Тем временем его взгляд скользнул влево. Странное растительное сообщество становилось все более взаимозависимым и плотным, хотя часть его коллективного разума, казалось, утихла. Лианы между деревьями размножились в несколько раз, так что передвижение по этой части острова больше напоминало прохождение веревочного парка, чем поход по лесу.
Вероятно, в качестве адаптации к новой среде, Рендидли заметил, что вернулось несколько разновидностей змей и более мелких обезьян. Они сновали и прыгали по тесным проходам, образуя некое странное симбиотическое отношение с центральным деревом. Лапы обезьян и желудки змей выработали липкость, которая позволяла им игнорировать постоянные дожди; фауна, казалось, процветала. Рендидли не совсем понимал, как это все работает, но он чувствовал, как (Нетер) скапливался в той области.
И он также видел постоянный рост этого центрального дерева, теперь приближающегося к высоте вулкана. Его высочайшие ветви касались низко висящих облаков в его шторме Нетера.
— Какой странный остров, — Рендидли беспомощно покачал головой. Было трудно вспомнить, каким был остров до его прибытия. Его присутствие оказывало такое сильное влияние. И даже после того, как он ушел, он сомневался, что по крайней мере два из этих изменений вернутся в норму.
Выбросив эту тревожную мысль из головы, Рендидли начал тренировать свои способности (Нетера). Он пожал плечами и потянулся, чтобы взаимодействовать со своим сложным (Штормом Нетера). Он экспериментировал с несколькими новыми вариациями (Узоров), о которых думал, находясь в Море Снов. Он методично наблюдал за результатами в течение нескольких минут, прежде чем внести другие мелкие корректировки и посмотреть, заметит ли он какое-либо накапливающееся изменение.
Одна проблема с (Нетером) в том, что он существует на гораздо более длительной временной шкале, чем (Эфир) ,
размышлял Рандидли.
К тому времени, как я узнаю реальные результаты, я уже буду в некоторой степени привержен тому, что создал. Полезность этого метода ограничена .
Затем он расширил свой обзор и взглянул на массивную погодную сферу, втянутую в весь бурлящий шторм вокруг острова, ища способы, которыми его небольшие изменения приводили к развитию чего-то большего в других местах. Иногда он находил тревожные крупномасштабные последствия, иногда нет.
Рендидли потянулся и усилил поток (Нетера) или связал два вместе и попробовал снова. В некотором смысле, работа успокаивала; он мог действительно наблюдать, не прилагая особых усилий. С другой стороны, некоторая непредсказуемость и его неспособность предсказывать более крупные проблемы оставляли Рендидли разочарованным. (Нетер) должен быть моей стихией, но мне предстоит узнать так много . Рендидли встряхнулся. Было почти облегчением перейти к следующему типу тренировок: большему воздействию массивного (Массива Нетера), расположенного в самом сердце Эспиры.
Восприятие Рендидли погрузилось в землю и быстро наткнулось на бурлящую инфраструктуру (Нетера) ритуала, который он совершил по внезапному импульсу. Увидев в нем изменения, он понял, что, возможно, (Ритуал Нетера) был похож на изменения в (Нетере); возможно, это казалось легким решением, но оно накапливалось долгое время.
И эта мысль была весьма отрезвляющей.
Но его любопытство к Ритуалу быстро пересилило это чувство. По мере того, как он разбухал и становился все более плотным в своих потоках, он напоминал массивные песочные часы с двумя большими полукруглыми потоками, сходившимися в тугом и сложном узле взаимодействий посередине. Именно к этому плотно переплетенному центру, где потоки идеально расходились, образуя небольшую арену, подобную кабине пилота, — туда и устремился Рандидли.
Почти гримасничая про себя, он прорезал туманный слой (Нетера), который он обычно держал вокруг своего (Ядра Нетера), что не позволяло ему отвлекаться во время других видов тренировок. Затем он приготовился к потоку ощущений, связей, смыслов, моментов и воспоминаний, которые начали вливаться в его форму.
Если Рендидли был честен —
Его веки трепетали почти бесконтрольно. Зарождающаяся головная боль уже поселилась за его глазами. Давление другого значения, впихиваемого в его тело и (Ядро Нетера) —
— этот вид тренировок разделял тот же баланс успокаивающего и разочаровывающего, что и манипулирование (Узорами Нетера). Шелест осознания и обрывки смысла были опьяняющими. До такой степени, что Рендидли чувствовал, как даже
твердая и надежная (Сила Воли) вынуждена подчиняться этому массивному потоку. Полная отдача себя потоку информации приносила с собой некое внутреннее освобождение.
Тело и разум пришли в соответствие, и глубокий покой распространился по всему его телу. Просто так получилось, что большая часть положительных эффектов этого покоя была глубоко скрыта под растущим ментальным напряжением и ускоряющимся потоком ощущений.
Рендидли чувствовал тонкие усики, тянущиеся и связывающие его со всеми проявлениями разумной жизни на Эспире. Их заботы и жизни проносились через эти тонкие связи, ненадолго вселяясь в него и сменяя друг друга в его личности. Его кожа будто передавалась миллион раз в секунду, вмещая в себя всевозможные надежды и желания. Но повсеместно они исчезали, как только связь подтверждалась, оставляя его потным и задыхающимся, едва способным выдержать бесконечный парад связей.
