Вестриссер ещё некоторое время наблюдал, размышляя о том, как проста, должно быть, жизнь, когда можно так свободно выставлять напоказ свою силу, не боясь, что другие замышляют против тебя. Цокнув языком, он отвернулся от окна.
Надеюсь, твоя уверенность хорошо обоснована, Король Пустоты .
Вестриссер вернулся к своему столу.
Потому что если я наблюдаю, то можешь быть уверен, что заместитель тоже. Если это всё, на что ты способен Суок повесит тебя в течение недели .
В конце концов, они остановились, в основном потому, что бой высекли каньоны под их ногами. Даже для могущественных личностей сражаться на земле, которая была многократно превращена в песок, было раздражающим.
К тому же, точка перегиба миновала, и он больше не мог высвобождать столько своей силы.
Рендидли стоял над разбитым телом Элхума, его тело дрожало от дикого стука сердца. Несмотря на своё жалкое состояние, Элхум весело ухмылялся ему. — Довольно хороший поединок. Я не веселился так хех, не помню когда. Но мне действительно ещё есть куда расти, не так ли?
— Не нам ли всем, — сказал Рэндидли, разрываясь между остатками своей ярости и странной горечью. К концу боя приятный жар боя полностью покинул его тело. Он отвернулся от своего противника.
Это был не тот Элхум, которого ему нужно было победить. Рендидли был слишком неустойчивым, нападая на этого Элхума. Точка перегиба миновала, и обороты его Ядра Пустоты становились всё более угрожающими. Воспоминание беспрерывно дрожало вокруг него. В итоге оно даже не было очень катарсическим. Тем не менее, Рендидли не жалел о бое.
Он мельком увидел истинное воспоминание, проходя через это упражнение.
К концу боя, когда образ Элхума набирал обороты, и они обменивались ударами более равномерно, он мог видеть его мерцающую тень и различить некоторые детали. В первоначальном сне Элхум должен был прийти в Маллун и найти Покровителя Глубин, раненого и на смертном одре. В этой реальности Джотем был устранен Суоком за несколько недель до этого. Обнаружив это, он действительно пытался прорваться в Маллун, и Вестриссер разобрался с ним лично.
Видя, как легко был побежден его союзник и ровесник, Элхум осознал, насколько он слаб в масштабах Нексуса. Это был момент сосредоточенной решимости, когда он бросился в свои собственные приготовления.
Одной из причин его нынешней горечи было то, что Рендидли преподал этой версии Элхума тот же урок, который он выучил из короткого взгляда Элхума, так давно.
Единственная путаница
Рендидли оторвал взгляд от окровавленных губ и восторженной улыбки Элхума; даже сейчас он раздражал его. Он взглянул в сторону, где бродили Покровители, недовольные тем, что он избил Элхума.
Это Мэй Мирна. Тебя не было в информации, которую я мог почерпнуть. Так какое же понимание у тебя было в обеих этих точках перегиба?
Спрашивать, вероятно, не принесёт ответа, поэтому Рендидли кивнул Покровителям. Прямо сейчас ему нужно было немного пространства. — Раз уж мы здесь закончили, у меня есть другие дела, которыми нужно заняться. Вы знаете, где меня найти, если что-то понадобится.
— Давайте сделаем это снова, — весело ответил Элхум. Его зубы были испачканы кровью.
Поджав губы, Рендидли отпрыгнул с достаточной силой, чтобы разорвать пространство. Он вернулся на ферму Джотема, нашёл свою комнату и сел медитировать. Ему нужно было время, чтобы воспоминание восстановилось. Как всегда, постоянные дрожания раздражали его. А ещё ему нужна была возможность для его Ядра Пустоты преодолеть расстояние между этим воспоминанием и следующим.
Его Ядру Пустоты потребовалось около двенадцати часов, чтобы обороты вернулись к приемлемым уровням. В течение этого времени он чувствовал, как Джотем и Девик приходят и уходят с фермы. Девик ушла, простояв перед его дверью почти пятнадцать минут и так и не постучав, с опущенными плечами и бормоча себе под нос о том, что его, вероятно, даже здесь нет. Джотем задержался подольше, стоя перед деревянной обшивкой и разразившись длинной тирадой о Покровителе Глубин, который утверждал, что получил разрешение Рендидли потратить их деньги на приобретение лучших материалов для небесных островов.
Видимо, Изначальный Зверь довольно щедро распоряжался их деньгами.
После того как он тщательно проклял своего предка и жаловался целый час, он наконец ушёл, выглядя на удивление посвежевшим. С желудком, полным тлеющих углей ярости, Рендидли оставался в своём медитативном трансе и просто дышал. Его эмоциональное море разбивалось волнами мстительности и разочарования.
Однако одно было ясно: вместо того чтобы истощить его, поединок с Элхумом дал ему странный прилив эмоционального одухотворения. Это переориентировало его усилия. Итак, когда воспоминание больше не напрягало его Ядро Пустоты, Рендидли скользнул в свой внутренний мир. Он очнулся в проекции своей спальни и поднялся на ноги. Он вышел в пещеру.
Пришло время столкнуться с его четвёртым и последним ядром негативных эмоций.
