Рендидли наблюдал, чувствуя, как что-то скрутилось у него внутри. Он аккуратно рассмотрел маленького ребенка, чувствуя, что худшие части (Мертворожденного Феникса) и (Серого Существа) существовали в груди этой Рэнди. Всего лишь в маленьких, зарождающихся формах, но она действительно обладала способностью поглощать что-то жизненно важное из окружающего пространства.
Это была, должен был признать он, завораживающая способность.
Он наблюдал, как Рэнди это делает: она складывала камни, бросала пригоршни земли в воздух и время от времени поглядывала на фургон. Область вокруг нее теряла часть своей вынужденной яркости. Это не совсем вредило окружающей среде, но затвердевшая земля, укрепленная постоянным (Эфиром), возвращалась к более хрупкой форме.
Тем не менее, только когда наступила ночь и женщина в переднике снова вышла, Рендидли смог увидеть другую связь между ним и ребенком.
Присев на холмах, Рэнди прижала руки к ушам, когда женщина громко смеялась над шутками грязных мужчин у костров внизу. В конце ночи женщина увела мужчину обратно в фургон, и слезы Рэнди собрались в лужицу на земле.
Рендидли почувствовал, как его разум дрожал, умоляя его уступить и ослабить хватку на потоке ощущений, которые обрушивались на него. Но он не уступил. Упрямый и разъяренный, он наблюдал, как этот юный незнакомец плачет, пока не уснет, и вспоминал несколько пустых ночей из собственного детства.
Глава 1922
Задыхаясь, Рендидли вернулся в свое тело, все еще дымящееся по краям и оставляющее за собой жгучие шлейфы, которые цеплялись за него, пока он возвращался с темной стороны луны. Его ноги сделали два шага от порталов, а плечи и руки сочились оранжевым и фиолетовым. Затем он завалился набок и рухнул на землю, удивленный тем, насколько его конечности стали холодными и непослушными. В глазах помутнело, желудок скрутило, подступила тошнота.
Его язык казался гниющим китом, одновременно обезвоженным и слизистым.
Рендидли перекатился на спину и посмотрел на круг чистого голубого неба, проглядывающий сквозь Бурю Небытия над его островом. Однако уже через несколько секунд ему пришлось зажмуриться и крепко закрыть глаза, чтобы подавить вспышки боли, пронзавшие его мозг. Постепенно ощущение, будто кто-то бросил его мозг в блендер и включил режим взбивания , утихло. Уголки его непослушного рта тронула улыбка. — Я, конечно, перегнул палку, так долго подключившись к Ритуалу Небытия
Его слова оборвались гримасой. Его перегруженный мозг, казалось, пузырился, подсовывая ему сбивающий с толку набор образов и воспоминаний. Холодный ветер коснулся его кожи, вызвав мурашки. Зловещее тиканье отдавалось в барабанных перепонках, мощная реверберация от часов размером с целую планету. Его сознание было туманным. На секунду Рендидли начал отрываться от физических ощущений; он был полностью несвязан формой. Ему пришлось прижать правую руку к земле и сжать пальцы, чтобы заземлиться.
Кружащийся пурпурно-черный висел внутри его век, вытекая, как какие-то проклятые слезы.
Не желая терпеть всю эту ужасную изматывающую боль без какой-либо реакции, Рендидли высунул язык в небо.
Мысленная заметка: странные вещи происходят, когда достаточно мощный разум, способный создавать меняющие мир образы, начинает немного чудить, когда у него случается короткое замыкание
Цветовые вспышки и искажения в воздухе вокруг него усиливались. Казалось, его разум пытался проецировать свои подсознательные образы на окружающее пространство, как это происходило большую часть его жизни. Но теперь, не имея никакой умственной потенции, он мог лишь выбрасывать обрывки и уродливые части этих образов, прежде чем заглохнуть и рухнуть. Каждая неудачная попытка распространить образ вносила небольшие изменения в части, что приводило ко все более и более утрированным неудачам.
Странное изумрудное пятно начало ползти по земле рядом с босыми ногами Рэндидли. Черные слезы текли по его щекам.
Морщась, Рендидли сел. Мир закружился в славном и пьяном ликовании от этого движения, заставляя Рендидли крепко закрыть глаза еще на несколько долгих секунд, пока он пытался сопротивляться импульсу своего тела рухнуть. В конце концов, он собрался достаточно, чтобы судорожно вдохнуть. Воздух немного помог, и вскоре он почувствовал себя достаточно заземленным, чтобы вздохнуть иначе.
Поздравляем! Ваш Навык (Мировое Древо Пьет Из Всех Царств вырос до Уровня 719!
Рендидли воспользовался своим Навыком, удивленный тем, сколько ему потребовалось, чтобы поддерживать свою жизнедеятельность еще несколько минут. Растительный коллектив, быстро размножающаяся колония муравьев и отдельные особи на пляже едва утоляли его жажду умственной остроты. И он чувствовал, как несколько более слабых особей шатаются и падают, неся на себе часть его огромного ощущения истощения. Очевидно, мои способности превосходят то, что эта группа могла бы достичь, даже работая сообща , — размышлял Рэндидли. Но это также означает, что затраты на бесперебойную работу моего мозга ошеломляющи. Тот факт, что добыча топлива никогда не была проблемой, — один из великих секретов моего существования. Черт, если бы у меня не было доступа к собственному Эфиру Что ж, мой опыт работы с Системой, вероятно, был бы совсем другим.
