На мгновение выражение лица Истрикс дрогнуло. Она, казалось, была готова сказать что-то еще, но странный ветер пронесся по поляне. Оба обменялись взглядами, словно вспомнив, где они находятся; возможно, они были первыми, кто проследовал по следу, чтобы увидеть это существо, парящее в сфере энергии, но другие скоро последуют.
— Ты предпочла бы оставить это невинное существо здесь, на произвол стихии? — нахмурился Элхьюм. — Позволь мне прояснить, Истрикс Юль. Мы не покинем лес без этого существа. Если ты не хочешь, чтобы я вмешался—
Еще один порыв ветра потряс окружающие деревья. Истрикс на секунду замешкалась, но затем перепорхнула через разделяющее их расстояние. В конце концов, ее мастерство эфира сделало ее лучшим выбором для первого контакта, особенно со странным проявлением дикой энергии. Взмахом руки она призвала вращающиеся матрицы Эфирных Гравировок, чтобы смягчить энергию и уменьшить ее распространение. Она протянула руку, проникая сквозь барьер вокруг тела, и осторожно взяла лиса на руки.
И Покровительница Пера, и Элхьюм увидели, как она вздрогнула при контакте. Покровительница Пера задалась вопросом, не совершили ли они ужасную ошибку.
Но затем Истрикс снова двинулась, перепрыгнув обратно и встав рядом с ними. Трио обменялось взглядами и исчезло с того очень заметного места, бесшумно скользя по теням шелестящих деревьев, прежде чем какие-либо другие алчные группы могли появиться и расследовать беспокойство.
— Что-то случилось? — Элхьюм косо взглянул на Истрикс после того, как они отошли на достаточное расстояние, его голос был лишь шепотом. Каждый порыв ветра заставлял Покровительницу Пера поднимать глаза со страхом; каждое движение могло быть проходом опасного монстра. К счастью, привлекающая внимание энергия осталась позади, оставив маленького пушистого детеныша, крепко прижатого в объятиях Истрикс, его маленькая грудь едва заметно поднималась и опускалась.
— Оно. оно будто укусило меня, когда мы прикоснулись. Или немного статики. Просто. я не уверена. Я едва помню, — ответила Истрикс. По легкой усмешке на губах Элхьюма было видно, что он считал этот вопрос исчерпанным.
Потребовался примерно месяц, чтобы этот вопрос снова всплыл. Нынешняя Покровительница Пера, проносясь сквозь свои воспоминания, перенеслась к первому прямому комментарию о силе молодого Лиса.
— Разве ты иногда не чувствуешь это? Когда ласково прикасаешься к нему? У него такой взгляд в глазах. — Истрикс вздрогнула, ее плечи были укутаны шалью, пальцы крепко сжимали дымящуюся кружку чая. Покровительница Пера сидела в углу их дома, ухаживая за молодым Лисом, притворяясь, что не подслушивает тихий спор пары. — Он просто. что-то забирает.
— Разве не прерогатива детей брать у своих родителей? А родители должны охотно отдавать своим потомкам, — Элхьюм сидел, сгорбившись над письмами, пришедшими из разных городов-государств. Напряжение между силами Эфира и Низа нарастало последние несколько месяцев, и казалось, что скоро вспыхнут боевые действия.
— Это нечто большее, Элхьюм. Я. конечно, я не ценила Фиеро, когда мы впервые обнаружили его. Я считала его обузой. Но заботиться о нем, его очаровательные лапки. Ну, он прикоснулся ко мне вчера как раз в тот момент, когда я начала чувствовать первые проблески любви, и она с тех пор исчезла. — Истрикс подошла к колыбели и посмотрела на Лиса. Покровительница Пера наблюдала за ней обеспокоенными глазами.
Пожилая женщина протянула руку, ее пальцы свернулись в когти. — Я могла бы. я могла бы сжать кулак, сдавить его череп, пока его мозг не лопнет, и я бы ничего не почувствовала. Любая привязанность, которую я испытывала к этому паразиту, исчезла. Как. как ты это объяснишь? Это заставляет меня задуматься о том укусе, который я почувствовала, когда впервые прикоснулась к нему.
Элхьюм прервался в своих письмах и посмотрел на Истрикс. Выражение его лица приняло одну из тех каменных масок, намекавших на глубокие разломы, проходящие сквозь их отношения. Он откинулся от своих писем, его тон был жесток. — Ну. это ведь не первый раз, когда твой материнский инстинкт покинул тебя, не так ли?
Покровительница Пера проплыла вперед по своим воспоминаниям. В конце концов, даже Элхьюм признал странность Лиса. Однако пользователь кулаков не рассматривал способности негативно; по мере роста Фиеро, Элхьюм регулярно хвалил и использовал эту способность. Он был первым из Покровителей, а ее прозвище появилось вскоре после, став частью шутки.
Однако она никогда не понимала названия Покровитель Заимствованного.
Ничто, украденное Фиеро, никогда не было возвращено.
К последней невозможности
Рендидли почувствовал, как за глазами стучит головная боль. Значение в небе превратилось в мешанину сомнительного происхождения. Эфирные конструкции памяти и Нексуса теперь возвращались к своим базовым состояниям, поскольку Певица больше не связывала их. Напряжение нарастало в воздухе. Он слышал столкновение, когда силы Эфира и Низа сражались.
