Она не могла легко расширяться за пределы этой области, но взамен другим силам было бы очень трудно вторгнуться и атаковать её, пока она не завершит свои приготовления.
Пророк снова обратился к Элхьюму, вылавливая из Схемы Целома нужную Иерархию.
Обычно относительно скромная область, возможно, теперь одна двадцатая от всех Эфирных Земель, не оказала бы большого влияния на процесс получения Иерархии. Пророк слегка выпрямился, чувствуя, как образ Мэй Мирны укрепляется, и тем самым оказывает большее влияние на Универсальное. Её существование собрало достаточно притяжения, чтобы втянуть больше души вселенной в выравнивание.
Культ Спасителя тщательно готовился к этому моменту на протяжении двухсот лет.
Весь нынешний Нексус состоял примерно из девяти частей Потустороннего и одной части Эфира. Но в душе вселенной оба были представлены одинаково. Поэтому этот маленький пузырь, созданный Мэй и отрезанный от мира, стал сильно перепредставленным. Одновременно с этим, другой элемент развился гораздо раньше, чем ожидалось, без какой-либо помощи со стороны Культа Спасителя, распространяя технику без ограничений.
Каждый раз, когда эфирное существо создавало одну из Судеб Лазурного, на самом деле оно вырезало свой вклад в душу вселенной, ещё больше ослабляя её. Чтобы заполнить это пространство, какой выбор был у Пайна, кроме как обратиться к твёрдой, хоть и искажающей, Мэй Мирне?
Пророк хихикнул. Наконец, Элхьюм нашёл нужную цель в этом ужасном провале духовной бездны, где так много отравленных форм пытались заглушить свет Эль-Кедека. Он потянул, втягивая немного этого влияния в Нексус. Вся изолированная вселенная содрогнулась, когда принцип попытался протиснуться в их маленький уголок существования.
Оно прошло сквозь душу вселенной, Пайн, истощённый и запятнанный Мэй Мирной, и задрожало. Оно отреагировало на энергии, присутствующие во вселенной и сдвинулось.
Иерархия Равновесия вошла через одну сторону портала, а Иерархия Кармы выскочила с другой стороны, изменившаяся под влиянием новой среды. Она появилась в виде хрустального кубка, недостаточно большого, чтобы налить в него напиток, со стеблем таким тонким, что казалось, он мог сломаться от двух пальцев.
Иерархия излучала мягкое сияние, её влияние просачивалось сквозь бытие и оседало по всему Нексусу.
Когда Элхьюм улыбнулся, он выглядел молодым. — С этим, Пайн!.
Проблемы начались, когда он потянулся, чтобы коснуться Иерархии.
В тот момент, когда его пальцы коснулись кубка, маленькие сгустки энергии взорвались наружу, как одуванчик, по которому ударили. Моргнув от удивления, Элхьюм безуспешно провёл рукой сквозь новый свет. Когда он наконец начал рассеиваться, его глаза расширились, увидев, что у кубка теперь отсутствуют несколько больших кусков, и ещё больше отламывается и отслаивается каждую секунду.
— Что?! Рука Элхьюма вытянулась наружу. Он коснулся кубка, и тот взорвался, исчезнув, прежде чем он успел воспользоваться даже этим осквернённым инструментом, который он вытащил в Нексус.
Пророк слышал влажный звук того, как Коса облизывает губы. Вновь прибывшая Иерархия всегда проходила через ядро вселенной, но немедленно притягивалась к индивиду, который наиболее её олицетворял.
Глава 2252
В этот момент счастливого случая, когда ни действия Повелителя Преисподней Голодного Глаза, ни собственные контрмеры Пророка не смогли изменить величественное слияние событий, предсказанных Пророчеством, мир, казалось, порицал Культ Спасителя за то, что он когда-либо сомневался в Пророчестве. Всё происходило в свете Эль-Кедека.
Мэй Мирна и Элхум, независимо друг от друга, достигли обещанного момента. Фатиа Церулин каким-то образом наткнулся на идею, которую он должен был открыть только после очень сильного толчка со стороны Культа Спасителя. В конце концов, свет исходил из более глубокого места. Его истины были глубже, чем Пророк мог постичь.
Пророк почти хотел рассмеяться над собственным неверием. Вновь сияющий знак божественности, казалось, разбух в его груди, пока он не вместил молодую звезду, его кровь и мышцы почти испарялись перед всепоглощающей силой этого света, струящегося по его конечностям. Его сомнения исчезли, полностью стёртые его присутствием в его теле.
Неуравновешенное существование вновь обрело идеальное равновесие.
Пророк отвлёк внимание от проклинающего и борющегося Элхума, чьи шарящие пальцы лишь ускоряли исчезновение Иерархии. Он наблюдал за потоком этих энергетических частиц, когда они текли в северо-восточный угол Эфирных земель. Мощное оружие не должно было прибыть
напрямую
в отчаянные руки Мэй Мирны, но оно должно было следовать резонансу и конденсироваться—
Поток осколков иерархии дрогнул. Один приток отделился от основного потока, направляясь к Повелителю Преисподней Голодному Глазу.
