиант остановился, чтобы с изумлением посмотреть на Рейта.
По-видимому, Рендидли не вообразил сходство.
Прежде чем Эджиант успел решить сменить цели, Рендидли сжал Акри своей здоровой рукой. Насколько он мог судить, поскольку он использовал системный шаблон себя в качестве основы, его рука не заживет, пока домен активен. И даже если бы она зажила, пока он не использовал его, Рендидли чувствовал, что будут последствия для его руки, когда он активирует Домен.
Так что ему нужно будет попрактиковаться в использовании копья одной рукой в какой-то момент.
Я просто хочу, чтобы это было не сейчас .
(Продвижение Копья, Следы Пепла).
Хотя это было глупо, Рендидли бросился вперед и врезался в потрясенного Эджианта, отбросив его назад. Здоровье Рендидли упало до трехсот из-за жары и близости, что заставило его отчаянно отползти назад, прежде чем он потеряет еще больше. Смысл был в том, чтобы отвлечь Эджианта, и, казалось, это отлично сработало.
Но был и странный и неожиданный результат; после удара по Эджианту Рендидли почувствовал, что может усилить хватку (Дыхания Копья Фантома), пока Эджиант слаб. Что он и сделал.
Когда Эджиант очнулся и заскрежетал зубами, Рейт снова нанес удар.
Два чрезвычайно высоких лезвия ветра обрушились на Эджианта, на этот раз с достаточной силой, чтобы действительно заставить его остановиться. Глаза Рендидли горели изумрудом, когда он сжимал свое (Дыхание Копья Фантома), словно питон вокруг Эджианта, медленно сокрушая его способность сопротивляться.
Эджиант снова и снова обрушивался на (Дыхание Копья Фантома) с такой силой, что Рендидли понял, что Эджиант раньше сыпал песок в глаза в своих попытках. Но шок, за которым последовал удар, дал Рендидли возможность. И теперь он бесстыдно использовал это.
— Ветер — это край чего-то настолько большого, что оно сокрушит мир, — сказал Рейт, говоря так, словно читал со свитка. — Но поскольку это всего лишь край, он ограничен. Но в ограничениях он находит силу. Он может сделать так много, что никто другой не может. Он может касаться. Он может окружать. Он может избегать. И самое главное он может резать.
Послышался приглушенный рев, когда ветер начал хлестать по окрестностям, сбивая жар с Эджианта. Эджиант огляделся безумными глазами и снова заскрежетал зубами. Затем Эджиант положил руки на грудь и физически заколотил по ребрам, призывая свои легкие возобновить работу.
На мгновение Рендидли увидел образы, которые видел Рейт. Воющий ветер, огромное море воздушных потоков, покрывающих мир, бесконечная сила воздуха
Но он также увидел прямолинейную фигуру, стоящую позади Рейта, прижимающую руки к спине Рейта. Версо мрачно посмотрел на Рендидли и неохотно кивнул в знак признания. Затем взгляд духа обратился к Эджианту.
— Разрубить, — прошептали Рейт и дух Версо одновременно, и небо упало и раскололо Эджианта пополам.
Глава 836
Когда Шал прорвался сквозь портал, он обнаружил лишь мертвецов.
Королей-колдунов разорвали на части и разбросали повсюду грудами оголенных костей и размозженной плоти; Шал даже не остановился, увидев их. Но он ненадолго задержался, стоя над телом Офелии. В конце концов, он служил под ее началом почти год.
В ее глазах стояли слезы, даже когда ее голова была вывернута так, что смотрела в противоположную сторону от остального тела. Шал также подошел и увидел тело Версо, обугленное до костей и вдавленное в кратер. И все же, что-то в воздухе.
Шал чувствовал, что дух этого человека не успокоится с миром.
Там также была большая лужа крови, где кто-то получил смертельный удар. Но эта лужа превратилась в след, который вел вглубь странного извилистого города. Стоя и размышляя над кровью, Шал внезапно почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он поднял глаза и встретился взглядом с Эйтоном Таем.
Они смотрели друг на друга несколько секунд. Взгляд Эйтона был твердым, но уважительным. Затем Эйтон отвернулся, скрывшись в тени колонны. Вероятно, Эйтон был ранен и не хотел больше сражаться. Если так, то тем лучше.