Однако это даже не касалось ужасных энергетических бурь, которые эта земля пережила, его рукой. Затяжные шрамы, оставленные двумя невозможными попытками, которые Рендидли предпринял и потерпел неудачу, простирались вокруг него, заставляя всех некомбатантов оставаться сгорбившимися в своих домах, смертельно напуганными.
Рендидли мог видеть их призраки, мелькающие в бурлящем значении сверху, лишь в общих чертах. Первая попытка, борьба против самого времени, чтобы создать поистине безупречный предмет. Вторая — сделать фальшивую память реальностью.
Честно говоря, одно только воспоминание о второй заставило Рендидли скривиться. Он действительно потерпел неудачу; если бы Невеа не вмешалась и не обернула память в атрибуты Подземелья, все бы рухнуло.
К счастью для него, она была готова. И теперь в памяти начала формироваться более глубокая закономерность. Глубокие, едва заметные течения формировали значение в чудовищные узоры, способные изменить мир. Перед ним маячила его третья попытка — стремление создать достаточно энергии, чтобы исцелить свой Класс, достигнув вершины.
Даже сейчас Рендидли раздражал инертный Атрибут Мечты Музы, тот, который он так усердно работал, чтобы получить. Он помнил те значимые моменты на прошлой неделе, которые должны были принести ему дополнительную Мечту Музы. Которая открыла бы этот мощный режим Мечты.
И позволь мне сохранить эту версию тебя. возможно.
Рендидли косо взглянул на Девик.
Рыжеволосая женщина вздрогнула, почти защищаясь от его внезапного движения. Они просто стояли здесь последние десять минут, пока Рендидли смотрел в небо и размышлял. — Что? Тебе действительно нужно было так долго размышлять? Оставь маленькой девочке немного тайны! Я не собираюсь рассказывать тебе о своем Классе.
Рендидли моргнул, совершенно забыв, о чем они говорили. Ее Великая Судьба звучала довольно впечатляюще, хотя слово Погибель несло довольно неблагоприятные коннотации. Улыбка тронула уголок его рта, веселье прорезало его беспокойство по поводу следующей попытки. — Ты выиграла этот раунд, Девик. Но не позволяй этой победе вскружить тебе голову.
— По крайней мере, я уверена, что останусь незапятнанной тщеславием, — Девик похлопала ресницами, заставив его расхохотаться.
Еще несколько кусочков смятого умственного напряжения сошли со лба Рэндидли. Маленькая радость смеха не могла полностью компенсировать накопленное им утомление, но это было хотя бы начало.
Однако у него было мало времени. — Можешь мне помочь? Я бы хотел, чтобы ты нарисовала здесь узор на земле.
Он вытащил свиток из межпространственного кольца и поднял правую руку. На несколько секунд шарик Маны загорелся на кончике его пальца. Затем он спрыгнул на свиток и начал расходиться спиралью наружу, образуя великолепные узоры. Пока шарик Маны заканчивал рисунок, он бросил его Девик.
Он мерцая, исчез, как раз когда она поймала свиток и открыла рот, чтобы ответить. Как бы Рендидли ни пригодилась всякая ерунда, которую она, вероятно, ему бы подбросила, ему также нужно было быть где-то еще, очень скоро.
Проносясь через поле битвы, он еще раз взглянул на небо. Но этот взгляд заметил новую деталь; за пределами памяти Рендидли чувствовал, как эфирные конструкции собираются в кучу. Он прикусил губу. Разница во времени означала, что у него было преимущество, но ему определенно нужно было поторопиться, если Элхьюм пытался доставить ему неприятности.
Он был шепотом, движущимся сквозь эфирных солдат и воинов Низа. После того как Певица Отсутствия провела время, связывая две Эфирные Системы, она сделала его практически необнаружимым, когда он пересекал поле битвы. Из двух угроз Деганавайда лишь наблюдал за его движениями, а Пророк был слишком занят, замыкая свой круг вокруг ядра лагеря Низа, чтобы остановить его движения.
Итак, легким касанием Рендидли опустил босую ногу на землю посреди силы Низа и ухмыльнулся, оглядываясь. — Деганавайда. Эмния. Какой приятный сюрприз найти вас всех здесь.
Эмния взъерошился от присутствия Рэндидли, но Деганавайда просто выглядел уставшим. — У тебя действительно нет никакого уважения ни к чему, даже к самому себе. Твое существование расшатывается, и ради чего?
Игнорируя это досадно точное замечание, Рендидли посмотрел мимо них на женщину в черных плетеных наручниках. — Арбитр Низа. Полагаю, пришло время нам поговорить.
Глава 2310
Лованна, Арбитр Пустоты, чувствовала себя измотанной. Вдвойне измотанной, когда Король Пустоты Голодный Глаз появился перед ней с глубокими мешками под глазами, но с дикой усмешкой, словно они вдвоём совершали некое жуткое табу, маркируя связи Пустоты.
И что заставляло её сердце сжиматься, так это. он, вероятно, был прав.
Прежде чем она успела ответить, Энмя фыркнул. Он уже некоторое время тяжело вздыхал и расхаживал, ожидая возможности выплеснуть часть своего недовольства; присутствие Голодного Глаза было именно тем предлогом, который ему был нужен. Убирайся, не связанный Король Пустоты. Пока моё терпение не лопнуло. Твоё вмешательство больше не будет.