Рендидли не хотел выдавать, как мало он знал, но, оглядываясь назад, две вещи были очевидны: Лукреция знала, как мало он знал, и, в конечном счете, у Рендидли была вся власть. Лукреция хотела получить доступ к большему количеству Эфира, чего бы это ни стоило. Она бы согласилась на его условия, если бы он только надавил
С другой стороны, Рендидли понятия не имел, насколько его скудная информация о методах Лукреции была правдивой. Возможно, даже если бы он попросил больше, она бы просто сказала да , а потом
Но в конечном счете, Рендидли знал, что больше всего его сдерживала его собственная социальная слабость. Она застала его врасплох, появившись до того, как он успел разработать план, и воспользовалась этим. С ее внезапным появлением Рендидли повел себя именно так, как он научился, инстинктивно: наступая.
Однако в данном случае это было не к лучшему. Прошло несколько часов, но Шал оставался во сне, запертый в каком-то сражении Боевого Намерения в своем сознании. Диввет подозревал, что кто-то может использовать Боевое Намерение, чтобы освободить его от этого, но для этого потребуется кто-то уровня Понтифика, а таких людей не так-то просто привлечь на свою сторону.
Особенно когда Рендидли нарушил так много планов элиты Дирдуна Диввет пообещал навести справки, но
В целом, Рендидли был расстроен собственной неопытностью и слабостью в важный момент. Это было напоминанием о том, что, хотя его сила и росла, это была одномерная сила, сосредоточенная только на использовании копья и атакующих заклинаниях.
— Ты ничтожество — прошептал ему на ухо отец Рандидли.
Мать Рендидли мило улыбнулась. — Извини, милый, сегодня вечером я буду с Ты же сам приготовишь себе ужин, да?
Рот Рендидли дернулся, но в остальном он игнорировал фантомов. Не было никаких доказательств, что это полезно или даже помогает, но Рендидли активировал (Мучение), позволяя призракам прошлого преследовать его. Потому что ему нужна была ментальная стойкость, чего бы это ни стоило.
— Тренироваться, — тихо сказал Рандидли, вырываясь из хватки Диввета. — От меня не будет толку, если я буду просто ждать здесь Мне нужно отвлечься. Если что-нибудь изменится
— Конечно, я пришлю кого-нибудь, — сказал Диввет, кивая, его взгляд стал понимающим. Возможно, он что-то знал об отношениях Рендидли и Шала, потому что он не предпринял больше никаких усилий, чтобы остановить уход Рандидли.
— В конце концов все тебя бросят, — задумчиво произнес его отец. — Если тебе нечего предложить. А ты
— Ничтожество, — вздохнул Эйс, качая головой и паря в воздухе вокруг Рандидли.
Аэтон Тай посмотрел на фигуру перед собой, затем на окно своего кабинета, где Сиэль все еще приходила в себя, а затем снова на фигуру перед собой. Его собутыльник, копьеносец Пса-Призрака, был избит и в синяках, но все же каким-то образом умудрился встать на ноги, сохранив свою обычную приветливую улыбку.
— Хм, легкое упражнение, да? — сказал глупый собутыльник, потирая руки и сияя особенно ярко.
Аэтон Тай был сбит с толку. — Знаешь Я ударил тебя почти 20% своей силы. И ты все еще стоишь. Мало того, ты почти Ремесленник. Твой образ
Затем Аэтон покачал головой. — Похоже, что в том, чтобы принимать удары, ты, по крайней мере, гений. Но больше ни в чем.
С гордостью ударив себя в грудь, его собутыльник кивнул.
Аэтон вздохнул с досадой. Этот дурак разве он не понимает, что очень мало ситуаций, когда твердая защита может принести победу? Только при защите это может быть полезно, а когда ты защищаешь только себя, это может привести только к ничьей. Но все же, этим другим навыкам можно научиться, если он так талантлив в
— Отец.
Аэтон обернулся, быстро забыв об этом дураке, которого он привел обратно в Поместье Стального Пера, чтобы снять стресс. Сиэль вышла из кабинета и стояла на краю двора, одетая только в тонкую его рубашку, которая ее совершенно поглощала.
К сожалению, она доходила ей только до середины бедра, открывая слишком много ног перед этим идиотом, на взгляд Аэтона, но — Ты пришла в себя?
— Да, но — Сиэль нахмурилась.
Лицо Аэтона омрачилось. — Остались раны?
— О, нет, ничего подобного, — сказала Сиэль, слегка махнув рукой. — Наоборот, я чувствую себя прекрасно. Легче, свободнее, чем когда-либо прежде. В том, что я проиграла, нет ничего плохого, верно, папочка?
Смягчившись, Аэтон шагнул к своей дочери. — Нет, милая, нет. Даже я должен признать этот мальчик силен. Он заслуживает представлять нас на межшкольных соревнованиях.
— Да, у него был очень прямой взгляд. Он напоминает мне тебя, — задумчиво произнесла Сиэль, потирая подбородок. — Мне просто интересно Я думаю, он совсем забыл о нашей брачной ставке. Мне просто подождать или пойти к нему и поднять этот вопрос? Я хочу, чтобы меня видели женщиной слова. С тем, сколько людей об этом знают, мне, вероятно, нужно
Она замолчала. Тренировочное копье в руке Аэтона сломалось, и кровь застучала в его висках. — Милая, неужели
— Нет Я должна это сделать, — сказала Сиэль с решительным видом. — Я всегда просто следовала тому, что ты говорил, делала все ради Стиля Эта глупая ставка была первым, что я сделала самостоятельно. Я просто хочу самой справиться с последствиями. Быть собой.
