Мысли Рендидли были крошечными пузырьками, уплывающими от громоподобной агонии водопада пламени, обрушивающегося на его тело. Они быстро множились вокруг точки удара и каким-то образом исчезали, уносясь дальше по течению. Он чувствовал, как его глаза трепещут, когда волна за волной жестокого образа терзала его психику. Вероятно, без присутствия Альфа-Космоса внутри его тела, добавляющего его телу внепространственную устойчивость, он бы сгорел несколько раз подряд.
Однако у него был Альфа-Космос. Его мысли продолжали быстро формироваться и лопаться. Он накапливал импульс для контратаки, а затем он был стёрт неумолимой силой этого образа. Его Ядро Небытия вращалось, поддерживая как можно больше его функций. Почти подсознательно Рендидли чувствовал, как его разум меняется. Кусочки отваливались по краям в этих циклах, так плотно охраняемых болью. Он сознательно ослабил хватку на различных аспектах себя. Он отбрасывал ненужные части, чтобы высвободить больше энергии для критических областей.
Поздравляем! Ваш Навык (Стигма Мёртворождённого Феникса вырос до Уровня 620!
Рендидли медленно выдохнул. Его губы были пересохшими и потрескавшимися от жара. И всё же процесс погружения в (Облик Одержимости) ощущался так естественно. Он отказывался от различных видов осознания и получал обострённую сосредоточенность для своих усилий.
С этой сосредоточенностью Рендидли безмолвными глазами наблюдал за воющим Дуулисом Амбаром перед собой.
Не выпуклые плечи мужчины, его раскачивающиеся дреды или волны серебряного пламени, исходившие от его тела. Нет, внимание Рендидли следовало за пронзительной длиной волны его эмоционального воздействия, которое использовал серебряный лев. Запертый в этом изолированном пространстве, он не мог ничего, кроме как изучать источник этого испытания. Они были прижаты так близко друг к другу, что было легко увидеть, как Дуулис оживлял свой образ своей страстной мощью.
Время растянулось. Снова и снова Рендидли терял нить мыслей и был вынужден начинать заново. Он отказывался от других частей себя, отчаянно пытаясь удержать свои эмоциональные чувства.
Жар, казалось, проникал в грудную клетку Рэндидли, отчаянные пальцы искали способ разорвать его. Рендидли игнорировал это; его тело могло выдержать давление. Он продолжал сосредоточиваться, погружаясь в эмоции Дуулиса. Эта ярость, страх и порочное желание доказать себя стали пульсирующей басовой линией в этом небольшом пространстве.
Глаза Рендидли вспыхнули узнаванием, когда он наблюдал за эмоциональными движениями. Хелен продемонстрировала, что ей было легче корректировать своё воздействие, чтобы быть достаточно хорошей в большинстве ситуаций, игнорируя концепцию идеального воздействия. Дуулис следовал тем же путём, за исключением того, что он оттачивал свои усилия, чтобы быть невероятно близким к идеальному эмоциональному воздействию, в каждом своём старании.
Его чувство боли было недостаточно острым, чтобы проследить за этим, но были волны и рябь внутри агонии, разрывающей его тело и душу. Склоны и долины, подъёмы и падения. Тонкая топография образа, движущегося по сложному субъекту, движимого сложными эмоциями. Рендидли выдохнул через нос. Чтобы пересечь эту географию, Дуулис постоянно, в контексте, менял свою сосредоточенность.
Его чувства собрали как можно больше движений. Это было основой всего остального.
Он знает этот паттерн .
Мысли Рендидли забурлили и лопнули. Его глаза расширились, поглощая все изменения, пока этот человек стремился его истязать.
Он так долго боролся с собой, что знает свою собственную текстуру до мельчайших деталей. Я не совсем могу это сделать —
— но, может быть !
У Рендидли был план. Он видел способ использовать эмоции, но для этого ему нужны были некоторые из его заброшенных способностей. Поэтому он поднялся обратно, собирая всего себя воедино. Агония подстерегла его, радуясь его возвращению. После такой долгой сосредоточенности, получить по лицу ужасной болью было всё равно что быть разбуженным рекой кипящей воды. Его мысли на несколько секунд стали хаотичными, пока он пытался собраться. Напрягши плечи, он заставил себя расслабиться; он не мог одолеть боль.
Он плыл над ней. Он стал её частью.
Дуулис наклонился вперёд, его глаза светились. Рендидли понятия не имел, как долго они здесь находились, но даже Дуулис казался измождённым. — Чёрт возьми, какой же ты таракан. Но ты пожалеешь, что сделал Дуулиса Амбара своим врагом —
Ответ пришёл к нему благодаря тяжёлому шторму эмоций, которые Рендидли пережил под воздействием (Серого Существа). Очевидно, было ещё так много всего, что можно было исследовать, но он так долго был истерзан его дикой яростью, что понимал это ощущение. С этим знанием он имитировал обжигающую эмоциональную интенсивность, которую генерировал Дуулис.
У него были свои собственные паттерны и танцы.
Его сердце затрепетало, когда его образы двинулись. Но на этот раз порядок появления был иным. (Серое Существо) пришло первым, чудовищное тело, эволюционировавшее для выживания, стало шаблоном для проявления. Оно было гуманоидным, с гладкой хитиновой бронёй на суставах. Сера была мощным присутствием с его левой стороны, рука-молот, готовая начать контратаку.
