Двигаясь быстро, Копейщик поднял своё оружие, чтобы перехватить удар. Но его взгляд оставался прикованным к копью. В какой-то момент оно снова попытается извернуться вокруг его блока, и
Клангг!
Вместо того чтобы избегать блока, Шал просто пробил его своей атакой. Даже если Копейщик был слегка отвлечён, он был поражён той силой, которую содержало в себе тонкое копьё в руках Шала.
К своему огорчению, он был вынужден сделать шаг назад, что перенесло часть веса на его раненую ногу. Единственным способом избежать падения было отступить ещё на несколько шагов, морщась, когда кровь выдавливалась из поля рванины, которым было верхнее бедро Копейщика.
— Шал — снова начал Копейщик, но Шал просто снова ткнул его копьём. Простой тычок.
Это обманный манёвр , — мгновенно диагностировал Копейщик, свысока глядя на Шала, когда его копьё осторожно поднялось. Тебе ещё пятьсот лет до того, чтобы обмануть меня таким простым трюком, как
Но угол атаки не изменился. Так что Копейщику пришлось перенапрячься, чтобы блокировать удар, который продолжал катиться к его груди.
Клааннгг!
Во всяком случае, этот удар был ещё мощнее, чем предыдущий. Но Копейщик не позволит растущему импульсу Шала продолжаться; он проигнорировал жестокую вспышку боли в бедре и устоял против удара.
Конечно, боль помогла Копейщику. Потому что ничто не питает насилие так, как боль. Тьма вокруг него была горячей и влажной, вес мёртвых или почти мёртвых, цеплявшихся и хватавших Копейщика за спину. Он игнорировал эти руки; признать их — значит позволить им утащить его вниз. Всё, что он мог сделать, — это рубить вперёд.
— Умри, — прошипел Копейщик, нанося удар своим копьём. Удар был коротким и резким горизонтальным разрезом, направленным в левую часть тела Шала. Пришло время проверить, насколько слаба эта левая рука, держащая копьё, на самом деле.
Эта отвратительная ухмылка на лице Шала не исчезла. Эти маленькие пылинки света вокруг него, казалось, становились ярче. Но прежде чем жестокая реальность
Шал покачал копьём, вызвав волнообразное движение в средней части древка. Затем Шал снова резко вывернул запястье, и копьё выстрелило вперёд, почти как при ударе, когда оно выпрямилось. С невероятной точностью остриё копья Шала размыто качнулось вбок и ударило по разрезу Копейщика.
Атака Копейщика была остановлена на месте. Огни вокруг Шала вращались всё быстрее и быстрее.
— Знаешь, чего ты так и не понял?
Копейщик моргнул, выпрямляясь, чтобы встретиться взглядом с Шалом. Затем он в ужасе зашипел, когда копьё Шала закрутилось, словно лассо, и схватило голову тяжёлого железного копья Копейщика. Резкий рывок заставил Копейщика споткнуться и упасть вперёд, даже когда обе руки Шала оторвались от копья.
Было ясно, что это движение причинило Шалу огромную боль, но он сжал левую руку в кулак и вонзил его в рану, которую он нанёс на бок Копейщика. Затем правая рука Шала сделала жестокий прямой удар, который разбил изуродованный обломок носа Копейщика. Воя, Копейщик попятился назад.
Копейщик удержался на ногах и поднял копьё, когда копьё Шала подскочило с земли обратно в его руку. — Ты думаешь, это игра? Это не образ, который позволит Теллусу преуспеть. Копьё — не игрушка для детей!
— Именно так. Именно этого ты и не понимаешь, — легко сказал Шал, вращая копьё. — Мы живём в жестоком мире. Реальность — это мир, в котором доминируют насилие и раздор. Но ты чувствуешь это? Эти руны вокруг нас поют голосом самого Теллуса.
Они шептали ему, этот груз тел давил на плечи Копейщика. О том, что они сделают, когда он наконец упадёт среди них. Их слова были настолько искажены и извращены их ненавистью, что они больше не говорили на языке, понятном живым. Они дёргали его за лодыжки, призывая упасть. Чтобы присоединиться к ним.
Я не могу здесь потерпеть неудачу. Эте Я всё уничтожу. Я всё сокрушу
Скрежеща зубами, Копейщику удалось прорычать: — И ТЕЛЛУС — ЭТО НАСИЛИЕ! Ты жил этим, Шал. Не отрицай свой собственный мир
Шал снова нанёс удар, на этот раз наискось. Сияние Шала сместилось с маленьких пылинок света на всё его тело, и Копейщик почувствовал тогда то, чего не чувствовал уже много лет. То, чего он не чувствовал со времён смерти Эте.
Он почувствовал лёгкий трепет страха. Семя, посаженное в его сердце, медленно пускало корни. Эти руки на его запястьях и лодыжках становились всё сильнее. Копейщик мог видеть лица тех, кого он убил, вращающихся вокруг него с возбуждёнными выражениями, ожидающих, когда он присоединится к ним.
Зарычав, Копейщик разбил эти лица. Они были маленькими паразитами, но они также давали Копейщику глубокий контроль над тьмой. Она вырвалась наружу густым облаком, заполнив воздух. Но Шал прорвался сквозь него, подняв копьё.
Хотя Копейщик и смог блокировать первый удар Шала, эластичное, казалось бы, копьё позволило ему отбить его и молниеносно нанести удар по здоровой ноге Копейщика. Зарычав, Копейщик изменил стойку и отклонил удар. Но Шал нанёс ещё один удар, такой же быстрый.
