Позвоночник удерживал остальное тело над землёй, перенимая позу скорее от антропоморфных существ, чем от рапторов, в честь которых была названа раса. Пульсирующая, кипящая синяя энергия, исходившая от его тела, придавала объём его средней части, где энергия была наиболее плотной, но создавала странное впечатление, будто конструкт-раптор голодает.
Голодающий конструкт-раптор был кошмаром всех земель Эфира и, вероятно, половины территорий Пустоты. Прошло сто лет с тех пор, как Церулеану приходилось сражаться лично, но никто не недооценивал этого монстра.
— Мой ведущий инженер в настоящее время пишет великий трактат о преимуществах и ограничениях текущей системы преобразования энергии, особенно в отношении загрязняющих выбросов, которые она производит, — плавно ответил Вестриссер. — Это черновик, но он выдвигает весьма интересные теории.
— А, один из Юуйинов, да? Достаточно способный народ, но без воображения. Дайте ему время укрепить свои аргументы, не нужно портить мне настроение разочарованием слишком рано. Возможно, он удивит меня здравым смыслом. — Голос Церулеана звучал удивительно мягко, как у учёного, а не солдата. Свакк ни на секунду не поверил этому. Церулеан повернулся. — Ну, это не имеет значения. Элхьюм запросил отсрочку своего суда, Фаэльмак а, подождите, кто это?
Властный конструкт-раптор наклонил свой голый череп набок, как будто впервые заметив присутствие Свакка. Свакк открыл рот, чтобы ответить, но обнаружил, что растекающаяся вялость затрудняет дальнейшие движения. Странно, но Свакк ощущал лишь неясное замешательство от этого изменения. Борьба казалась невозможной. Тяжёлым языком он облизнул губы и попытался сориентироваться. Его глаза, двигавшиеся так медленно, что он сам мог это заметить, расширились, когда Фатиа Церулеан расплылся по комнате и возвысился над ним. Когда он дышал, синяя энергия шептала между его костяными зубами.
Несмотря на помеху, кровь Свакка похолодела от слов Церулеана.
— Для кого-то вашего низшего происхождения, возможно, моё отношение к черновику Юурина было недостаточно, чтобы понять мою ненависть к разочарованиям. Чтобы уберечь вас от вашего собственного языка, я позаботился, чтобы вы молчали. В любом случае, моё изучение вас выявит больше правды, чем вы, вероятно, сами о себе знаете. Не благодарите за эту любезность.
Когда замедляющее заклинание наконец оставило Свакка задыхающимся беспорядком, Конструкт-Раптор даже не обратил на него внимания. Он легкомысленно обратился к Вестриссеру. — Существо без необходимой твёрдости, чтобы когда-либо быть первым в чём-либо. Тем не менее, достаточно способный организовать толпу, пока требования истинного лидерства требуют, чтобы его лучшие занимались делами в другом месте. Подходящий слуга, с потенциалом.
Во второй раз. Взгляд возвышающегося существа снова скользнул к Свакку. На этот раз его язык подавил не Навык, а редкий страх. Челюсти черепа динозавра растянулись в голодном выражении веселья. — Уходи, маленький слуга. То, что будет дальше, не для твоих ушей.
Едва дыша, Свакк споткнулся и вышел из комнаты. Прежде чем уйти, однако, он поймал взгляд Вестриссера. Мерцание веселья промелькнуло в нём. Та же улыбка, которую изначально он принял за некое одобрение. Теперь она оказалась насмешливой. Ибо Свакк сам выбрал это, выторговал это, вынудил это.
Дверь закрылась перед его лицом. Он поплёлся прочь, изливая всю свою уязвлённую гордость и эго в поиски способов отыграться за это оскорбление на Короле Пустоты Голодном Глазе.
Глава 2150
Рэндидли, ты мелочишься , – сухо произнесла Невеа. Она посмотрела на своего связанного душой спутника, присевшего на корточки с гравированным брусом на плечах и гримасничающего, когда вены на его шее начали пульсировать от сдерживаемого усилия. Начало Ритуала Небытия вяло закручивалось вокруг его лодыжек, но её собственная Гравировка на деревянном брусе не давала ничему конкретному проявиться. Она громко фыркнула для пущей убедительности. Просто уступи. Я уже преуспела в преодолении твоих попыток и создала замкнутую систему. Если только ты не веришь, что сможешь поднять всю ткань этого мира памяти своим физическим телом, ты просто мучаешь себя .
Если для этого нужно поднять весь мир , – Рендидли покачнулся с одной ноги на другую, поправляя стойку. Затем мышцы его ног, корпуса и плеч выпятились, когда он попытался поднять деревянный брус вверх. Тело против целого мира. Тогда я это сделаю .
Это невозможно , – сказала Невеа. Однако ей пришлось признать, что она не была полностью уверена; в конце концов, это была сотканная память.
Рендидли в ответ лишь усмехнулся.
Невеа сделала вид, что отворачивается и достаёт довольно пикантный любовный роман в мягкой обложке, одолженный ей Татьяной, но её внимание не отрывалось от Рэндидли. Снова и снова его тело напрягалось, а затем расслаблялось, не в силах преодолеть её Гравировку.