Когда выражение лица Пророка исказилось, оба рта скрежетали зубами, а его глаз выпучился, стало очевидно, что эти частицы Иерархии Кармы не направлялись к нему напрямую. Каким-то образом эти частицы текли вокруг него, не замечаемые им. Поверхность гадательной поверхности пошла рябью, и женщина с длинными лавандовыми волосами встала позади Повелителя Преисподней, очевидно, появившись прямо из его тела.
Изменение внутри распадающихся частиц стало ещё более заметным, когда Элхум пустыми глазами смотрел на место, где раньше была Иерархия Кармы.
Женщина с лавандовыми волосами дёрнула пальцем, и частицы начали танцевать и кружиться, маленькое небесное чудо. Больше частиц рассеянной Иерархии потекло к ней. Гнев Пророка нарастал, ему всё ещё удавалось сдерживать свои сомнения, но он понимал, что был прав в одном аспекте: Повелитель Преисподней Голодный Глаз представлял угрозу самой основе—
Поперёк комнаты какой-то предмет слышно разбился, образовав небольшую трещину. Пророк бросил взгляд в сторону, нетерпение было ясно видно по его нахмуренному лбу и нервному жесту. Оно быстро сменилось ужасом, когда он увидел, что источником шума было Пророчество.
В недрах объекта Культа Спасителя зазвонила сигнализация. Раздался голос, и, должно быть, почти весь Нексус услышал его. Однако у Пророка по коже пробежали мурашки, когда слова коснулись кожи за его ухом, тёплые и снисходительные.
По комплексу начали звучать новые сигналы тревоги. Давление внимания чуждого существа заморозило изображение, отображаемое на гадательной поверхности, как раз в тот момент, когда Повелитель Преисподней Голодный Глаз резко обернулся, также сбитый с толку услышанными словами. Внезапный холод сжатой Преисподней заставил Пророка отшатнуться. Его чувства спутались, пытаясь понять, что произошло. Резонирующий голос, достигший его позиции, в глубоких анклавах Культа Спасителя, был невозможен. Существо такой силы—
Любая сторона, которая способствовала смерти моего ученика не получит власти ни над этой плоскостью существования, ни над какой-либо другой. Пока я дышу, нет .
Массивная рука раскинулась над миром; это Пророку не нужно было видеть на своей гадательной поверхности, он чувствовал это своим телом. Плотная сеть Преисподней, достаточно сильная, чтобы задушить оставшихся Эфирных существ, развернулась, больше напоминая паучьи лапы, чем пальцы, двигаясь по завораживающему узору, который Пророк не мог проследить. Отростки разделились и удлинились, стремительно опускаясь сквозь бытие.
Эти нити вытянулись и сплелись вместе, пока не собрали каждый маленький осколок Иерархий. Затем они быстро отступили, Иерархия Кармы полностью захваченная прихотями этого могущественного существа.
Фатиа Церулин и Повелитель Преисподней Голодный Глаз, — прогремел голос, его игривый тон исчез, сменившись мрачностью, которая проняла Пророка до дрожи. В темноте существо улыбнулось и обнажило золотые зубы. — Если вы не придёте ко мне, я найду вас в течение недели .
Присутствие Преисподней исчезло. Видение на гадательной поверхности возобновилось: Повелитель Преисподней Голодный Глаз смотрел в небо дикими глазами. Долю секунды спустя Сайта прошипела позади Пророка: Как он мог быть здесь? Согласно Пророчеству, этот ублюдок должен спать. Если Деган—
Не произноси его
имени
. Если ты произнесёшь его, и он заметит, ты разделишь его участь . — Рявкнул Пророк. Рябь продолжала искажать гадательную поверхность. Пророк вытянул ладонь и разбил каменную чашу, вода расплескалась по столу. Он вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперёд, взбешённый и напуганный. Он не смел смотреть на Пророчество, зная, что оно не сможет описать их текущую ситуацию.
Даже сейчас он отказывался признавать небольшую трещину, которая образовалась, искажая сложные геометрические узоры на её поверхности.
Повелитель Преисподней Голодный Глаз! Пусть это чудовище разорвёт тебя в клочья,
Пророк скрежетал зубами от досады.
Надеюсь, ты мёртв, и всё наконец вернётся в норму .
Шарлотта Уик резко подняла голову, когда небо над Хомуэллом потемнело, и голос прогремел по всей округе с силой, пробирающей её до костей. У неё возникло странное ощущение, будто крышка захлопнулась над миром, но она не могла определить источник этого чувства.
Фатиа Церулин и Повелитель Преисподней Голодный Глаз, если вы не придёте ко мне, я найду вас в течение недели .
Она посмотрела на тростниковую корзину, наполненную свежеиспечённым хлебом, и сунула её в руки (ноги?) Гомида перед собой. Так же быстро Гомид поблагодарил её и убежал. Затем она запрыгнула на ближайшие лианы размером с горный ручей и бросилась к позиции Рэндидли, где он, вероятно, продолжал медитировать рядом с частично разрушенным фортом на западной окраине Хомуэлла.
В то время как несколько минут назад Западные трущобы, внезапно заполонённые взрывом толстых и тонких лиан, создавших странный зелёный купол и имевших странный симбиоз с жизненной печатью над остальной частью города, кишели возвращающимися беженцами, голос опустошил их. Шарлотта промчалась мимо брошенных груд обломков, быстро уступающих место лианам. Люди здесь только что пережили одну катастрофу, они не собирались задерживаться на открытом воздухе, пока надвигалась другая.