Он искал уединения, место, где даже малейшая рябь не прервала бы его мысли. Он углубился под Бесплодные земли, в конце концов наткнувшись на обширную сеть пещер, населенных жуками с выпученными глазами, которые мгновенно запаниковали, когда он взорвал крышу их мира и спустился в их среду. Он быстро зарылся глубже, оставив за собой густую заросль корней, чтобы отбить охоту к преследованию.
Он продолжал копать вниз, пока камни не превратились в хаотичные глыбы размером с города, теплые на ощупь. Рендидли раскапывал вокруг массивных камней, ощущая их приглушенное любопытство к его миниатюрному росту, его беспокойному движению, его вспыхивающим эмоциям. Затем Рендидли встряхнулся, гадая, почему он почувствовал такую внезапную эмпатию к огромным кускам магматической породы, погребенным и довольным в земной коре этой планеты.
Вновь видение глубин, свидетелем которых он был, вспыхнуло перед его глазами. Невероятные глубины, пустота, наблюдающее присутствие бездны, поддерживаемое тонкими нитями смысла. Он подавил дрожь и принял позу для медитации.
Сейчас было не время позволять экзистенциальному ужасу отвлекать его.
Рендидли заставил себя расслабиться, несмотря на продолжающуюся боль от повреждения его Класса, несмотря на безумную радость, охватившую его, как только он понял план, вынашиваемый его тремя Мойрами, несмотря на шестидневный срок для завершения приготовлений, несмотря на то, что так много из того, что должно было произойти, исходило из предположений и оптимизма.
Возможно, у него был плотный график, но всегда оставалось немного места, чтобы перевести дух. Ему нужна была перспектива. Ему нужно было вдохновение. Он откинулся на камень в теплой темноте и стал ждать, когда прибудет то, что ему нужно.
Естественно, он перешел на более медленное дыхание. Его зрачки расширились в темноте, растекаясь, как горизонт событий, пока изумруд его радужных оболочек полностью не был затмён. Вращения его Пустотной Сущности также замедлились, перерабатывая и очищая его энергию, а не просто стремясь произвести больше. Даже не думая, он почувствовал, как один из его Кусков Судьбы начал активироваться.
Он погрузился в Облик Одержимости, отбросив все побочные мысли. В одно мгновение он прошел через два уровня своего развития, 20% его самого отсекаясь. В недрах земли он нашел утешение в камне, поддерживающем его. Тепло расслабило его. Его взгляд расфокусировался. Воспоминания откреплялись от временной линии и начали свободно плавать в его сознании. Он верил каждой клеточкой своего существа, что все ответы, необходимые ему для подготовки, уже были ему даны, просто плавали в уголках его феноменальной памяти.
Причина, по которой он пришел сюда, заключалась в том, что он не совсем соглашался с Мойрами. Да, императив, созданный Деганавидой, запрещающий ему успех как Алхимику, мог быть использован в его пользу. Вероятно, он мог бы заимствовать из него силу, включая элементы в свой класс, а также используя получившиеся осколки энергии, оставленные злым Шалтаем-Болтаем, чтобы вычерпать часть его
истинной
Пустоты.
Но они не могли чувствовать того, что чувствовал Рендидли в первые мгновения после уничтожения шестого Куска Судьбы. Еще до того, как он начал работать над императивом, что-то начало чахнуть в груди Рэндидли. Его чувство направления было убито. Его цель была уничтожена.
Ему нужно было найти способ вернуть это. И перейти к более масштабной попытке исцелить свой Класс, учитывая эти договоренности. Потому что, если Рендидли собирался найти смысл в повторяющихся неудачах, ему нужно было быть особенно осторожным с самого начала: самое важное неправильное использование правила было первым. Оно создаст шаблон, которому он будет следовать в будущем.
Итак, он сидел в темноте и размышлял. Подводное течение его эмоционального моря начало тянуть, приводя все элементы в соответствие. Его глаза начали закрываться, ресницы трепетали.
Первый вопрос был самым простым: как сделать так, чтобы его новое определение Алхимика, преследуемого неудачами, обрело клыки?
Гастхаунд.
Система уже сообщила ему, что он обладает глубоким влиянием, накопив так много Миллей. И ему нужно было скоро дать определение, чтобы Альфа-Космос не воспользовался его бездействием и не исказил его смысл. Если бы он также смог продвинуть довольно много Навыков за 1000-й Уровень до столкновения, он будет обладать такой огромной силой, что будет создана Иерархия.
И Рендидли уже знал, что Иерархии могут служить Кусками Судьбы.
Пока нет. Нет необходимости к этому обязываться, просто возможность.
Рендидли тихонько напевал себе под нос. Его мысли перешли ко второму вопросу, который также был относительно простым.
Как ему убедиться, что все преимущества его определения и последующей Иерархии перейдут к нему?
Поскольку определение Гастхаунда будет вращаться вокруг определенного рода неудачи, нового неизбежного аспекта его направления, ему нужно было потерпеть сокрушительный провал. Это, по крайней мере, чрезвычайно хорошо резонировало с планом, предложенным Мойрами.
