Затем голем исчез, свет рассеялся полностью, предоставив ему самому решать свою судьбу. Тем не менее, ситуация была невероятной. Джерроарк, Мастер, был тяжело ранен, части его брони разбиты. На губах кровь.
Сбоку Диввелтиан стоял над связанным Клэптрапом. На улице вокруг них лежало несколько неподвижных тел. Кроме того, две странные фигуры казались растерянными и потерянными, стоя в стороне. Шал спрыгнул со второго этажа на уровень улицы, привлекая всеобщее внимание. Джерроарк, казалось, вздохнул.
— Возможно, я был глуп в последние десятилетия Слава моей семьи ничего не стоит, если моя личная сила ослабла — пробормотал Джерроарк, но затем его глаза заострились, когда он посмотрел на Шала. — Но я должен знать
— Я не сын вашей внучки, нет, — сказал Шал, и слова вылетели на удивление легко. Это заставило его задуматься о том, кто его семья, с кем он чувствует связь. Он чувствовал себя странно потерянным. Самым близким ему человеком был Пронто, и Шал был вынужден
Он закрыл глаза, отгоняя воспоминания. Он разберется с этим позже.
Джерроарк кивнул, казалось, с облегчением. — Это к лучшему. Это означает, что я нападу на тебя, но если у тебя хватит сил выжить, я не стану преследовать этот вопрос.
Глаза Шала резко открылись. Сражаться с Мастером ? Он почувствовал, как страх наполняет его тело, а также дикую безрассудность. Именно за эту безрассудность он ухватился, медленно позволяя ей расти и наполнять его. Это была черта, которую он перенял у Пронто. Какими бы ни были его недостатки он был отличным братом. Скорее отцом, чем когда-либо был Аэмонт.
Мастера — это люди, которые настолько близки к идеалам Копейщика, что обладают влиянием на Эфир мира. Что делает их теми, кто способен создавать устойчивые Наборы Навыков и даже Душевные Навыки, благодаря самым талантливым.
Но в бою они угнетают по другой причине. Их хватка за Эфир мира настолько сильна, что они могут отказывать в нем тебе. Сначала медленно, и эффект слабее, чем сильнее цель, но вскоре ты обнаружишь, что твои образы распадаются, твое тело слабеет, твоя воля ослабевает.
Твои навыки бесполезны.
По-видимому, это зависит от мира, поэтому тот странный голем, который получал свой Эфир в другом месте, был довольно невозмутим. Но голем исчез
Диввелтиан шагнул вперед, но Шал покачал головой. Его участие не
С глухим стуком Эйтон Таи появился в зоне боя, держа на руках обмякшего Рандидли. Внезапно что-то щелкнуло в груди Шала. Это была его связь, его семья.
Его ученик. Тот, перед кем, даже в дикой буре эмоций в груди Шала, он нес ответственность.
Если бы не он, не переменчивый характер Шала, Рендидли не был бы доставлен сюда. В течение двух лет он заставлял мальчика тренироваться в этой тюремной обстановке, и в животе у Шала зародилась тошнота, когда он увидел стиль воспитания Аэмонта в своих собственных действиях.
Пока Шал разбирался со своими проблемами, мальчик продолжал сражаться, по-видимому, до такой степени, что он
— У нас нет на это времени, — прорычал Эйтон, бросая мальчика и свиток в руки Диввелтиану. — Этот дурак нажил слишком много врагов. Этот свиток может телепортировать вас на 100 километров. Ты лучше меня знаешь, куда его отвести, где будет безопасно. Уходите.
Диввелтиан помедлил всего секунду, затем он активировал свиток и исчез, неся тело. Шал импульсивно протянул руку, открыл рот, но
Что он мог сделать? Что он мог сказать ? Рандидли, казалось, даже не был в сознании
Еще один глухой удар. Рядом с ними появилась гневная проекция, человек, которого Шал не узнал. Но Эйтон и Джерроарк оба знали, кто он, судя по их реакции.
— Где, БЛЬ, этот мальчик? — прорычала проекция.
Никто не ответил. Это было странное противостояние, четверо из них, с Клэптрапом, связанным сбоку, наблюдающим с широко открытыми глазами. Двое других наблюдателей подошли ближе, чтобы помочь Клэптрапу с его узами.
Наконец, Джерроарк жестом показал, и Шал почувствовал, как мир откликается на его волю. Проекция взвыла в ярости, бросаясь на Джерроарка, но она уже рассеивалась, края ее отрывались. К тому времени, как она достигла Джерроарка, это был всего лишь сгусток энергии, а затем ничего.
Джерроарк взглянул на Эйтона. — Теперь Нет необходимости тебе оставаться. Это личное дело. Шал должен доказать, что его трудно убить, или
К всеобщему удивлению, даже к собственному, судя по выражению лица Эйтона, Эйтон покачал головой. — Нет, я в долгу перед мальчиком-гончим. Я полагаю, справедливо, что его хозяин воспользуется этим. Он не будет сражаться один в этот день.
Небо над ними потемнело, и Шал почувствовал, как его Эфир становится все более далеким, все более трудным в использовании.
— Отлично, — прорычал Джерроарк, его глаза засверкали. — Тогда начнем.
