Хейфал обернулся с выражением удивления на лице, его тело было в полном покое.
— О? Даже этого слишком много? Что ж, думаю, нам даже не нужно будет включать основную формацию для вашей первой тренировки. Мой, мой, мой. Возможно, вас следовало бы сгруппировать в колонну неудачников.
Раймунд почувствовал прилив удовольствия, наблюдая за напряженными фигурами тех немногих несчастных, которые необдуманно вели новобранцев. Серый пес был одним из первых, кто переступил порог и рухнул. Теперь он рычал и изо всех сил пытался встать.
Каким-то образом Раймунд почувствовал, как его ноги несут его вперед, мимо колеблющихся остальных новобранцев. В других областях он, возможно, не был бы таким смелым. Но пока это была физическая подготовка только в этой области он мог не отставать даже от Течета. И конечно, давление внутри комнаты будет больше, чем комфортно, но Раймунд поставил на то, что половина первоначальной неудачи этих новобранцев была вызвана удивлением. Но это была возможность, которую он не хотел упустить.
Поэтому Раймунд Балласт перешагнул порог, его образ подготовился к изменениям. Он слышал звук своего сердцебиения в ушах.
Несмотря на то, что он ожидал этого, перемена все равно ударила его, как кувалда по спине. Его зрение ненадолго поплыло от удара, и он не мог не сгорбиться и приготовиться. Но со странной мстительностью, о присутствии которой в своем сердце Раймунд не подозревал, он выпрямил спину и поднял подбородок. Затем он сделал все возможное, чтобы выглядеть небрежно, когда шел вперед.
В последний момент он взглянул в сторону, вниз на массивного серого пса, который продолжал изо всех сил подниматься. Их взгляды встретились. Раймунд усмехнулся. Затем он отвел взгляд; у него были более важные дела.
Он почувствовал
Глава 1512
— Продемонстрируйте свой образ, — строго повторил помощник надзирателя, столкнувшись с несколько растерянным и ничего не понимающим выражением лица Реймунда. По их лицам было ясно, что трое надзирателей крайне не впечатлены его невосприимчивостью.
В нынешней ситуации Реймунда смущали две вещи. Во-первых, после того как новобранцы заканчивали свои обязательные двадцать кругов и больше всего хотели рухнуть в дегенеративное варево из пота и мышечных волокон, их приводили в подземный комплекс под тренировочной площадкой, который казался таким же обширным, как и сооружения на поверхности. Там его направили в небольшой тренировочный зал, где за деревянным столом ждали трое незнакомых помощников надзирателя. У каждого в руках был планшет.
Они хотели, чтобы он продемонстрировал свой образ. Этот факт едва сумел пробиться сквозь его сонливую растерянность и достичь сознания.
Но вторым источником замешательства было то, что формация на поверхности никак не влияла на эту область. Реймунд снова мог свободно двигаться и восстанавливаться естественным образом. После почти двадцати четырех часов постоянного использования своего образа, возвращение к возможности физического движения было настолько приятным, что казалось, будто каждое движение Реймунда поддерживается успокаивающим слоем облаков.
— А да, — Реймунд моргнул. Затем он изо всех сил постарался сосредоточиться. Его разум все еще был истощен тем, что он пережил в этот первый день тренировок, но отсутствие физического подавления наполнило его странным чувством спокойствия. Его онемевшее тело стало идеальным сосудом для размещения сознания, сосредоточенного на его образе. С таким уровнем давления он мог справиться с легкостью.
Постепенно веки Реймунда опустились. Его мир погрузился в насыщенную тьму. Это был его холст для творчества. Длинные когти медленно вытянулись, словно рыжий полосатый кот роскошно просыпается от дремоты в луже солнечного света.
Первой деталью, которую он сотворил, был мех девятихвостого лиса. Это была одна из самых маленьких, но самых важных деталей для создания цельного образа. Основание каждого волоска было бледно-белым, но к краям он переходил в темно-бордовый цвет. Поскольку девятихвостый лис сидел в темноте, это означало, что божественная фигура, казалось, перетекает прямо в окружающий мир. Это был монстр, существовавший как естественная часть мира, величайшая рана, которую когда-либо испытывало существование.
Эти волоски распространялись наружу, являясь частью совершенно огромного тела. Каждый волосок был высотой с самое высокое дерево в величайшем лесу. А для девятихвостого лиса это были всего лишь одни из миллиона волосков, покрывающих его тело. Девятихвостый лис был подобен небу или ветру. Это было просто естественное присутствие, которое сохранялось, даже когда другие факторы вокруг него поднимались и падали.
Далее шла форма. Реймунд и его народ были двуногими, но девятихвостый лис был настоящим лисом: он спокойно сидел на задних лапах, а передние лапы поддерживали его тело в вертикальном и достойном положении. В теологии мира Реймунда все его люди изначально ходили на четвереньках и обладали девятью хвостами. Но первый лис, Фиеро, наткнулся на кувыркающуюся водяную обезьяну, которая висела на дереве и наслаждалась толстой гроздью винограда. Водяная обезьяна увидела девять сочных хвостов Фиеро и сильно позавидовала. Поэтому несколькими умными словами и драматичным пиром из винограда водяная обезьяна убедила Фиеро обменять один из своих хвостов на знание о том, как ходить на двух ногах и использовать руки, чтобы есть виноград.