Какой провал будет достаточно значимым? Потому что сила и жизненная энергия вернутся к его Классу не потому, что он прямолинейно пытался это сделать, а потому, что он потерпел неудачу в попытке достичь чего-то другого, объединив все силы конфликта вокруг Хоумвелла и спасая результаты.
Небольшие воспоминания, которые он поддерживал в своем трансовом состоянии, начали просачиваться на поверхность. Искривленная губа Деганавиды, когда он сказал: Хех, разве я должен быть Формой? Разве я должен быть Мгновением? Дон Бейгон в настоящем, говорящий о различных элементах, необходимых для достижения высот Системы. Но также Рендидли вспомнил те моменты, проведенные в пространстве, связанном через его Пустотную Сущность, зону глубинных принципов и голодных статуй в странном море.
Часть трапеции, поддерживающей существование, лежащая в основе большей части Системы и ее взаимодействий. И, исходя из действий Культа Спасителя, также служащая фундаментальным аспектом в основной вселенной. До такой степени, что статуи воевали друг с другом, пытаясь претендовать на альтернативные вселенные в качестве подкрепления.
Форма. Мгновение.
Потому что что происходит, когда достигаешь Вершины? Рендидли никогда не задумывался об этом глубоко раньше, просто понимал прозрение и мастерство, которые она представляла. Но, возможно, таинственность мешала ему понять пределы достижения. Вот почему Элхьюм, будучи могущественным, больше не существовал в состоянии, позволяющем создать целую альтернативную вселенную. И почему Алимьян остался существовать, но его создатели мало что могут показать, кроме влияния.
Язык Рендидли обвел его губы, пока он думал. Попытка достичь Вершины не могла быть поверхностной. Сине-черная энергия откровения танцевала на его закрытых веках. Ужасный Гомункул оставался абсолютно неподвижным, его разум выполнял сотни вычислений в секунду, пытаясь пронзить завесу времени и уловить нити судьбы.
Возможно, —
размышлял Рэндидли, —
энергии, доведенные до предела, при соблюдении надлежащих условий, начинают походить друг на друга. Пустота становится формой. Эфир становится чистым и полным мгновением.
И царить над абсолютным моментом — это достижение Вершины.
Еще несколько побочных осознаний Рендидли ускользнули. Он продолжал безжалостно классифицировать и выделять цели, которых хотел достичь.
Вершина так долго была центральной в мыслях Рэндидли, что он почти чувствовал разочарование, рассматривая обыденность процесса. Очевидно, что многое можно было бы достичь в одно мгновение. Также Рендидли смутно понимал, что каким-то образом Вершина проходила. Или исчерпывалась.
Попытка достичь Вершины. Захватить целое мгновение. Недостаточно было просто потерпеть неудачу; нет, Гастхаунд не был так прост, как сама по себе неудача. Рендидли почувствовал, как его кожа начала покалывать, когда он увидел его форму. Весь этот смысл, завернутый и склеенный из тысячи других элементов, труп его Класса, оживленный естественным разрядом мира.
Ещё один слой, чтобы добавить к плану. Три цели в одной: исцелить свой Класс, переосмыслить себя в этом новом свете и собрать для себя выгоды от своего нового термина.
— Гастхаунд, — снова сказал Рэндидли, наслаждаясь ощущением слова на языке. Оно будет его, но оно также будет силой в мире, он должен был определить мир, держа в уме эти последствия. Как только он создаст его, он не сможет ускользнуть от его власти. Особенно когда оно станет такой неотъемлемой частью существования.
Алхимик, чей успех был ему закрыт. Вершина, вечная форма, Философский камень, всегда был на волосок недосягаем. Но он уже сошел с проторенной дорожки, развивая Отклонение Призрачного Пса. Это было лишь продолжением этого пути. И если раньше он блуждал в неизвестности, то теперь он понимал и шел к своей задаче с мрачной решимостью.
Единственный вопрос, на который Рендидли еще не мог ответить, заключался в том, сможет ли он осуществить попытку достичь Вершины в своем нынешнем состоянии. Но он намеревался выяснить это.
— Гастхаунд, — сказал Рендидли в последний раз. Медленная ухмылка расползлась по его лицу, оскал, полный зубов и злобы. И в своем уме он позволил предварительному определению всплыть на поверхность своего сознания.
Провал настолько преследующий. что они пожелают, чтобы это было успехом.
У Невии болела голова.
Рендидли и его веселая банда идиотов в полной мере, как суперзлодеи со своей бандой, монологом, в своей крепости одиночества, планировали самый нелепый и отчаянный заговор, какой она когда-либо переживала за все время, пока она была связана душой с Рендидли Призрачным Псом.
Что говорило о многом.
Не то чтобы он не рисковал подобным образом в прошлом, просто обычно это был не первый выбор.
Тем не менее, Невия понимала. Рендидли был ранен, дверь захлопнулась у него перед носом с неожиданной стороны. Более того, Деганавида тщательно по