Жар в его груди быстро иссякал, пока он оставался в ореоле света, который испускала Алана. Он отскочил до того, как пламя охватило его тело, но оно продолжало наносить ему урон. Святость, исходившая от нее, была духовным ядом, просачивавшимся в его разум. Перед лицом чистоты и грации, которые она демонстрировала, было трудно собраться с силами, чтобы сопротивляться.
И все же улыбка Хэнка становилась все шире.
— Да, вот так. Если бы Алана не была такой
В конце концов Хэнку удалось впечататься в мрамор арены, а не быть пронзенным насквозь. На земле осталось кровавое пятно. Поднявшись на ноги, он бросил многозначительный взгляд на Анчо. Из-за этой небольшой заминки его ослепило ледяным взрывом, который сбил его с ног.
Анчо захихикал, явно транслируя свои мысли:
— Видишь? Почти закончено.
— Если мы выиграем, можешь забрать трофей, — пробормотал Хэнк, хлопая себя по рукам, чтобы восстановить чувствительность в конечностях. Боже, как же болело его левое плечо при каждом движении. Но он не мог позволить себе оставаться неподвижным. Поэтому он вставил новую обойму в свой репитер, чтобы обстрелять Виванью пулями. Дракон рванулся вперед с ненавистью в глазах, к счастью, загораживая Алане обзор на Хэнка, пока она плавно опускалась вниз. Воспользовавшись этой возможностью, он несколько раз быстро перекатился, чтобы не дать Алане сосредоточиться на нем в краткосрочной перспективе.
В мягких карих глазах Анчо отражалось полное равнодушие к человеческой одержимости статусом. Трофей был для него бесполезен. В душе Хэнк начинал раздражаться.
— Можешь его продать, я думаю. Этот трофей. За столько яблок и сахарных кубиков, сколько захочешь!
Анчо задумался, задумчиво жуя уголок униформы рефери, в то время как над ареной хаотично начинал падать снег. Хотя Хэнк двигался с большей энергией, чем в начале матча, благодаря растущему импульсу его образа, его все же зацепила большая сосулька, которую выпустила в него Виванья. Хэнка шатнуло от скользящего удара, но в конечном итоге он удержался на ногах. Из полудюжины ран, нанесенных ему жестоким нападением Аланы, сочилась кровь.
— Я едва стою на ногах, приятель, — протянул Хэнк с напускным юмором. В этот момент Анчо наконец вздохнул с поражением и дал свое согласие.
— Вечный компаньон, — прошептал Хэнк, даже когда Виванья широко раскинула крылья и пронзительно закричала. Завоевания Хэнка в небе постепенно оттеснялись назад, и снег падал все сильнее. Но Хэнк почувствовал, как тепло возвращается в его конечности. Издалека до его ушей донесся звук копыт, напоминающий успокаивающее стаккато дождя по жестяной крыше.
Виванья рванулась вперед, окруженная все более плотной аурой леденящего воздуха, заставляя Хэнка откатиться в сторону и сорвать раны, которые его тело усердно залечивало. Когда первый удар промахнулся, Виванья прищурилась и вызвала полдюжины ледяных копий, которые пронзили землю вокруг Хэнка и загнали его в небольшую область. Но в то же время теневая фигура достигла края арены.
Хэнк, честно говоря, не понимал, как сильно ему нужна была лошадь, пока не увидел, как та в панике убегает от гигантского кузнечика. Что-то мгновенно щелкнуло в его сознании. Поскольку монстр был всего лишь 28-го уровня, Хэнк прикончил его одной пулей и осторожно приблизился к лошади. Так он встретил Анчо.
Но в конечном счете Анчо был просто нормальной лошадью, даже если у Хэнка были подозрения на этот счет, основываясь на том, насколько выразительным был Анчо. Так что он не мог играть никакой роли в серьезной битве Хэнка. Но на самом деле Анчо и не нужно было этого делать; ему просто нужно было проводить время с Хэнком, раскрывая ему детали и смысл, которые можно было собрать только медленно, посредством наблюдения.
При наличии достаточного времени и самоотверженности Хэнк мог создать себе компаньона со всей жизнью и характером настоящей лошади.
.за вычетом нескольких лишних черт характера, конечно.
Как только он вскочил на возвышенную платформу, теневой клон Анчо встал на дыбы и издал пронзительное ржание, которое привлекло всеобщее внимание. Всех, кроме Анчо, который уткнулся головой в спину рефери, пока его образ обнажался перед таким количеством людей.
— Тебя уже не спасти, — прошипела Виванья, но не успел теневой Анчо опуститься на все четыре копыта, как он шагнул вперед и оказался рядом с Хэнком. Будучи образом, особенно образом в области с сильным присутствием образа Хэнка, пространство не было серьезной проблемой. Хэнк вскочил в седло, и они снова шагнули, вырвавшись из ледяного окружения. И когда они преодолели расстояние до дальней стороны арены, у Хэнка уже был наготове револьвер со второй мощной пулей в патроннике.
Прошло
много времени с тех пор, как он видел Алану. Возможно, прошло всего пятнадцать секунд, но после ее первоначального блица это заставило его быть предельно осторожным.