Он заставлял себя выдерживать ментальное истощение по трем причинам: во-первых, он чувствовал, как мир внутри него рос. Рендидли не сомневался, что уляжется на поистине восхитительный и полноценный сон после.
Во-вторых, он чувствовал, как постепенно акклиматизируется к давлению. Недостаточно быстро, чтобы изменить ситуацию, но Рендидли хотел дойти до предела своих возможностей.
И в-третьих —
Принудительное соприкосновение со связями заставило Рендидли понять, что из всех связей некоторые выделялись среди остальных. Были очевидные, такие как его четыре первоначальные связи в Доннитоне и его более поздние связи с Хейффалом, Раймундом Балластом, и со всем (Пантеоном), управляющим (Системой) в (Альфа-Космосе), но были и две другие, которые заметно отличались от остальных. В его странном, почти подводном видении значения, текущего между индивидами, они
светились.
Одну он узнал сразу: связь между ним и Делилой была, возможно, самой сильной из всех этих отдельных нитей смысла, текущая глубже, чем связь Рендидли с ее матерью и отцом. Часть его мозга продолжала спотыкаться под постоянным потоком связей, но другая изучала эту прочную нить между ним и Делилой в попытке понять, почему она была настолько крепче остальных.
В конечном итоге, он мог лишь прийти к выводу, что отчасти это было ужасное и аморфное слово судьба . Связь была сплетена таким образом, который Рендидли еще не понимал. Однако другая часть была более легко усвояема; он и Делила были первыми . Он — в росте силы, она — в рождении полностью под влиянием (Системы). Будучи первопроходцами, они разделяли чрезвычайно трудноопределимое понимание того, каково это — отличаться от остальных.
Эти факторы послужили отличной основой для связи (Нетера). Но любопытным развитием стало то, что существовала еще одна связь, лишь немногим уступающая той, что он разделял с Делилой. И когда сознание Рендидли сосредоточилось на этой связи, он понял, что совсем не узнает этого человека.
Немного надавив, Рендидли получил больше информации об этой фигуре. Ощущения и впечатления страха, боли и одиночества мелькали, пока он не настиг настоящее.
Он увидел молодое лицо, возможно, пяти или шести лет, глядящее на свое отражение в грязной луже. Ребенок был одет в поношенную коричневую рубашку, которая когда-то, казалось, была розовой. Ребенок ущипнул себя за щеки.
— Рэнди! — крикнул чей-то голос, и ребенок вскочил. Украдкой оглядевшись, ребенок поспешил обратно по пыльной земле. Фургоны стояли, их лошади и различные чудовищные вьючные животные жевали траву и безучастно смотрели в никуда, пока люди занимались своими делами. Почти сто человек сидели свободными кругами вокруг пяти небольших костров. Запах дыма и жареного мяса наполнял воздух домашним уютом, даже если пустые глаза и подозрительность группы более чем стирали это ощущение.
Интересно, это из-за имени? Рендидли почувствовал странное урчание в животе. Может ли этот ребенок. быть назван в честь меня?
Рэнди старалась не смотреть никому в глаза на пути к самому маленькому из фургонов. Женщина ждала их, поставив руки на бока и испепеляя ребенка взглядом. Рендидли подозревал, что, когда она не злилась, она была довольно красива. Она кивнула под колесо фургона, на котором была (Гравировка). — Ты снова это сделал, малыш?
Рэнди замотала головой. Решительно, страстно, так быстро, что большие уши ребенка слегка затрепетали, и Рендидли почувствовал головокружение ребенка через их связь. Но Рендидли также видел, что (Гравировка) была на удивление инертной.
(Мана) все еще присутствовала в начерченных линиях, но была на удивление инертной. Даже он чувствовал недоумение, пытаясь изучить это явление с помощью своих ограниченных чувств. Как могли форма и (Мана) присутствовать, но вся работа при этом ничего не делала?
Женщина поджала губы. — Не неси мне эту чушь. Думаешь, обычные (Гравировки) просто так быстро перестают работать? Ты спал в углу, и я
слышала,
как ты плакал, Рэнди. Я знаю, ты не можешь контролировать себя, когда расстроен, ты просто высасываешь и высасываешь, даже не
думая.
Черт возьми!
Рэнди замялась, а затем заговорила с такой же значимостью, как ветер, несущий газету по земле. — Я не хотел. —
— Да, а я не хотела соглашаться брать на себя ответственность за такого обузу, как ты, — Женщина покачала головой и отвернулась. — Черт, мне это совсем не нужно. Не сейчас, когда скоро будут тарифы на возвращение в (Зоны). Если я скоро не найду хорошей работы —
Женщина бросила на ребенка многозначительный взгляд. Затем она забралась в фургон и закрыла за собой дверь, покачивая бедрами. Несколько секунд Рэнди просто уставилась в деревянную обшивку. Затем ее взгляд упал на сломанную (Гравировку). После этого она внезапно осознала пристальные взгляды, исходящие от некоторых грязных групп, сидящих вокруг костра, и сбежала на один из низких холмов над их стоянкой. Только когда эти стальные глаза, что смотрели поверх банок с супом, больше не следовали за ней, она смогла расслабиться.