Местом в комнате мертвых, где Шал провел большую часть времени, было тело Первого Пропагандиста. Как ни странно, Шал чувствовал родство с этой штукой. Существо, не уверенное в том, зачем оно было создано, следующее инстинктам своего существования, так и не узнавшее, правильно ли то, что оно делает, существо, рожденное быть ненавистным.
Наконец, Шал оставил их всех и бросился в ядро Иклида.
К счастью, след крови и разрушений было довольно легко проследить. Судя по тому, что видел Шал, Копейщик и Оракул должны быть двумя источниками следов. Это означало, что Эджиант либо мертв, и Шал упустил эту деталь, либо остался в зале с Эйтоном.
А если этот злобный ублюдок нацелился на Рандидли? — подумал Шал. Но он покачал головой. Его ученик умен. Без сомнения, он использует свои растения, чтобы отделаться от этого человека, а затем продолжит план.
Когда Шал шел по безликим и унылым коридорам, в воздухе возникали волны образов, полных насилия и безумия, настолько мощных, что Шалу пришлось поспешно возвести свою ментальную защиту против них. Даже выносить их было тяжело. Эти странные образы, казалось, распространялись волнами, стремясь заразить все, к чему прикасались.
Шал нахмурился. Значит, у них не так много времени. Вознесение этого образа приближается.
Когда он завернул за следующий угол, он обнаружил тело Оракула. Он осторожно двинулся вперед и обнаружил, что вокруг Оракула спрятаны несколько тел Пропагандистов. Оракул был еще жив, но, судя по ее отсутствующему выражению, она была оглушена ментальными силами Пропагандистов.
Шал выпрямился. Значит, остался только Копейщик.
Вниз по коридору, через разбитые двери, а затем через покрытый ковром тронный зал к маленькой деревянной двери, которая вела во внутренние покои.
И там Шал нашел Копейщика, с изумлением глядящего на Азриэль, которая парила над землей. Вокруг комнаты потрескивали странные энергии. Черные молнии носились вверх и вниз по стенам. Сама Азриэль была еще больше искажена энергией. На ее коже уродливыми скоплениями росли обсидиановые кристаллы. Ее глаза были закрыты, словно она спала.
— Ах, слава богу, — сказал Копейщик, поворачиваясь лицом к Шалу. — Если бы я вызвал ее на дуэль за Вознесение, мой образ в любом случае одержал бы победу. Но ты можешь бросить ей вызов самостоятельно. Если ты победишь.
— Нет, — коротко сказал Шал. Он наставил свое копье на Копейщика. Он больше не позволит этому безумцу искажать его мир. — Так не будет.
Копейщик моргнул. — Не думаю, что ты понимаешь. Она приближается к Вознесению, пока мы говорим. С каждой секундой она становится все ближе. У нас больше нет времени.
Шал размылся в движении, и по лицу Копейщика пробежала вспышка облегчения. Но Шал двинулся лишь для того, чтобы встать между Копейщиком и Азриэль. Одна из просьб, которую Рендидли обратил к нему, заключалась в том, чтобы спасти Азриэль, если это возможно. Рендидли признал, что Азриэль, скорее всего, добровольно выбрала этот путь, но он не бросит друга за то, что он чтит долг.
Шал думал, что это глупое чувство, но он полностью его разделял. Иногда обязанности заводят в темные места.
— Ее Вознесение разрушит все, — прошипел Копейщик. Сжав руки в кулаки, он шагнул к Шалу. — Я заставлю тебя сразиться с ней, если понадобится, парень.
Ухмылка Шала была медленной и злобной. — Как?
Копейщик внимательно оглядел Шала. Жестокие образы начали извергаться из Азриэль с возрастающей частотой. Через несколько мгновений Копейщик вздохнул. — Ты знаешь, что я сделаю. Эта твоя женщина когда-то была частью моих образов, Шал. Я чувствую ее сейчас. Я могу протянуть руку и раздавить ее.
Шал позволил своему выражению лица потускнеть. Его сердце бешено колотилось.
Мое копье — это копье ответственности. Поскольку у меня есть возможность, я должен действовать. Даже если это глупо, я не могу позволить себе сидеть без дела. Ради этого мира, даже если я должен подвергнуть себя опасности. ради этого мира, даже если я должен пожертвовать всем, что мне дорого.
Копье всегда должно двигаться вперед .
— Делай, что должен, — легко сказал Шал. В его ушах стоял вой, который мог быть либо стуком его крови, либо кричащими энергиями, вырывающимися из Азриэль. — Твои образы уже