Она должна была признать, что это была довольно вдохновенная работа. Детали представляли собой эзотерическую экстраполяцию, которую Невеа сделала, наблюдая за некоторыми изображениями состояния мира Второй Когорты. После создания этой Гравировки Невеа обнаружила несколько недостатков, которые ограничивали её эффективность в реальных ситуациях. Но как только она была установлена, стало
Рендидли полностью выпрямиться с брусом на плечах.
Мир не позволял этого.
Однако его упрямство и всё более зловещий вихрь Ритуала Небытия вокруг его лодыжек были лишь скудной третью причины её продолжающегося наблюдения. Скрытое наблюдение, но оно работало только потому, что его внимание не было направлено вовне. Нет, львиная доля объяснялась ожесточённой борьбой, которая произошла, пока Невеа накладывала свою Гравировку на деревянный брус. Она почти проиграла.
Рендидли неприглядно хрюкнул рядом с ней. Невеа закатила глаза, желая, чтобы все подростки в Академии Харон, мечтающие догнать Призрачного Пса, могли увидеть
его сторону.
Выбранным заданием для этой энергетической игры было простое пари: сможет ли Рендидли встать прямо с деревянным брусом на плечах, но только после того, как с начала игры пройдёт десять минут. Так что первое столкновение было довольно прямым столкновением Эфира и Небытия, чтобы воздействовать на дерево. У Рендидли была более лёгкая задача — вмешиваться и просто мешать ей что-либо совершить, но он всё равно застал Невеа врасплох, когда он разгадал и уничтожил все её первые попытки обеспечить лёгкую победу с помощью проницательных лент Небытия.
Невеа не столько удивилась, сколько смирилась. Приёмы и способности, которые она использовала ранее, чтобы победить его, он теперь запомнил. Против тех, что не имели истинной субстанции, он строил козни и мог сломать их одним резким выбросом Небытия. За пять дней дюжины соревнований каждую ночь Рендидли прошёл путь от довольно неумелого, чтобы проигрывать ей, когда она использовала Небытие, до того, что заставил Невеа тратить часть своего дня на придумывание новых методов, чтобы держать его в узде во время их ночных соревнований.
В данном случае она создала контуры полудюжины различных массивов для применения, заставляя их парить в воздухе вокруг себя. Когда он сосредотачивался на защите от какого-либо конкретного, она поворачивалась и пыталась применить другой к брусу за его спиной. Небытие, естественно, обладало большей гибкостью, чем Эфир, но Рендидли твёрдо придерживался прочной основы и управлял лишь одним Ритуалом Небытия одновременно. А это означало, что он изо всех сил старался не отставать.
Конечно, Невеа признала, что одной из причин, по которой он так упорно оставался только с одним Ритуалом Небытия, было то, что она накануне давила на него, чтобы он освоил несколько, и тщательно громила его снова и снова. Это были его самые позорные поражения. Рендидли Призрачный Пёс обладал более острым умом, чем заслуживал, учитывая, сколько внимания он уделял оттачиванию своей способности к насилию превыше всех других занятий, но он всё равно делал небольшие ошибки, когда ему приходилось сражаться на нескольких фронтах. Опытным командиром он не был.
Две энергии потрескивали по мере течения времени, единственный признак происходящей невидимой борьбы.
Даже после того, как лимит в десять минут истёк, Рендидли не сделал ни одного движения, чтобы поднять деревянный брус; отвлечение его внимания от борьбы между единственным Ритуалом Небытия и дюжиной меньших Гравировок дало бы Невеа преимущество, необходимое для победы. Столкновения Гравировки и Ритуала происходили со скоростью почти тридцать в секунду, два чрезвычайно отточенных индивида, доводящих свои умственные пределы до предела в суровом конфликте.
Невеа внутренне проклинала его за то, что он был чертовски умён себе на беду, когда они оставались в тупике; неужели для него было бы такой большой проблемой проиграть ещё несколько ночей подряд, чтобы потешить её самолюбие?
В конце концов, у Невеа было нехорошее предчувствие, что как только Рендидли начнёт выигрывать, остановить его будет гораздо, гораздо труднее.
Однако сегодня ночью он её не одолеет. Рендидли накапливал всё больше и больше Небытия в области вокруг себя, усиливая свой Ритуал Небытия до такой степени, что он выжигал Эфир вокруг его тела и бруса. Только когда он эффективно ослабил её способности вокруг себя, он повернулся и свирепо посмотрел на деревянный брус. Когда он всё ещё не двигался, чтобы поднять его, улыбка появилась на губах Невеа.
Вместо того чтобы двигаться, даже со всеми сгенерированными им защитами, он начал регулировать направление своего Ритуала Небытия. Он сфокусировал его в материале. Сила загудела по деревянному брусу, принимая форму абсолютного отторжения вмешательства Эфира. Невеа резко жестикулировала и послала три быстро приближающихся контура Гравировок к брусу, чтобы сразиться с ним. Каждая пульсировала её силой.
Возмездие Рендидли последовало быстро, разорвав насквозь три наполовину сформированных Гравировки. Но, конечно, она ранее создала их, намереваясь использовать лишь части от каждой. Несколько небольших корректировок непосредственно перед столкновением означали, что большие куски Гравировок прошли невредимыми. С помощью ловкого плетения, заимствованного из способности Рендидли использовать Небытие, она собрала эти невредимые части вместе и пропустила их сквозь Небытие вокруг бруса.