Он был застигнут врасплох, но удар пришелся по плотной значимости, которой обладал Рандидли, и разбился, как яйцо, брошенное в кирпичную стену. Пока он пытался понять, откуда исходила эта жалкая попытка нападения, перед ним сформировалось существо из желтой потрескивающей молнии, преграждая ему путь в (Алимиан).
Фигура окинула Рендидли презрительным взглядом. — Ты накопил приличное количество воспоминаний о другом мире, но это не разрешено в (Алимиане). Подави свою Пустоту, или я буду вынужден сделать это за тебя. И это будет неприятно.
Рендидли усмехнулся на эту провокацию. Но в конечном счете, он не хотел устраивать большой шум, когда ему нужно было прийти на помощь Клодетте. Он закрутил свое (Ядро Пустоты) так быстро, как только мог, сжимая всю свою обильную значимость в крошечное ядро внутри своего тела. Он даже отменил потоки Пустоты, которые текли по его венам вместе с кровью. Свернуть все внутрь напрягло его (Силу Воли), но было возможно. Он выпустил долгий выдох, его (Ядро Пустоты) теперь полностью вплеталось внутрь, и развел руки. — Доволен?
— Подави свою Пустоту в течение следующих пяти секунд, — ответил страж-молния. — Я не потерплю дерзости.
Рендидли сжал губы. — Моя Пустота подавлена. Ты вообще можешь ее почувствовать?
— Дело не в проявлениях. — Глаза стража начали гореть ярким светом. Он сделал шаг вперед. — Дело в дополнительном (Весе), который ты несешь. Немедленно избавься от него. Или же
Мне нужно избавиться от моего (Веса)? Но как черт, если это происходит со всеми, кто входит в (Алимиан), то несомненно есть метод, и Нешама хех. Она, вероятно, предполагала, что я знал это или получил информацию от (Гильдии Гравировки). Впервые ее предположение о том, что я узнал информацию о (Ядре Пустоты) от кого-то другого, обернулось против меня
— Ты собираешься позвать на помощь? — решил Рендидли потянуть время, пока размышлял.
Существо из молнии сложило свои потрескивающие руки. — Да как ты
так? Меня одного достаточно, чтобы справиться с таким, как ты
— Ну что ж, раз уж до этого дошло, — глаза Рендидли заблестели. Его (Ядро Пустоты) продолжало быстро вращаться, но он высвободил всю свою значимость и (Вес) в темный, сжатый проход. Молния потрескивала вокруг по совершенно иной причине, когда он дестабилизировал пространство. — Полагаю, разберемся по-старинке.
— Ты пожалеешь, что вызвал мой гнев, — проговорил страж. Затем он поднял руку и выпустил два мощных разряда, которые преодолели расстояние и врезались в грудь Рандидли.
Ухмылка Рендидли расширилась, поскольку атаки оставили его практически невредимым. — Может быть, если бы ты использовал другой элемент, я бы забеспокоился, но когда дело доходит до молнии, я очень уверен в своей способности выдерживать. Тем не менее, мне нужно куда-то идти. Так что, если ты не отойдешь, я сам тебя отодвину.
Видимо, время для разговоров прошло, потому что страж-молния даже не обратил на него внимания. Он просто выпустил еще больше разрядов молнии, которые были столь же неэффективны против него.
Медленно покачав головой, Рендидли сказал: — Ладно тогда. Мне все равно нужен был подопытный, чтобы проверить пределы этой новой способности. — Его (Ядро Пустоты) не могло вращаться быстрее, но узоры, составлявшие основу, начали распутываться. Они распространились вокруг его (Ядра Пустоты), два из них оставались бездействующими, но третий горел длинными языками призрачного пламени Пустоты. — Посмотрим, как хорошо ты справишься с моим (Первым Авторитетом).
Глава 1855
Заиграла музыка, и отец Клодетт плавно скользил между небольшими группами, обращаясь к каждому, кто имел значение. Он встретил Кайла МакДула, Тьюна и Лунного Клинка с такой же теплой улыбкой и раскатистым смехом.
Она старалась не показывать, как сильно ее тревожит то, что они разговаривают. Рядом с ней Нешама положила руку ей на предплечье. — Не позволяй этому беспокоить тебя. По крайней мере, эти короткие беседы определенно бессмысленны. Твой отец не оставит дела на волю случая.
— Да, я знаю, — ответила Клодетт напряженным голосом. Затем она бросила взгляд на Юста, который просто злобно смотрел на Лунного Клинка, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь. Тревога Клодетт была столь велика, что она едва не приказала ему остановиться, но она также знала, что это не имело значения. В некотором смысле, пребывание здесь было медленно наступающим облегчением.
Скоро все притворства будут разоблачены.
Когда прошло достаточно времени, Дон плавно выдвинулся в центр вечеринки и привлек к себе всеобщее внимание. Его речь началась с воодушевляющего вступления. Клодетт скрестила руки на груди и слушала, как он поэтически рассуждал о том, как структура Системы подталкивала его к величию, всегда требуя большего.
С помощью Системы Дон обнаружил, что он мог стать чем-то большим. И за это он будет вечно благодарен.
