Фиона сделала шаг вперёд. Её лицо было неподвижным, кожа на щеках обвисла. Рендидли чувствовал себя несколько неловко, учитывая, как явно жестокие заявления Юроача беспокоили её. Просто слушать это казалось актом соучастия. — Дуулис не справился со своими обязанностями. Я бы с радостью выполнила свою часть сделки.
— Ты бесплодна. Как даже мужское семя Дуулиса могло выжить в такой негостеприимной среде — Юроач вскочил на ноги и отпрянул, когда Фиона сделала ещё один шаг вперёд и вспыхнула яростью. Смутные формы мерцали в воздухе вокруг неё, образ Фионы рвался наброситься. Даже когда он увеличил расстояние между ними, смех Юроача был насмешливым. — Ты смеешь угрожать мне сейчас? В моём собственном доме? Хех, если ты думаешь, что я позволил тебе сюда без подготовки —
Образ Юроача вышел на передний план. Земля вокруг них задрожала. По всем окружающим каменистым холмам проявлялись версии человека с головой насекомого. Они начали маршировать, чтобы окружить группу из четырёх, каждый с истощённой силой по сравнению с оригиналом, но, возможно, с мощью слабого Привратника Небытия. Однако настоящей проблемой был всеобъемлющий образ солидарности и единой воли. Они поднимали своё разнообразное оружие с фанатичной уверенностью, одушевляющей их.
Рендидли почувствовал гнетущее чувство в груди, осматривая окрестности. Вот почему слова Фионы удивили его.
— Господин Призрачный Пёс, кажется, я разгадала предназначение этого сигила, который ношу. Это именно тот нож, который заставит этого переросшего опарыша истечь кровью. — Улыбка Фионы вернулась, блестящая и жестокая, когда она обернулась через плечо. — Однако, полагаю, вам придётся понести расходы на его активацию. Это вас устроит?
Рендидли чувствовал себя довольно сбитым с толку. Его взгляд упал на татуировку Нерожденного Феникса, закручивающуюся на плече Фионы. В конце концов, он кивнул. Он хотел выбраться отсюда как можно быстрее, а Фиона не казалась тем человеком, который склонен преувеличивать. Кроме того, он чувствовал некоторые скрытые особенности их связи, но не мог их разгадать.
Он был очень заинтересован в её методе. Он почувствовал это, как только она начала, когда Небытие стало перетекать между их татуировками. Рендидли стиснул зубы; она вытягивала
довольно много
Небытия, чтобы питать способность в её Нерожденном Фениксе. Его Ядро Небытия раскручивалось так быстро, как только могло, пытаясь угнаться за её потребностью. Пламя Веса Небытия начало искриться в ярких радужках Фионы.
— Хвастовство? Пф, как дёшево — Юроач начал насмехаться над ней ровно в тот момент, когда она высвободила способность своей татуировки. Все четыре татуировки светились, когда она это делала; Рэндидли, возможно, подпитывал процесс, но для активации он зависел от них всех. И Ксерши, и Пулас показали болезненное выражение, поскольку они несли свою часть нагрузки.
Маленькие частицы их всех закружились вместе. Активировался скрытый механизм. Кожа Рендидли заколола; вызванный ею узор Небытия нёс форму Нерожденного Феникса, но даже для него он ощущался странным и опасным.
Отступая назад среди своих клонов, Юроач повысил голос. — Хм? Значит, какой-то метод Небытия? Пф. Что бы ты ни пыталась, ты есть и всегда будешь неудачницей.
Вращающаяся татуировка чёрной дыры пульсировала на плече Фионы, почти так, словно услышала его слова. Затем она отделилась, став материальной. Она быстро раздулась наружу, поглощая тело Фионы, даже когда глаза Рендидли расширились от тревоги. Свет и энергия были погашены и поглощены быстро распространяющимся узором.
Выражение его лица быстро изменилось, когда стали ясны последствия этой работы. Этот разворачивающийся узор Небытия содержал все его понимания, сознательные и бессознательные, о процессе Энтропии. Холод прокрался в его конечности, это было не столько ощущение температуры, сколько ужасающий, вечный застой, стремящийся поглотить его.
Он глубоко вдохнул через нос, но это тоже не дало особого понимания. Тьма разъедала пространство наружу, распространяясь от Фионы к земле, а затем к окружающим камням. Пустота зевала, ленивая и опасная. Информация об этой способности не позволяла легко ускользнуть. Рендидли смотрел в темноту и имел лишь смутное представление о том, что высвободил его соратник по пакту.
Несмотря на пульсирующую головную боль и всё ещё напряжённое Ядро Небытия, он зигзагами отступал назад, подхватывая Ксерши и Пулас, пока бежал. С его высокими Характеристиками, он унёс их от эпицентра ужасающей пустоты, которая выхватила огромную область из Сонары. Он был так отвлечён избеганием этой тёмной энтропии, что они просто прорвались сквозь дюжину клонов Юроача.
Всё это время потребность в его Ядре Небытия продолжала расти
Взгляд Рендидли обострился. Он перекрыл поток Небытия между собой и Фионой. Свет в их татуировках мерцал и погас.
Ужасающий трепет пронёсся сквозь тьму. Затем, нехотя, она схлопнулась и оставила позади изменившийся мир.
