И пока Шал наносил удар в живот, у Копейщика было время опустить своё огромное копьё вниз, как гильотину.
Глаза Шала вспыхнули. Уверенность Копейщика сделала его предсказуемым в некотором смысле. Удар в стиле сенокос был бы медленным, но эффективным. Тем не менее, в сознании Копейщика Шал потратил всю силу, которую мог собрать. Все его варианты теперь, казалось, сводились либо к продолжению кружения, либо к попытке блокировать мощный удар.
Жаль, (Автоматический Рах). Теперь давайте потанцуем. (Накапливающийся импульс: Удар).
Время, казалось, замедлилось до предела, когда Шал взорвался в движении. (Накапливающийся импульс) был навыком, который пассивно отнимал немного скорости от каждого движения Шала. Мизерное количество, настолько малое, что никто, кроме него, не заметил бы. Медленно эта скорость накапливалась. Подобно гадюке, ожидающей удара, Шал мог использовать этот импульс для короткого взрыва скорости. Но такова была высокая цена накопления достаточной скорости, что Шал использовал этот навык только однажды.
Это было на прослушивании на должность лейтенанта Офелии, чтобы произвести на неё достаточное впечатление, чтобы она приняла его. С тех пор он терпел небольшое сопротивление в своих движениях почти год. На данный момент он даже не замечал этого. Это было просто частью его сущности.
Поэтому, когда время расширилось вокруг него на огромные доли секунды, Шал почти не был уверен, что делать. Вернее, он не был уверен, как контролировать своё тело, переполненное подавляющим чувством возможностей. Когда он активировал навык, его сердце заколотилось с такой силой, что сотрясало собственную грудную клетку Шала. Удары были редкими в усиленном режиме, но обладали силой, которую невозможно описать.
Шал поднял своё копьё или попытался. Его рука взметнулась вверх, и копьё, которое только что ударило Копейщика в живот, прорвалось сквозь нос Копейщика, разорвав одну из его ноздрей и обнажив хрящ на воздухе. Кровь брызнула вверх дугой в замедленной съёмке.
Голова Копейщика медленно откинулась назад, когда сработали удивительные рефлексы Копейщика, немного запоздало. Шал широко открытыми глазами наблюдал за отдельными каплями крови, затем контролировал своё копьё, опуская его. Или, по крайней мере, пытался.
Вместо этого он опустил своё копьё и пробил дыру в бедре Копейщика. Скорость была настолько велика, что копьё согнулось, когда он опустил его полумесяцем. Затем, когда кончик лезвия вонзился в плоть Копейщика, согнутое копьё выпрямилось, разорвав рану гораздо шире, чем она была бы в противном случае.
Копьё глубоко вонзилось в ногу Копейщика. Чтобы быстро вытащить его, Шал вывернул копьё и прорвался через значительную часть мышц и плоти в окружающей области. Это принесло Шалу вспышку радости; Копейщик не сможет полагаться на эту ногу какое-то время.
Когда Шал поднял своё копьё ещё раз с убывающим импульсом, он почувствовал ярость и ненависть в глазах Копейщика. На этот раз он не пытался контролировать это. Он просто позволил своему телу делать то, что оно делало почти миллион раз: поднять копьё и нанести удар.
Действие навыка закончилось, и Шал поспешно вытащил своё копьё из средней части тела Копейщика. Кровь последовала за ним, как поток отчаявшихся беженцев из его тела, вырываясь наружу, чтобы собраться в лужу на земле.
Как можно быстрее Шал шагнул назад или, по крайней мере, попытался. Что он на самом деле сделал, так это наклонился и упал назад, потому что его тело было измучено
от мышечных спазмов. Шал поморщился. Слишком много, слишком быстро. Мое тело
Но эта мысль тут же вылетела у него из головы, когда Копейщик обрушил на него свой сокрушительный удар. Шал не мог не заметить, что удар ускорился, словно тот хотел раздавить его в отместку за предыдущие выпады. Злишься, да? Хорошо. Тогда, может, перестанешь дурачиться.
Несмотря на то, что его конечности едва успевали восстановиться после перенапряжения, Шал стиснул зубы и выставил копье, чтобы заблокировать удар Копейщика сверху. Это было очень близко. Еще мгновение, и его разрубило бы пополам. Но копье успело, и его гибкое древко согнулось под давлением.
Выражение лица Шала стало еще более напряженным, когда сила заключенного в копье чудовищного образа продолжила давить вниз. Образы разрывающихся тел окружили бойцов. В маленькой комнате и так было тесно, а теперь казалось, будто Шал окружен морем трупов. Тяжесть тысяч тел, с которых стекала кровь, обрушилась на Шала вместе с атакой Копейщика.
Стиснув зубы, Шал напряг каждый мускул. Он слышал хруст ломающихся костей, стоны и вздохи умирающих. Это была симфония звуков, поднимающаяся все выше и выше. Крики, плач, вопли
Копье Шала задрожало под натиском, а затем сломалось.
Удар обрушился на плечо Шала, раздробив ключицу с левой стороны и глубоко вонзившись в мышцу верхней части тела. Но так же быстро Шал нанес ответный удар обломком своего копья. Осколками вперед он воткнул его в глубокую рану на бедре Копейщика. Затем, чтобы оттолкнуться и усугубить ситуацию, Шал пнул обломок древка.