Снова и снова копьё Шала, вызывающее ярость, казалось, уклонялось и щипало Копейщика. Его укусы могли быть небольшими, но каждый укус был ещё одной ядовитой каплей страха в сердце Копейщика. Каждый раз, когда Копейщик собирал море насилия в своём сердце, чтобы взорваться наружу, а Шал даже не отвечал, это был ещё один намёк на колебание. Шал быстро выходил за рамки просто хорошего владения копьём; он
— НЕВОЗМОЖНО! — взвыл Копейщик. Земля задрожала, когда он обрушил своё копьё на то место, где Шал был секунду назад. Но Шала уже не было, он увернулся и нанёс ещё одну глубокую рану на лоб Копейщика. Кровь капала ему в глаза. Тела были наброшены на Копейщика. Цена насилия, семисотлетняя цена. И все они смеялись, их зубы стучали друг о друга в удручающих аплодисментах.
— Авто. Мы сражаемся из-за образа, — коротко сказал Шал, прервав свой натиск. Копейщик пришёл в ярость, увидев жалость во взгляде другого человека. — Первый образ, самый истинный образ, который создал каждый на Теллусе, был не жестокой реальностью. Это был образ Героя, которым они стремились быть.
Вращающиеся руны теперь завывали. Копейщика затрясло, когда он крепко держался за своё копьё, надеясь понять, что идёт не так. Но хотя он и видел нарастающий свет в руках Шала, он не мог его понять. — Я отказываюсь верить, что меня победили детские фантазии!
— Конечно, эти дети вырастают. Их сверкающие мечты пачкаются. Но они никогда не перестают держаться за них. — Шал был всего лишь голосом в море света. Копейщик уставился на него, его тьма отступала. — Потому что знаешь, что такое твой жестокий образ? Истерика мира, разочарованного
несмотря на детей .
Вопреки своей воле, Копейщик отступил на шаг. Его образ пошатнулся, а затем и вовсе исчез. Тёмные руки сжали его конечности, словно тиски.
— Ты умрёшь здесь, — сказал Копейщику горный хребет мертвецов, навалившийся на его плечи.
Призрачная Гадюка обвилась вокруг тела Шала, её голова была острой и треугольной. Она зашипела. Но к удивлению Копейщика гадюка даже не посмотрела на него. Она смотрела на море тел, которые он нёс, со смертельной решимостью в глазах.
— Ты ведь тоже мечтал об этом, не так ли, Авто? — тихо сказал Шал.
Он пришёл не за мной — понял Копейщик, чувствуя, как море тьмы, которое он нёс в своей груди, задрожало от страха. Кричащее море мертвецов, их холодные пальцы цеплялись за что попало, а их пустые глазницы искали спасения. Это никогда не было мной. Я не сражался. Ты всё это время боролся против этой тьмы, не так ли?
И Копейщик не мог отрицать он тоже ненавидел это. Ненавидел то, каким извращённым стал мир. Он не мог отрицать, что мечтал о том, чтобы эта тьма была уничтожена когда-нибудь.
Я говорил тебе снова и снова, Эте, — подумал Авто, глядя в глаза Призрачной Гадюки. — Что я не гожусь для тебя. Что я только принесу тебе беду. Что я несу в себе нечто смертельное, как яд. Но теперь хотя бы
В конце своего пути Копейщик не дрогнул; он лишь закрыл глаза. Его пальцы разжались, и копьё упало на землю. Я иду, Эте .
В порыве силы образ, наконец, Вознёсся на Теллусе, когда клинок чисто отсёк голову Копейщику. Мир мертвецов, цепляющихся за свои обиды, взвыл от негодования, когда пылающая гадюка, сотканная из света, глубоко вонзилась и затопила их ядом.
Глава 841
Поздравляем! Ваш мир (ошибка, не удалось определить происхождение) преодолел Второе бедствие! В связи с этим на Теллусе открылся портал, чтобы позволить доминирующему образу пройти к вершине Нексуса, где его ждет испытание! Предупреждение: если ваш избранник потерпит неудачу, последствия неизбежны. Однако невероятные преимущества ждут тех, кто будет успешно признан Нексусом!
Портал будет оставаться открытым в течение года. Только один человек может пройти через портал. Если ваш избранник не завершит испытание к концу срока или решит не пытаться пройти его, ваш мир станет Доменом Покровителя. Предупреждение: выделение энергии уменьшится, как в Домене Покровителя.
Если до истечения годового срока ваш избранник завершит испытание, независимо от успеха или неудачи, Третье бедствие начнет готовиться к нисхождению.
Удачи и поздравляем; благодаря прохождению Второго бедствия, ваш мир вступит в годичный период процветания и роста! Этот период продолжится, если ваш избранник пройдет испытание!
Рендидли прочитал длинное системное уведомление и выдохнул. Итак, годичный срок и только один человек может попытаться и это не связано с Бедствиями? На самом деле, это казалось бонусным раундом . По какой-то причине Рендидли это не понравилось.
Система и так достаточно зловеща со своими Бедствиями. Теперь ему нужно будет беспокоиться и о дополнительных?
Какова же тогда мотивация для этого путешествия вглубь Нексуса, если не для проверки мира или образа? Потому что Второе бедствие уже позаботилось о том, чтобы образ был хорошо отточен. Из того, что Рендидли вспомнил из воспоминаний, взятых у Существа, третье Бедствие отсеет избранные образы для чего-то поистине особенного. И в уведомлении даже говорилось, что Третье бедствие может произойти независимо.