Цвет был вытравлен из камней. Но ещё более зловеще, Эфир был почти полностью высосан из этого центрального пространства. Все клоны Юроача, попавшие во тьму, исчезли, и любое преимущество в образах, которое человек создал на местности, было начисто стёрто. Образы шипели и жужжали по краям, неспособные поддерживать себя в этой лишённой зоне.
Фиона пошатнулась, явно чувствуя головокружение и ослабленная тем же отсутствием Эфира. Примерно в двадцати метрах Юроач сидел на своей заднице и стонал. Рендидли подал тонкий поток Эфира в воздух вокруг Фионы, пытаясь обеспечить женщину энергией, не раскрывая свой Перекресток Эфира. Однако она тут же одарила его благодарной улыбкой.
Она мало что упускает , Рендидли сделал мысленное напоминание быть осторожным с этим. Он знал, что благодаря Ритуалу Небытия они были едины, пока поднимались по Сонаре, но это не продлится вечно.
— Итак, Юроач, — проворковала Фиона. Она прижала ногу к земле и раздробила её; её ненадолго смущённое выражение лица показало, что она забыла о повышении Характеристик, которое давала связь с Рэндидли. Но она справилась с этим выражением. Лёгкий шаг привёл её к человеку с головой насекомого. — Позволь мне продемонстрировать тебе, каково это — быть беспомощным перед
неудачницей
Глава 2022
Около трёх минут Рандидли, Пуллас и Ксерши стояли в стороне, скрестив руки, пока бушевала битва. Фиона пробивалась сквозь слабо проявившиеся волны клонов Юроча, насекомоподобная голова которого всё ещё не могла оправиться от того, что весь его Эфир был высосан. Она была воплощением божества, необузданная ярость, которой дали полную свободу буйствовать.
Эхом разнёсся грохот, когда один из её ударов ногой фактически сравнял с землёй небольшой каменный хребет.
Тело Юроча кувыркалось, как тряпичная кукла, отброшенное назад Фионой, которая с большим удовольствием воспользовалась дополнительными Характеристиками, полученными через татуировку. Она мелькала с одной позиции на другую, постепенно привыкая к дополнительной мощи своих ударов и движений. Она оставляла за собой небольшие кратеры, шаги гиганта, свидетельствующие о её ярости. Юроч отступил дальше, за пределы зоны, затронутой татуировкой (Нерождённого Феникса). Он укрылся среди рядов своих клонов, его образ постепенно начал восстанавливаться.
Однако это лишь дало Фионе возможность высвободить свой собственный образ на него. Соблазнительные вздохи и шёпот табуированных мыслей исходили из её ярких глаз. Среди массы Юрочей некоторые начали дёргаться и раздуваться, их тела становились зловеще красными. Вены пульсировали на их висках. Эти запретные мутации рычали и направляли свою агрессию на своего создателя, подрывая единство образа Юроча изнутри.
Когда эти перебежчики неистовствовали в рядах, Фиона смогла снова прорваться сквозь оборонительные построения и вонзить кулак в грудь Юроча. Его тело отскочило от земли, мандибулы отчаянно щёлкали, пока он крутился в воздухе, пытаясь стабилизироваться.
Однако бой продолжался всё дольше и дольше. Удары Фионы по Юрочу становились всё реже, эффект татуировки рассеивался. Земля оставалась обесцвеченной, но энергия вновь потекла в пространстве. Фиона сталкивалась с его обширным единым образом, но постепенно он снова начал заполнять окружающее пространство. Владея этим крылом долгое время, насекомоподобный человек, по-видимому, имел естественное преимущество.
Небо стало ареной схватки двух хорошо развитых образов с титанической силой. Однако импульс начал смещаться в другую сторону.
Даже отсюда столкновения между двумя мощными образами вибрировали на коже Рандидли. Глубина и плотность образа Юроча оказалась немного более массивной. Он прекрасно подходил для такого рода борьбы, где мог функционировать наступательно, одновременно смягчая воздействие более коварного образа Фионы. Рендидли хлопнул в ладоши, готовясь. — Ладно, давайте не будем просто смотреть. Мы не хотим торчать здесь весь день. Или позволять Фионе снова забирать всё веселье.
Пуллас кивнула, а Ксерши ухмыльнулся. Массивный металлический лигр уже мерцал в воздухе за ним. Трое ускорились вперёд, чтобы присоединиться к битве. Некоторые клоны немедленно развернулись, чтобы встретить трио. Даже когда Юроч медленно брал верх над Фионой, владелец арены плавно развернулся и выставил колонны своих клонов, чтобы замедлить их.
Настоящее тело Ксерши погрузилось в огромную проекцию образа, превратившись в изящного металлического хищника, который радостно неистовствовал среди войск. Каждый взмах его когтей рассекал конечности и превращал торсы в месиво. Пуллас двигалась позади него, бледный свет её совершенной смерти колыхался по мере её продвижения. Рендидли заметил, что её образ тоже быстро совершенствовался: теперь он носил мягкую улыбку на расплывчатом лице смерти. Клоны, затронутые её образом, начали увядать с заметной скоростью.
Она быстро продвигается в освоении образов, и это лучшее место в Нексусе для их практики, — подумал Рандидли. — Интересно, насколько сильной она станет к концу нашего пути