Неужели это общий (Навык), потому что
Гарпун Хелен врезался в плечо одного из закованных в медь фанатиков. К сожалению, острие оставило глубокую царапину, но не пробило броню. Медленно дефект в броне затягивался. Через десять секунд казалось, что она ничего и не делала. Все больше и больше ударов обрушивалось на нее, и Хелен растягивала свой (Домен) до предела, чтобы избежать худшего.
Если так будет продолжаться
Словно рука, проходящая сквозь паутину, (Домен) Хелен был развеян. Повеял странный ветер, сотрясая воздух. Все замерли и подняли глаза вверх. Этого требовали. Инстинкт взял верх.
Над ними возвышалось дерево, уходящее в небо. Его ветви обвивали облака, поддерживая их. За ними простирался космос, где извивающиеся усики тянулись бесконечно, настолько далеко за пределы индивидуального зрения, что казалось, будто им нет конца.
Насыщенный коричневый цвет коры был настолько древним, что у Хелен пересохло во рту, когда она посмотрела на него. Тяжесть течения времени давила на воздух. Для тех, у кого не было высокого уровня (Силы), даже дышать перед этим деревом было трудно. Изумрудные листья зашуршали, и шум отчетливо донесся до ее ушей, хотя листва казалась находящейся в километрах от нее. Это было похоже на дыхание другого мира.
По мере того как дерево медленно становилось все более ярким и четким, окружающий мир тускнел. Вселенная застонала, вынужденная вращаться вокруг дерева. Солнце и луна медленно кружились, послушно вращаясь вокруг него. Теплый, огненно-красный свет с одной стороны, холодный сине-серебристый с другой. Между ними дерево служило точкой опоры для искривления пространства.
И по всему дереву, маленькие вращающиеся линии золота покрывали каждый его дюйм. Издалека казалось, что дерево щедро посыпали золотыми блестками. Но когда кто-то рассматривал дерево более пристально, внезапно становилось ясно, что странный (гиас) дерева, казалось, пронизывал эти письмена.
Какие истины передавали эти письмена, затем воплощались в реальность. Такова была сила дерева.
Как написано, так и будет.
— Если дошло до этого — непринужденно сказал Рандидли, поднимая руку и глядя на свои пальцы. Его голос был дыханием далекого мира, казалось, он гремел с силой, в то же время шепча всем, кто был свидетелем этого явления. — Тогда давайте больше не будем сдерживаться.
Вокруг нее могущественные Отряды начали шевелиться, отбиваясь от пассивного влияния дерева. Но взгляд Рендидли опустился к телу Эли, который продолжал истекать кровью на холодный каменный пол. Рендидли ухмыльнулся. — Интересно; этот (Навык) улучшается тем больше, чем больше урона ты получил, не так ли? (Навык) поддержки, чтобы обеспечить медной броней своих союзников Но действительно ли этой хлипкой защиты достаточно?
Над деревом внезапно появилась (Корона). Она была простой и суровой, сплетенной из костей, металла и тьмы. Воздух сместился, и письмена на дереве сдвинулись и переписались. Дерево требовало верности.
На этот раз, когда зашуршали листья, это прозвучало как приглушенный рев. И все, кто увидел эту (Корону), начали дрожать и страдать.
Глава 927
(Медная Животворность) была уникальным навыком по нескольким причинам. Когда миссис Гамильтон услышала о нём, она потратила несколько часов, изучая детали навыка. Его нельзя было использовать на себе, а только на тех, кто служил пользователю. В дополнение к баффам, которые он давал, он также служил очень функциональным набором брони.
Это был бафф к Силе и Ловкости, который увеличивался в зависимости от количества недостающего Здоровья у пользователя. Возможно, самым странным было то, что усиление, когда Здоровье у Элай было очень низким, было таким, что зачастую люди, на которых оно действовало, не могли контролировать свою собственную силу. У них не хватало Восприятия и Реакции, чтобы справиться со своими новыми возможностями.
Поэтому Элай Айрон усердно работал над формированием отряда, который намеренно поддерживал свои характеристики на одном уровне, чтобы воспользоваться преимуществом навыка. Из-за этого они не смогли долго оставаться на вершине отрядов Доннитона. Если Элая игнорировали в начале боя, остальную часть его отряда можно было уничтожить.
Только когда Элай был ранен в начале боя, они могли продемонстрировать свою особую силу.
— Стоило ли оно того? — спросила миссис Гамильтон тяжёлым голосом.
Стэн просто пожал плечами. — Вы просили шанс. Это только начало. С этим мы сможем узнать что-то о его возможностях. Без дополнительной информации
— Ты не можешь не понимать, что это значит, — тихо сказала миссис Гамильтон. Невыносимая агония этой странной короны, которая парила над Мировым Древом, продолжала ввинчиваться в висок миссис Гамильтон.
И если она чувствовала это так сильно, даже с Аланой, которая пылала боевым духом, то аудитория
— Думаю, мы скоро узнаем, — сказал Стэн. Оцепенение сохраняло его лицо совершенно бесстрастным. Казалось, он почти не интересовался штормом, который вызвал. Небо было тёмным. Агония распространялась по арене, как чума. А Стэн просто выглядел скучающим.