Пещера изменилась. Все остальные двери исчезли. Края комнаты исчезли, оставив Рендидли в огромном, тёмном пространстве. В отличие от дверей, он увидел серию из трёх маленьких островов света и формы в огромной тьме. Судя по предыдущей очистке эмоциональных кист, это будут воспоминания.
Воспоминания о его матери, Эмили.
Но сначала у него были другие дела. Он щёлкнул запястьем и создал сновидческую версию Акри. Из теней вырвались орды клонов Серых Существ, их глаза горели негативными желаниями, поглощёнными из Альфа-Космоса. Прежде чем начать бороться со своей собственной тьмой, ему нужно было очистить эту область от мелких тварей.
Его удары были быстрыми и порочными. Он разрывал их тела, и конечности летели по воздуху. Всё больше и больше их хлынуло, но эмоциональная сила, которую он уже поглотил, давала ему огромное преимущество. Никакое количество мелких темных сущностей не могло его окружить и подавить. Его (Рассудительность Отступницы Мойры) была слишком продвинутой характеристикой, чтобы позволить этому случиться, теперь, когда он настолько укрепил свою эмоциональную основу.
В какой-то момент клоны сломались и поспешили обратно во тьму. Опустив Акри, Рендидли не стал преследовать их. Он выдохнул долгий выдох через нос и потратил немного времени, чтобы успокоиться. То, что последует дальше, будет гораздо сложнее, чем
Как только Рендидли сделал шаг вперёд, чтобы войти в пустоту, он почувствовал присутствие рядом с собой. — Ты уверен, что хочешь продолжить?
Плавающий огонёк дрейфовал рядом с ним. Несколько мгновений дрожа, он превратился в клонированную версию Рэндидли, эту — с седыми волосами и чёрными глазами. Выражение его лица было на удивление нейтральным, учитывая, что это было эго, созданное из его подавленных эмоций и негативного подсознания. — Если ты начнёшь открывать эти эмоциональные раны, ты не всегда будешь становиться сильнее. Иногда незнание – блаженство.
— Я думал, ты будешь подталкивать меня к тому, чтобы я встретил эти страхи, — сказал Рэндидли, прищуренными глазами пытаясь разгадать намерения этой проекции. Его восприятие мало что говорило ему о ней.
Серый Рендидли пожал плечами, выглядя почти скучающим. — Знаешь, в опросниках по социологии, какая группа людей считает себя самыми счастливыми? Самые неразумные. Если они верят, что счастливы, они счастливы. Те, кто знает больше, часто делают себя несчастными.
Рендидли просто уставился на своего клона.
Клон почесал щеку. — Все четверо из нас – часть тебя, знаешь ли. Мы защищаем тебя. Я говорю тебе вернуться. Ты должен послушать меня.
Рендидли поднял подбородок. — Эти воспоминания о моей матери действительно так трудно вынести?
— Не совсем. Но они служат ключом, который откроет всё остальное. Истина, которой ты избегал очень, очень долго.
Он задумался об этом, пытаясь лихорадочно понять, с чем он имеет дело в отношении этой последней эмоции. До сих пор он справлялся с жалостью к себе, завистью и гневом. Это были величайшие из его пороков. Они неуклонно наращивали силу каждой эмоции, что делало эту четвёртую итерацию определённо отклонением. — Так кем же ты должен быть? Депрессией? Ненавистью? Или даже одиночеством?
Клон просто поморщился, как будто то, что его назвали, доставляло ему дискомфорт.
Рендидли вздохнул. — Ты хотя бы скажешь мне, прав ли я был? — Клон не ответил, но его безжизненные черты, казалось, указывали на отрицательный ответ. Рендидли покачал головой. — В любом случае, это не имеет значения. Ради силы, которую ты несёшь, чтобы объединить моё эмоциональное море мне нужно заглянуть в те воспоминания.
— У кого больше силы, у умирающего человека, привязанного к передней части поезда, или у молодого человека, несущего деревянное копьё? — спросил клон.
Рендидли ещё несколько секунд смотрел на клона. Он действительно не знал, что делать с философскими ответами этого ядра негативных эмоций. — Ты ведь понимаешь, что я не остановлюсь, верно?
— В этом-то и хитрость, не так ли? — Наконец, на лице клона произошла перемена; оно выглядело почти насмешливым. — Что заставит Рендидли Гостхаунда остановиться?
Может, это жестокость?
Рендидли свёл лицо. Но всё же он поставил одну ногу перед другой и направился к первому воспоминанию.
Глава 2127
Когда Рендидли коснулся её краёв, память охотно откликнулась; казалось, она только его и ждала. Свет изогнулся в формы, за долю секунды выстраивая небольшую замкнутую область. Несмотря на свои мысленные приготовления, часть Рендидли всё же вздрогнула, когда сцена, материализовавшаяся вокруг него, оказалась такой знакомой.
Он стоял внутри одного из захудалых мотелей, между которыми металась его мать после того, как Рендидли уехал в колледж. В те времена, когда он приезжал домой в гости, столько же времени уходило на её поиски, сколько на само общение с ней. Губа Рендидли скривилась от отвращения.
Он забыл те тревожные и смутно тошнотворные возвращения в свой первый год.