(Мёртворождённый Феникс) пришёл следующим. На этот раз он не ограничился его левым глазом. Оба глаза и его рот были заполнены крошечными точками вихрящейся тьмы. Чёрный дым, потрескивающий багровыми электромагнитными импульсами, выплывал из его голодных отверстий. Пустые проёмы широко раскрылись, бездонные и бесконечные.
(Иггдрасиль) пришёл последним, благодарный и дающий, как всегда, своим диким сородичам-образам. Ветви Мирового Древа вырвались из спины образа, разрывая его плоть и разветвляясь острыми прутьями. Изумрудные листья стали перьями, растянувшись почти в два раза больше длины тела Рендидли в каждом направлении. Массивные, чудовищные крылья дважды взмахнули, листья зашуршали длинным, отточенным звуком.
Новые, скорректированные физические проявления образов затвердели по всему телу Рэндидли. Его ветвистые крылья вплелись в существование. Он поднял взгляд, оба глаза заменены (Яйцами Депрессии). Его крылья расправились шире, отталкиваясь от резких волн серебряного пламени. Его Ядро Небытия начало вращаться, всё быстрее и быстрее, вся его значимость собиралась воедино.
Уже листья на его крыльях начинали обугливаться. Но Рендидли нужно было дождаться окончания (Навыка). Он возьмёт всё в свои руки. Обе его (Власти) задрожали и бросили силу своего присутствия за его тройной активацией образа.
(Пепельные Врата в Пандемониум Открываются). (Откровение Чернильного Порога). (Рассвет Открывает Небо и Реальность Шевелится).
Все три образа двинулись вместе, крича со всей бушующей эмоциональной силой, на которую был способен Рэндидли, что пространство перед ним было дверью. Порогом. Сложенным небом, готовым расцвести в реальность.
Серебряное пламя дрогнуло, когда Рэндидли, используя (Власть Серого Монарха), искривил и перестроил реальность. Глаза Дуулиса расширились. Затем, со всей силой своей значимости, Рендидли врезался своим мощным телом в дверной проём и силой распахнул его. Его крылья широко распахнулись, чтобы заполнить открытое пространство, капая кровью и опалёнными листьями вокруг него.
Глава 2037
С оглушительным треском пламя дрогнуло и рассеялось. Серебряный лев взвизгнул. Внезапно перед ними оказались лишь двое мужчин, стоявших друг напротив друга: Рэндидли, сжимающий раненый Акри, все еще торчавший в груди его противника. Его изумрудные глаза мерцали, Рендидли сжал оружие, готовясь рвануть его в сторону.
Но когда Рендидли попытался пошевелиться, он ощутил себя опустошенным. Его воплощения образов уже рассеивались. Полностью, абсолютно опустошенным. Его эмоции иссякли, его Небытие почти полностью истощилось, его образы рассыпались. Двое мужчин продолжали смотреть друг на друга: Дулис был ошеломлен, а Рендидли смутно разочарован тем, что это был его предел. Он вяло потянул рукоять Акри, едва-едва сумев вытащить оружие из.
Но, конечно, Рендидли был не один.
Процесс активации татуировки Пуллас был чрезвычайно болезненным, поскольку он соскребал последние крохи Небытия, которыми он обладал. Но затем Рендидли упал на зад рядом с ней, оставив серьезнолицую Фиону лицом к лицу со своим бывшим мужем.
— Почему ты. сказал, что бесплодна я? — прошептала Фиона. В ее словах чувствовался едкий привкус фразы, долго таившейся в тени.
Рот Дулиса беззвучно шевелился несколько секунд. Над ним его серебряный лев обмяк и уменьшился, превратившись в виноватого котенка. Его голова медленно покачивалась. — Я. никогда этого не говорил.
Воспоминания нахлынули на него, воспоминания, которые поддерживали его до этого момента.
Дулис Амбар долгое время сражался на передовой. Его отношения с Фионой были прочно установлены, когда он был на пике; он наконец заставил свою семью принять ее благодаря череде своих побед на передовой. Он бросался в гущу каждой битвы, решительно не оставляя места для критики.
Каждая победа ощущалась как печать одобрения на будущее, которое желал Дулис.
Именно она всегда поощряла его тренироваться. Именно она, будучи подростком, смотрела на звезды и махала кулаком, постоянно хвастаясь всем, чего достигнет, когда вырастет и разовьет свой собственный мощный образ. А Дулис наблюдал и смеялся, внутренне решая доказать, что он достоин быть ее партнером.
На передовой он нашел эту платформу, чтобы закрепить свое превосходство. Конечно, иногда он выходил из себя из-за некомпетентности окружающих Командиров, но он всегда побеждал силы Небытия. Он отправлял Фионе дразнящие сообщения, бесстыдно хвастаясь, что ей лучше подтянуть свои показатели, если она хочет быть достойной партнершей.
Ее ответы были настолько едкими и язвительными, что сбивали его с толку. Поэтому Дулис делал единственное, что умел: сражался еще доблестнее на передовой. Каждая печать победы помогала ослабить странное беспокойство, нараставшее в нем.