Не отрывая взгляда, миссис Гамильтон повернулась обратно к арене и увидела злобный голод в изумрудных глазах Рандидли. Одна проблема за раз.
Этот человек должен умереть ради Доннитона .
Пока Рендидли медленно разбирал мотивы Стэна и выгоды, которые он мог ожидать получить в результате этой серии событий, эта жестокая мысль пронзила всё. Она была подпитана яростью и защитными наклонностями Рендидли по отношению к Доннитону. Мысль была настолько убедительной, что Рендидли ненадолго потерял контроль над собой.
Иггдрасиль возвышался над ареной, судя осуждённого.
Непрошено, (Корона Переворота и Мрака) проявилась в облаке холодной энергии. Как её носитель, Мировое Древо, казалось, становилось всё более светящимся и святым. Позволяя эмоциям течь свободно, Рендидли не стал сдерживать взрыв (Жестокого Возмущения Иггдрасиля). Воздух гудел от его ярости. Волнами силы Рендидли донёс своё недовольство до всех.
И всё же его бледная Корона всё ещё звенела, требуя большего.
Он был монархом. Пришло время наказать детей за игры во взрослых.
Рендидли почувствовал, как поднимает руку, чтобы указать на Стэна. Толпа закипала; расстояние несколько рассеивало силу, но их всё ещё мучила поющая способность праведной ярости, которую Рендидли излучал вовне. Сузив глаза, Рендидли напряг свою волю. Вся эта сила сконцентрировалась в одной точке, и воздух вокруг вип-секции начал искажаться, когда воля Рендидли надавила на него.
Но он остановил себя. Пение прекратилось. Вся эта злобная энергия, которая мучила окружающих людей, была втянута обратно в Иггдрасиль, как будто её никогда и не существовало. Остались только звуки задыхающихся зрителей. Наверху мягко шелестели изумрудные листья.
Пытаясь восстановить дыхание, толпа изо всех сил старалась рационализировать происходящее. Их глаза устремились вверх, прослеживая огромную форму Мирового Древа. А внутри Рендидли боролся. Удар был подготовлен и готов, но он не нанёс его.
Вокруг него на арене члены отряда с трудом поднимались на ноги, пытаясь оказать какое-то сопротивление. Честно говоря, Рендидли был слегка впечатлён тем, как быстро они пришли в себя. Они были хорошо обучены и имели достаточно высокие защитные характеристики, чтобы представлять проблему.
Ну, возможно, они могли бы быть проблемой, как только поймут, как использовать образы , — мрачно подумал Рандидли. А пока
Но Рендидли застыл, удерживая этот плотно сконцентрированный суд в своей груди. Образ, который он тщательно культивировал, теперь толкал его в опасном направлении. Он знал, что у образов есть недостатки, но этот тупик был довольно неожиданным. И единственная причина, по которой это произошло, заключалась в показной наглости Стэна, попытавшегося напасть на Рандидли, что разрушило бы доверие к Доннитону.
Бездумный поступок дурака стал началом скользкой дорожки.
Потому что Корона Рендидли пожирала образ неуязвимости Доннитона на протяжении всего испытания. Эти образы, которые не были окаменевшими, было относительно просто разграбить и поглотить. Он чувствовал, как тяжелеет от его веса, увеличивая свою силу со скоростью, от которой у него сморщились брови.
Этот образ (Пепельного Фантома) был тем, что он предлагал в качестве угрозы Доннитону, чтобы эти люди могли осознать необходимость силы в этом мире. Это был отчаянный путь, который он выбрал, путь, где он пытался направить Доннитон на правильный путь любой ценой. Всё это испытание было о них.
Он потащит их, пинающихся и кричащих, к господству в Системе, если это будет последнее, что он сделает.
Действия Стэна ясно указывали на то, что он должен быть устранён. В противном случае его недальновидность может оказаться губительной для будущего развития Доннитона. Он был человеком, который даже не мог посмотреть в лицо самому себе. Возможно, по этой причине он обладал необычным пониманием истины о других. Но без знания себя, какую силу он на самом деле имел?
Угрозы должны умереть. Иначе все эти усилия могут быть потрачены впустую
Но разве это не был Путь Копейщика?
Скрежеща зубами, Рендидли уставился на Стэна. Не отводя взгляда даже на мгновение, чтобы моргнуть, Рендидли изучал его. Его изумрудные глаза казались ужасным пламенем, намеревающимся поглотить всё. Стэн стоял, как вкопанный, поражённый интенсивностью, с которой Рендидли рассматривал его.
Удивительная ветвь на его Пути, вызывающая все более тёмные тенденции, которым он позволял расти внутри своей Короны и своего образа. Он хотел применить силу во время этого процесса, но был осторожен, чтобы организовать испытание против Доннитона таким образом, чтобы это не привело к гибели людей.
(Пепельный Фантом) был действительно образом, предназначенным для убийства. Но это не было оружием, которое Рендидли намеревался использовать против жителей Доннитона.
Рендидли был бессердечен в своих ударах, но он не собирался убивать. Он никогда не верил, что обладает правом определять, кому жить, а кому умирать. Рендидли просто верил, что его опыт даёт ему более широкий взгляд на то, как выжить в Системе. Обучая Доннитон опасности образов, он направлял их, не стремясь к определённому контролю.