И все же, пока Хэнк осматривал арену, кишащую туманом и падающим снегом, поскольку навыки Виваньи воздействовали на все более и более широкую область, он не мог найти Алану или ее характерное оранжевое пламя. Каким-то образом это отсутствие не улучшило его самочувствие. Его повествовательные инстинкты заставили волосы на затылке встать дыбом; что-то должно было случиться.
Но тем временем Виванья неуверенно взмахнула крыльями, проверяя более раннюю рану, которую нанес Хэнк. Воздух кружился вокруг дракона, как будто она стояла в центре колеса, а ледяные потоки вокруг были спицами. Казалось, что кружащиеся столбы тумана способны стереть Хэнка в пыль, если он позволит дракону подойти к нему слишком близко. Теневой конь под Хэнком тряхнул гривой, сбрасывая немного инея, который начал образовываться. Хэнк нахмурился, но пока не двигался, когда Виванья дрогнула и рванулась вперед. Он просто небрежно поднял свой револьвер.
Он не мог долго так продолжать. Использование образа Анчо значительно увеличило его способность реагировать на угрозы, но также увеличило нагрузку на разум Хэнка. И хотя он считал себя одним из самых целеустремленных людей на Земле, сочетание Аланы и Виваньи постоянно преследовало его и заставляло первые несколько минут матча казаться часами. Ему нужна была возможность, но Хэнк не мог победить, если его драгоценные пули будут использованы на Виванью.
Мать-прародительница морозных драконов была идеальным отвлекающим фактором, который в конечном итоге заморозит остатки его сил. Из-за высоких характеристик физической защиты Хэнк не мог легко вывести ее из строя. Если бы Алана действительно придерживалась этого пути к победе, она могла бы просто сидеть и ждать, пока Хэнк не совершит роковую ошибку, чтобы нанести удар.
Конечно, если бы Алана была из тех, кто сидит и ждет, Хэнк не находился бы сейчас под таким давлением.
Его взгляд скользнул вниз, на мрамор под ногами. В тот короткий момент, когда его взгляд упал на мрамор, который быстро краснел и пузырился, образ коня под ним размывался, покидая это место. Но даже с невероятной быстротой образа Алана вырвалась из-под земли, окутанная тем опасным оранжево-золотым пламенем, быстрее, чем он мог убежать. Языки пламени испускали резкий свет, который ударил прямо в психику Хэнка. Пламя змеилось наружу, стремясь испепелить как его образ, так и его плоть.
Вторая по мощности пуля, которую Хэнк приготовил для этого матча, прорезала пламя, но вскоре ее образ был выжжен жаром, а затем расплавлен в перегретую каплю дождя. Она безвредно брызнула на землю, едва подарив Хэнку долю секунды передышки от пламени. Но этого было достаточно, чтобы увеличить дистанцию.
Призрачный Анчо развернулся и заржал в знак протеста. Хэнк опустил револьвер и вложил последнюю пулю, которую он приготовил, в цилиндр. Его ладони были потными и покалывали, когда он поднимал пистолет. Его образ продолжал отчаянно усиливать свое влияние в окрестностях, но он продолжал сжиматься под светом, который испускала Алана. Его образ вспыхнул и напрягся со всем трагическим пыхтением детского надувного круга, который надувают, пока взрослый сидит на нем.
Не то чтобы он мог сильно винить свой образ за то, что его сдерживают; даже Хэнк мог держать открытым только один глаз, когда целился. Свет, который испускала Алана, был подавляющим.
— Ты никогда не заставляешь меня ждать. Вот что мне в тебе нравится, Алана.
— Сдавайся, Хэнк. Это твой последний шанс, — мягко ответила Алана. Ее огромные снежные крылья мягко взмахнули, посылая несколько заблудших перьев, порхающих вниз. Эти перья опустились на расплавленный туннель, который Алана прожгла в земле, в значительной степени погасив любое восхищение, которое Хэнк мог испытывать к красоте пера. Они были практически оружием, с достаточной прочностью на разрыв, чтобы отбить его усиленные пули маны.
Хэнк позволил всем мыслям о своем образе исчезнуть. Или, скорее, способом, который он случайно обнаружил, наблюдая за призрачной гончей,
Хэнк
стал лучшим примером своего образа. Ему не нужно было силой воли заставлять их существовать; он просто
образом, воплощенным в жизнь. Он медленно вдохнул, а затем выдохнул. Он вытер левую руку о джинсы, держа пистолет нацеленным на Алану.
— Не-а. Мы оба знаем, что этим все не закончится.
Мрамор зашипел, когда Алана опустилась вниз и опустилась на землю. Ее пылающие сапоги постепенно заставляли чрезвычайно ценный камень пузыриться под ее ногами.
— Я, честно говоря, удивлена, что ты пережил Второе Откровение. Я этого не ожидала.
— Сколько всего Откровений? — небрежно спросил Хэнк. Но это был отвлекающий маневр. Его правый указательный палец едва заметно дернулся. Алана сорвалась с места, как будто знала, что выстрел будет произведен. Вероятно, так и было.
БАХ!
Эта пуля отличалась от всех остальных. Хэнк готовил ее тщательно, думая об этом моменте. Чтобы противостоять этой неприкосновенной, самодовольной святости образа Аланы, она была наполнена `
с образом богохульства. Даже если подобный образ не был сильной стороной Хэнка, этого было достаточно, чтобы замедлить коварное излучение её пламени