Многочисленные и разнообразные фигуры, многих из которых не узнала даже Клодетт, молча слушали монолог. Они собрались в свободный круг, уделяя Дону все свое внимание, пока работники вносили мельчайшие корректировки в умело спрятанные зеркала, направляя на Дона эффект, похожий на прожектор. Его улыбка была широкой, а глаза — острыми в центре этого освещения.
Он был талантливым оратором, приковывающим внимание этих фигур. Но в то же время все было немного сложнее. Каждый предоставил ему этот момент; независимо от их предыдущей истории, потому что довести (Навык) до тысячи не было случайным делом, не говоря уже о достижении этого рубежа трижды.
— Держу пари, я могу догадаться, о чем вы все думаете, — Дон огляделся сверкающими глазами. — Какие три (Навыка) достигли Милле ? Что ж, поскольку вы все так вежливо собрались в мою честь, я не вижу вреда в том, чтобы позволить вам заглянуть за мой великолепный занавес и полюбоваться моим восхитительным часовым механизмом.
Странная тишина опустилась на толпу. Даже Клодетт выпрямилась чуть больше. После шока от этого откровения пришла настороженность. Раскрытие того, какие (Навыки) развились, не было обычной частью таких торжеств. А учитывая ее отца, он не стал бы давать что-то без причины.
Присутствующие тоже это знали. Их взгляды стали несколько жесткими; каждый понимал, какую власть Дон мог использовать, если ты был ему обязан хоть малейшей услугой. Тем не менее, никто не высказался против него. Потому что, хотя они и опасались последствий его влияния, они не могли не испытывать любопытства. Они хотели понять, каким противником станет Дон Бейгон.
— Первой из моих Милле вех стал (Односторонний Договор). После столь частого использования он продолжал расти ха-ха, я бы попросил вас угадать, насколько высок стал его Уровень, но я почти уверен, что никто не поверит мне, даже если я скажу — Дон дразняще огляделся по комнате, которая взирала на него стоически. Никому не нужно было сообщать о его способности использовать услуги как кинжалы.
Он поднес руку к голове и вздохнул, изображая невинную жертву. — Так что давайте покончим с этой тратой времени. Вторым Милле стала (Дерзкая Декларация). Знаете, около ста лет назад, когда родилась моя дорогая Клодетт — Он двинул рукой и протянул ее к ней, словно желая погладить ее по щеке издалека. Она заставила себя не отпрянуть. — я поклялся себе, что достигну третьего Милле . И посмотрите! Вот так просто я достиг цели.
Несколько человек вежливо захлопали. Клодетт покраснела.
— Что касается моего последнего Милле , оно получено от относительно нового (Навыка) (Разрушительная Решимость). Этот (Навык) самый необычный из трех, но я обнаружил, — выражение лица ее отца изменилось, и его глаза остановились на Клодетт. — что этот (Навык) соответствует моей личности больше, чем любой другой. Иногда достаточно одного конкретного (Навыка), чтобы изменить все ваше мировоззрение. Изменить всю вашу жизнь, чтобы она соответствовала новому плану на будущее.
— В любом случае, у меня есть последнее объявление, прежде чем я позволю вам отправиться на улицу и насладиться радушным ночным гостеприимством жителей Алимьяна. — Улыбка Дона расширилась, и что-то нарастало в воздухе вокруг него. Волосы Клодетт встали дыбом, она задавалась вопросом, станет ли это моментом, который начнет запечатывать ее судьбу. Облизнув губы, он продолжил. — Сегодня пусть будет известно, что я, Дон Рафаэль Бейгон, скоро брошу вызов
ГРоомм!
Оглушительный удар грома обрушился на пляж за пределами бамбукового бара с такой силой, что бамбуковые опоры затряслись и загрохотали под ногами. Несколько гостей пошатнулись, а некоторые упали, не привыкшие справляться с внезапными изменениями вокруг своего тела без (Параметров). По плотно сжатым губам отца Клодетт поняла, что это прерывание не было ожидаемым хозяином. Ее выражение лица прояснилось. Судя по продолжающемуся треску электричества, который она слышала, кто-то прорвался через легионы хранителей Алимьяна.
Рэндидли, конечно, еще не одиннадцатый час, но ты чертовски близок к нему !
Она подошла к открытой стороне здания, чтобы посмотреть, опередив других любопытных гостей всего на шаг. Но ее выражение лица быстро помрачнело. Это был не Рендидли Гостхаунд, кто так театрально прибыл посреди речи Дона Бейгона. Что было, пожалуй, лучшим для их шанса уберечь Клодетт от рук людей, которые хотели ею завладеть.
Две фигуры шли вперед, не затронутые переходом в Алимьян. И, учитывая плотную сеть электричества, бегущую по их телам, они, вероятно, сохранили значительную часть своих (Параметров) даже здесь. Тот, что слева, был знакомым комендантом Виком с медвежьим лицом, его униформа была безупречно отутюжена. Фигура справа носила золотую маску на лице, с едва заметными чертами. Но с ее струящимся водопадом малиновых волос и удушающей аурой, которую она испускала, это мог быть только один человек
Актус Супрем Девик оглядела собравшихся, затем наклонила голову набок. Ее голос дрогнул от разбитого сердца. — Дон, ты начал вечеринку без меня? После того как так долго отказывался прислать мне приглашение, которое, к тому же, кажется, было отмечено неверным време