Тем не менее, на данный момент все его сторонники смогли отсрочить его судорожный коллапс в бесформенную кучу мышц и ментального желе. Огонь горел слабо, но угли были достаточно сильны, чтобы он мог продолжать. Чего было достаточно для Рэндидли, чтобы расправить плечи и дотянуться до своего Ядра Небытия, чтобы установить связь, которую он обнаружил с этим удручающим ребенком, Рэнди.
Он выпрямился и потянулся, его суставы жаловались на неустраненное чувство напряжения, пронизывавшее каждый сантиметр его тела. Однако очень быстро он замер и просто посмотрел на странно окрашенное изумрудное пятно на земле с кислым выражением лица. Его немедленным порывом было просто пойти и спасти ребенка из их ситуации, но Рендидли также вспомнил то чувство бессилия и потерянности. Его плечи сжались, когда его собственные воспоминания придали контекст этому переживанию.
Появиться как чужак, странный пожилой мужчина, особенно учитывая то, что сделал опекун Рэнди, не вызовет много сочувствия или доверия. Мог ли он уйти в детстве? Возможно. Ушел бы он, если бы его отец был другим человеком и предложил ему дом?
— Твоя мама нуждается в тебе больше, чем я, — сказал Иезекииль Призрачная Гончая своему сыну. И несмотря на эгоистичные мотивы мужчины, Рендидли согласился. Она нуждалась в нем. Только не так, как он, будучи ребенком, нуждался в ней. И по беглому сканированию Небытия, собравшегося вокруг Рэнди, связь с женщиной была поверхностной, но имела огромное значение.
Пока Рендидли обдумывал свои варианты, он не мог не заметить, что эта женщина, на существовании которой Рэнди основывал большую часть своей ценности, была моложе его самого. Это, по крайней мере, заставило Рендидли фыркнуть. — Когда, черт возьми, я так состарился? Мне почти средний возраст.
Он посмотрел на свои мускулистые предплечья и мозолистые руки. Особенно после физической трансформации, он был высоким и обладал длинными конечностями, вылепленными из отточенных мышц. Он возвышался над большинством людей. Его хвост, который обычно покорно обвивался вокруг его талии, когда он не практиковал Небытие, вытянулся и заволновался, как будто говоря: это не моя вина, что ты похож на монстра .
Конечно, не та фигура, которая ходит, спасая детей. Как бы сильно он ни сочувствовал и ни понимал положение Рэнди.
Цокнув языком, Рендидли снова сел на землю. Он хотел помочь, но прямое вмешательство, особенно сейчас, не сильно поможет. Чувствовалось некое лицемерие в том, чтобы ввести ребенка в заблуждение, но он просто не мог сидеть сложа руки, пока тот испытывал такую знакомую боль. Поэтому ему нужен был посредник.
Он потянулся к растительному коллективу и выхватил одну из маленьких обезьян из лабиринта переплетенных лиан. Она билась и визжала от тревоги, когда ее тело вышло из-под контроля и она начала со свистом проноситься сквозь растительность, но замерла, когда ее вытащили из леса, и она оказалась перед Рэндидли. Он критически оглядел ее, чувствуя ее небольшое животное хитроумие, которое знало, что он представляет для нее угрозу, но не настолько осознанное, чтобы по-настоящему обладать сознанием.
— Знаешь, кажется, многое из того, что я делаю ну. Кант возненавидел бы некоторые мои действия, — пробормотал Рендидли себе под нос. Он поднял палец, и Эфир с Небытием закружились на его кончике, создавая маленький, сверкающий самоцвет смысла. Пока маленькая обезьянка смотрела расширенными глазами, он небрежно вложил этот созданный шар энергии в лоб обезьянки. — Я не даю тебе выбора. Я меняю тебя, навсегда. Взамен ты обретешь способность, которую сейчас даже не можешь понять, но я не даю тебе выбора в этом вопросе. Я сожалею об этом.
Но недостаточно, чтобы остановиться.
Последнюю часть Рендидли оставил невысказанной.
Маленькая обезьянка начала дрожать, когда Ритуал Небытия и Эфирные связи оседали в ее теле. Большая часть ее тела была покрыта темно-красным мехом, а руки и мордочка были серыми. Ее большие глаза были стеклянными, пока тело содрогалось. Рендидли вздохнул, чувствуя себя крайне противоречиво.
Затем он вспомнил, как в своем прошлом свернулся в клубок, слыша пронзительный смех матери из соседней комнаты. Он вспомнил покалывающее ощущение высыхающих на лице слез, когда он засыпал.
Через некоторое время обезьянка подняла голову и посмотрела на Рендидли умными глазами. Ее радужки стали золотыми, с вкраплениями чистого обсидиана. Она склонила голову в знак благодарности и начала издавать быструю серию чириканий. После нескольких судорожных секунд сработал инструмент перевода Системы, который показывал, что обезьянка теперь обладала достаточным интеллектом, чтобы ее общение нуждалось в преобразовании.
— сын Закулаченного, сын Длиннохвостого, сын Уродливого Пальца, сын Трехлапого, сын Посредственных Ушей