Рендидли едва находился в сознании. Что бы этот ублюдок ни сделал, он оставил его в основном ослепшим и неспособным сосредоточиться. Думать вообще было слишком больно. Использовать Навыки двигаться выражать эмоции говорить
Толчки не помогали, но, как ни странно, они резко прекратились. Пятна и цвета медленно перестали вращаться, и Рендидли сосредоточился изо всех сил, сузив свое внимание.
Он был на платформе? Диввет стоял снаружи, рядом со скучающим человеком в форме, который нажал
Энергия, странные конструкции Эфира в воздухе вокруг него. Они привлекли его внимание, и Рендидли сосредоточился и тут же пожалел об этом, застонав. Его головная боль была такой, словно кто-то точил ржавый топор о его мозжечок.
Но потом
Рендидли сначала подумал, что это улыбка на лице Диввелтиана, что было достаточно шокирующе. Но потом он понял, что она слишком низко и слишком красная. Она была на шее Диввета и стекала вниз длинными полосами.
Диввет упал вперед, и скучающий человек внезапно стал выглядеть встревоженным, разворачиваясь, его глаза расширились, но затем он тоже упал, и теперь там стоял только новый человек, держащий два предмета, по одному в каждой руке.
Энергия начала кружиться и вспыхивать ярче вокруг Рандидли, блокируя его зрение, но он мог узнать этого человека даже сквозь вихрь энергии. Человек казался раздраженным, и его имя
— Марко Поло ?
Энергия вспыхнула ярко, и Рендидли потерял сознание.
Хелен, тяжело дыша, прибыла в гостиницу. Или к тому месту, где раньше стояла гостиница.
Она была снесена, полностью и окончательно. Не было никаких признаков Эйтона или Рандидли. Просто дыра в земле, где раньше стояло здание. Она мимолетно задумалась о том, как будет восстанавливаться Дирдан, после того как он был так сильно изуродован. Как великие Стили будут защищать свои действия, не делая ничего, кроме вмешательства Эйтона.
Как люди запомнят этот Региональный Турнир.
Там было только несколько мертвых тел и Клэптрап, стоящий над одним из них и плачущий. Пустота и страх кружились в ней. Она опоздала. Все Все они ушли, оставив ее здесь одну. Она не знала, откуда взялась эта уверенность, но она глубоко, искренне чувствовала, что они ушли. Это был неизбежный факт. А она
Тело на земле у ног Клэптрапа принадлежало Роджеру.
Хелен была потрясена тем, как легко ей далось это имя, когда она смотрела на него. Ему отрубили голову, но он также был покрыт ранами, что не было для него чем-то странным. Но его лицо
Навсегда застыло в этом тупом выражении решимости. И теперь, когда она увидела это так отчетливо, так застыв во времени, Хелен поняла, откуда оно взялось. Это было выражение лица Рандидли, плотно сжатые губы, суженные глаза, твердая вера в то, что он добьется успеха.
Хелен всегда думала, что Роджер меньше всех похож на Рендидли в плане потенциала, едва ли воспринимая это всерьез, но Он был здесь, на земле, и это доказательство навсегда определит то, каким она запомнит Роджера.
Может быть, он был тем, кто больше всех равнялся на него. Больше всех нуждался в нем. Больше всего хотел быть им. В тот день, когда они все встретились, гордость Роджера была сокрушена. Высокомерие, на котором он основывался благодаря своему происхождению, было потеряно для него, поэтому ему пришлось найти что-то новое. Новый источник силы.
Жестокая преданность делу и отказ сдаваться, которым он научился у Рандидли, несомненно, были тем, на что он мог положиться на протяжении всей своей жизни Они
Они казались такими похожими в тот момент, их лица словно накладывались друг на друга.
Но там, где глаза Рендидли в таком выражении светились изумрудом, глаза Роджера были мертвы и пусты.
— Я убил его, знаете, — заговорил Клэптрап. — Потому что я ненавижу вас всех. Я ненавижу как слабым вы меня заставили себя чувствовать.
Хелен просто повернулась и ушла.
— Тебя это бесит? — насмехался Клэптрап, слезы текли по его лицу. — Или тебе просто страшно? Я мог бы убить тебя прям се
— Клэптрап, — мягко сказала Хелен, обернувшись и посмотрев через плечо. — Ты дрожишь.
Затем она повернулась и ушла. Чувства, которые она испытывала, были уродливыми и злобными, да, но что-то более холодное и одинокое притупляло их все. У нее не было сил заниматься Клэптрапом и его проблемами.
После внезапного ухода Рендидли у всех были свои демоны.
Глава 288
Саймон Блисс повидал в своей жизни немало удивительных вещей. Как четырнадцатилетний сын двух матерей, как парень, который перепробовал все наркотики под солнцем и убедил многих попробовать более разумную половину из них, он не был чужд странным явлениям. Даже галлюцинации можно было считать обычным делом для Саймона.
Тем не менее, он был озадачен странным сообщением, которое появилось в воздухе перед ним, заставив его оторваться от плейстатитион. Он сморщил нос, раздраженный.
Это крайне глупо. Что, какая-то шутка?
— Мам? Другая мам? — крикнул Саймон, не заботясь о том, что Дениз поморщится, услышав его голос. Конечно, это только если она услышит. Но они обе ушли на этот дурацкий благотворительный ужин, на который Саймон отказался идти, и