Хроники Фиеро были, честно говоря, довольно удручающими для Реймунда. В них подробно описывались все девять мелких причин, по которым Фиеро уговорили расстаться со своими хвостами, высшими символами уважения к естественному порядку существования. Лис, родившийся с двумя хвостами, как Реймунд, считался довольно особенным; большинство его соплеменников в современную эпоху рождались только с одним хвостом.
Пока не появился Течетадоре, который родился с шестью великолепными хвостами. Брат Реймунда изменил все, с самого начала.
На лице Реймунда появилась хмурая складка. Его образ слегка пошатнулся. Он отругал себя, а затем сосредоточился на укреплении своей преданности своему образу. Даже если сейчас на него не давила никакая формация, это не означало, что вся усталость прошедшего дня чудесным образом исцелилась. Он не мог позволить себе отвлекаться на какую-либо побочную информацию в данный момент.
Поэтому Реймунд заставил себя сосредоточиться исключительно на своем образе. Его истощенный разум отбросил все отвлекающие факторы и снова сосредоточился на девятихвостом лисе. От сидящего лиса с блестяще затененным мехом все девять хвостов распространились в окружающем воздухе, словно чистые лучи света от солнца. В каждом из хвостов были некоторые едва заметные изгибы, но эти мягкие детали были практически невидимы между бордовым мехом и глубокой тьмой фона.
В центре этого букета хвостов девятихвостый лис Реймунда сидел с закрытыми глазами, казалось, совершенно инертный. Это было не настоящее биологическое чудовище, а естественное присутствие в мире. Его влияние постепенно распространялось на окружающее пространство, тяжело давя на окружение. Его морда была длинной и царственной. Невидимый нимб превосходства исходил от безупречного существа, которое сотворил Реймунд.
Когда все детали были собраны воедино, они, казалось, слились вместе и образовали почти идеальное целое. Несмотря на более раннее отвлечение, это был один из лучших завершенных девятихвостых лисов, которых Реймунду когда-либо удавалось создать. Он почувствовал прилив гордости в своей груди.
Выпустив дыхание, Реймунд открыл глаза. Трое помощников надзирателя посмотрели на него так, словно только сейчас заметили, что он выполнял их просьбу, стоя с закрытыми глазами. Центральная фигура, коренастый мужчина с крыльями летучей мыши, моргнул.
— О, вы закончили?
Реймунд открыл рот, но не мог решить, что хотел на это сказать. Тот факт, что помощник надзирателя вообще задал этот вопрос
Когда Реймунд не ответил, помощники надзирателя, казалось, восприняли это как согласие и начали яростно строчить заметки на своих бумагах. Они попеременно кривились, глядя на образ, созданный Реймундом, записывали какие-то наблюдения, а затем многозначительно переглядывались, кивая в знак согласия.
В конце концов, крылья летучей мыши прочистили горло.
— Хорошо, на этом пока хватит. Думаю, мы в основном поняли ваш образ. Теперь нам нужно еще кое-что исследовать, пока мы разрабатываем ваш личный режим тренировок. Не стесняйтесь глубоко задуматься над своими ответами; когда вы закончите здесь, вы немедленно вернетесь на поверхность, чтобы продолжить тренировку. Как вы намерены улучшить свой образ?
— Я — Реймунд моргнул от внезапного вопроса. Тем не менее, его взгляд быстро прояснился. Еще несколько дней назад он не смог бы сформулировать, как он хочет улучшить свой образ. Но после того, как он был полностью истощен, а затем освежен волной теплой энергии от колокола, Реймунд начал ощущать несколько способов, которые позволили бы его девятихвостому лису стать еще более могущественным. — Я хочу уметь визуализировать великого девятихвостого лиса как часть природного мира. Почти как будто хвосты лиса были реками мира, его позвоночник был великим горным хребтом, что-то в этом роде.
— Продемонстрируйте свою самую мощную атаку, — объявил Крыло-Летучая мышь, взглянув на одного из своих коллег-помощников надзирателя, даже не потрудившись хотя бы немного отметить ответ Реймунда. — Севет получит вашу атаку. И не льстите себе: нет абсолютно никаких шансов, что кто-то вроде вас сможет угрожать Севету.
— хорошо, — Реймунд подавил свое раздражение и попытался сосредоточиться. Он расправил плечи, и его глаза вспыхнули, когда образ девятихвостого лиса позади него запульсировал силой. Он открыл рот и взревел, а спектральная проекция огромной лисьей головы рванулась вперед, чтобы разорвать ждущего Севета. Севет поднял небольшой топорик, на мгновение пульсируя огромным образом, который Реймунд едва успел почувствовать, прежде чем он отбросил атаку в сторону.