Наконечник копья Копейщика вырвало из его торса, лишив Шала дыхания. Шал промычал, пошатнулся и занял оборонительную стойку.
Копейщик зарычал и шагнул вперед, но споткнулся, так как нога, из которой торчал полуметровый кусок дерева, подвела его. Он выпрямился и посмотрел на Шала. Два истекающих кровью копейщика уставились друг на друга, в то время как руны в воздухе начали кружиться и сверкать все быстрее и быстрее.
Глава 839
Две фигуры наконец замедлились до скоростей, которые не вызывали тревоги у Рандидли, стоя лицом к лицу через всю комнату. Оба истекали кровью, хотя Шал, казалось, лучше перенес предыдущие две схватки, чем Копейщик. И все же
За спиной Копейщика собиралась тьма. Образы со всего Теллуса стекались в эту маленькую комнату, и та же часть Системы, которая это осуществила, медленно начала ограничивать возможности Рандидли.
Рендидли внезапно понял, что кое-что упустил из виду. Они планировали столкнуться с Копейщиком и напрямую одолеть его образ. Если это не сработает, они воспользуются запасным планом, который подготовили, чтобы сокрушить образ Копейщика и перенести битву во что-то, с чем они смогут справиться. Затем, вместе, они будут бороться за душу Теллуса.
Но Рендидли недостаточно глубоко задумался о том, как Система на самом деле будет построена для реализации этого процесса. Кроме того, у него не было достаточно времени, когда он вошел сюда раньше, чтобы изучить руны, появившиеся вокруг Азриэля. Он почувствовал их отторжение, но это было похоже на отторжение в тюрьме подавления, в которой он провел месяц; у него уже были способы противодействовать этим рунам.
Рендидли должен был понять, что причина, по которой у Копейщика и его фракций были такие сложные и специфические руны, заключалась именно в том, что он был близок к вознесению. Это были руны Вознесения или, по крайней мере, их часть.
Теперь, наблюдая за битвой Шала и Копейщика, Рендидли понял, что сеть, сплетенная Системой, была гораздо более зловещей, чем он думал. Он не только был подавлен как отдельный человек, находящийся поблизости и не участвующий в поединке, но и вся работа была гораздо шире.
Чем сильнее она становилась, тем больше был ее охват. Рендидли подозревал, что по всему миру люди замедлялись и смотрели в небо. И во время этого затишья появлялись другие руны, которые облегчали сбор образов. Медленно, в ужасе, Рендидли наблюдал, как все больше и больше тьмы приносится этими сверкающими рунами, чтобы окружить Копейщика.
Его тень была высокой и широкой, огромным чудовищем, пожирающим плоть. А Шал.
Меньшее количество ярких светлячков окружало Шала, но этого было явно недостаточно. И Рендидли осознал, что большая часть поддержки образами, которую получал Шал, исходила от Рендидли и тех, кто был крещен образами Рандидли. Без этого
Интересно было то, что оба бойца также были подвластны подавлению. Просто не такой сильной хватке. Они медленно перемалывались под тяжестью образов, которые несли, пока всем оружием, которым они могли сражаться, не стали эти образы. Эти две индивидуальные способности имели значение, но со временем эта разница не будет иметь такого значения.
И с точки зрения образов Копейщик явно доминировал.
— Сломанное копье, — усмехнулся Копейщик. — Как уместно. Это то, что ждет тебя в конце твоего пути, Шал. Когда единственная причина, по которой ты владеешь копьем, — это ответственность, ты слаб. Твое копье слабое. Отойди в сторону. Пропусти меня. Это все можно предотвратить сейчас, пока не стало слишком поздно.
— Есть не только ответственность. Есть и другие причины мое копье выдержит этот вес. Я не отступлю, — сказал Шал, выпрямляясь перед Копейщиком. Его левая рука была повреждена, но все же он упрямо сжимал верхнюю половину копья, которое у него осталось.
— Держать копье — значит принять насилие. Посмотри на наш мир, — прошипел Копейщик. По его словам, руны в окрестностях вспыхнули. Волна ментального давления прокатилась наружу. Море ужасных лиц, искаженных яростью и ненавистью, казалось, смотрело на обитателей комнаты. Они шептали свои обиды, их острые глаза требовали удовлетворения.
Рендидли видел, что Шал изо всех сил пытается выдержать ментальную атаку, и поспешил придумать способ помочь Шалу. Копейщик продолжал говорить:
— Мы сражались поколениями против Врайтов, но знаешь ли ты, что случилось бы, если бы я не создал Врайтов? Мы бы сражались друг с другом. Держать копье — значит признать, что мы никогда не выйдем за рамки наших низменных инстинктов. Если нет врагов, мы набрасываемся друг на друга. Таков Теллус. Такова реальность.
— Но я держу копье, чтобы остановить тебя; мир, в котором ты хочешь, чтобы мы жили, выпьет нас досуха. Я изменю эту истину. Нам не нужно быть принесенными в жертву твоей реальности, — объявил Шал.
Снова Копейщик рассмеялся. — Твое копье сломано. Какое еще доказательство тебе нужно?