Хотя у Аэтона внезапно возникла тирада язвительных комментариев о недостатках ее противника, она застряла у него в горле; он разрывался между защитой своей дочери и позволением ей расти. В конечном счете, желание позволить ей расти победило, и он промолчал.
Не то чтобы это было чисто отцовское чувство. Аэтон уже давно знал, что Сиэль слишком робка в отношении своей судьбы, чтобы когда-либо стать по-настоящему влиятельной силой. Она могла бы служить одним из вице-лидеров Стиля Стального Пера, но она еще не проявила ни твердости, ни инициативы, чтобы иметь потенциал для чего-то большего. Просто ужасно раздражало, что она наконец-то проявила какое-то упрямство из-за какого-то тупого мальчишки.
— Госпожа, если вы хотите пойти сейчас, я буду рад сопровождать вас к Псу-Призраку, — сказал собутыльник Аэтона, жеманно кланяясь. — Я, конечно, живу в комнате рядом с его.
— Прекрасно, — сказала Сиэль, спрыгивая с приподнятой веранды во двор. Брови Аэтона в ужасе взлетели вверх, когда маленький прыжок привел к тому, что ноги его дочери стали еще более открытыми.
— Неужели ты — начал Аэтон самым сладким голосом, пытаясь не схватить Сиэль и просто запереть ее в ее комнате, но его прервал собутыльник, подошедший к Аэтон и постучавший костяшками пальцев по груди Аэтона.
— Разве ты не видишь, что она настроилась? Разве ты не можешь даже поддержать свою дочь?
Пока двое уходили, Аэтон просто застыл. После того, как они ушли, он заговорил, очень четко произнося каждый слог.
— Я когда-нибудь убью тебя. Это не будет быстро.
Но это чувство быстро рассеялось, и Аэтон поспешил к нескольким кратерам, которые он наделал, спаррингуя со своим собутыльником ранее, чтобы справиться со своим разочарованием.
Даже после тщательного расследования Аэтон был сбит с толку. Сила явно рассеялась по телу этого дурака и ударила в землю. Но каким-то образом его тело не получило достаточно повреждений, чтобы вывести его из строя. Это, честно говоря, немного задело гордость Аэтона. Этого мальчика ничто, кроме отрубания головы или вырывания сердца, не убьет его.
И наполнил его сердце небольшим страхом. — Этот Пес-Призрак его определенно окружают сложные персонажи
Глава 264
— Когда ты покинешь город? — спросил Турн, его лицо покраснело, он крепко сжал стакан пива. Хелен просто вздохнула.
Быть компаньонкой оказалось до чертиков раздражительнее, чем она ожидала. В ее представлении ее уважение к матери сильно возросло; то, что у нее хватило терпения высидеть все те полные провалы, которыми были свидания Хелен, показало своего рода умственную силу, бросающую вызов воображению.
— Э-э, ну — лицо Икаас тоже было красным, но от хорошего. Поскольку стало очевидно, что Хелен действительно не нужно платить за выпивку, миниатюрная, невинно выглядящая девушка начала глушить это пойло так, будто завтра не наступит. Что, пожалуй, больше всего впечатляло в этом обмене, так это то, что Икаас выпила уже 12-ю кружку пива, а Турн — 4, и оба они, казалось, были на одном уровне опьянения.
В каком-то смысле это было мило, но с другой стороны, довольно устрашающе, потому что Хелен выпила свою 6-ю и начала чувствовать, как края ее зрения расплываются. Возможно возможно, она сильно недооценила эту свою милую кузину.
— Ну когда Гончая Тьмы закончит, я полагаю? — закончила Икаас, заплетающимся языком, ища у Хелен подсказки. — Мы должны остаться, пока Хелен не уедет
— Я не вернусь с вами, — устало прервала ее Хелен. Она давно подозревала, что ее мать попытается что-то подобное, но она не собиралась поддаваться оставленным для нее искушениям. Даже после того, как она провела время с Икаас, семейная привязанность не наполнила ее, не заставила вернуться в кожевенные лачуги, из которых она родом. Скорее, это наполнило ее уверенностью в том, что Икаас может позаботиться о себе сама.
Икаас просто беспомощно пожала плечами и повернулась обратно к Турну, который просто рыгнул и приятно улыбнулся Икаас. Они обе начали хихикать, как дети. Хелен вздохнула. Эфир в ее груди, перетекающий к ней от Гончей Тьмы, мягко вращался, согревая и охлаждая ее одновременно, наполняя ее жизнью.
И надеждой.
Магазины вокруг них закрывались, так как сейчас была поздняя ночь, и большинство людей направлялись домой, чтобы проспать ночной алкоголь в подготовке к тому, чтобы начать все сначала завтра. Хелен, честно говоря, понятия не имела, как экономика Дирдуна собирается пережить турнир и последующее введение алкоголя в обычные занятия. Большинство других предприятий остановились. Она полагала, что ближайшие походы в подземелья все еще происходят, но
Взрыв потряс улицы Дирдуна. Хелен и Турн оба вскочили на ноги, их боевые инстинкты пробились сквозь пелену опьянения, они посмотрели в сторону западной части города, откуда донесся шум. Турн нахмурился и открыл рот, чтобы заговорить, затем волна прошла по всему городу.