— Нервничаешь? — спросил Стэн, глядя в воздух примерно в двух метрах слева от Рейны. Женщина выпрямилась, пожала плечами и одарила его лучезарной улыбкой.
— Не-а. Просто немного заржавела. Все будет в порядке.
Но Стэн знал, что она лжет. Из всех странных (Навыков), полученных Стэном после появления (Системы), была (Эмоциональная Чувствительность). Он мог интуитивно чувствовать, что чувствует большинство людей, большую часть времени. Конечно, рядом с кем-то вроде Рейны, которая фактически транслировала свои эмоции
Иногда Стэн чувствовал, что он больше не сам собой, а просто плавает в эмоциях, которые Рейна испытывала 5 минут назад. Поэтому сейчас, когда она улыбалась ему, он чувствовал нервозность, пузырящуюся прямо под поверхностью.
Поначалу, по прибытии в Доннитон, эмоции, которые излучала Рейна, сводили его с ума. Это был постоянный гул на заднем плане. Он почти ушел. Но Стэн был человеком, у которого были психические проблемы всю его жизнь. Его тревога и депрессия были ему знакомы больше, чем большинству людей. Поэтому он решил воспользоваться советом, который ему давал его старый терапевт.
Прекрати бороться с этим и просто прими это.
Что он и сделал.
Теперь, 5 месяцев спустя, Стэн был полон ее энергии, работая менеджером Рейны. Что, конечно, делало его чувства к ней совершенно неуместными. А еще Стэн прекрасно осознавал смущенное влечение Рейны к Тайксу, одному из золотых мальчиков Доннитона, хотя до сих пор все ограничивалось лишь позерством и колкими замечаниями. Все было так
— Да нет, правда, — сказала Рейна, и ее выражение лица смягчилось. — Ты снова смотришь на меня так. Все будет в порядке, Стэн. Я справлюсь.
Теплая волна ее эмоций захлестнула его, и тревога снова отступила. Вздохнув, он покачал головой и сказал:
— Я даже не понимаю, почему ты согласилась на это. Разве ты не хотела начать выступать только перед небольшой аудиторией? Практически весь Доннитон будет здесь, и слух дошел до Франксбурга. Предварительно, еще 800 фанатов собираются приехать.
— Ха, неужели это не ты им рассказал? Я думала, ты просто пытаешься меня продвинуть, — поддразнила Рейна.
Бросив на нее укоризненный взгляд, Стэн провел руками по волосам. Нет, он не проболтался. Разместить весь Доннитон в каменоломне-амфитеатре было непросто. А теперь, когда люди едут из Франксбурга
— Нет, просто это было одолжение для Рэндидли, так что — Рейна замолчала, глядя в землю, ее эмоции дико закружились вокруг. Стэн изо всех сил старался изучать то же место на земле и старательно удерживался от того, чтобы слишком внимательно изучать эмоции, которые она сейчас испытывала. — И я согласна с тем, что он пытается сделать. Мы вроде как плыли по течению, не задумываясь о том, что случилось с нашей жизнью, что означает (Система). Думаю, мы устроим этот последний фурор а потом заставим всех обратить внимание на слона в комнате.
— В основном, да.
Чрезвычайно близкий голос заставил Стэна подпрыгнуть. Он обернулся в шоке и увидел спортивного мужчину с черными волосами, стоявшего там в переднике. Он предложил им обоим тарелку, полную маленьких сэндвичей, булочек и толстую порцию макарон с сыром.
— Подумал, вам понадобится немного топлива перед выходом на сцену. Кстати, я Рэндидли.
Человек, основавший город, Рендидли Гостхаунд, самый могущественный человек в мире, протянул руку Стэну. Тяжело дыша несколько секунд, Стэн пожал ее, чувствуя себя очень затмленным.
— Я слышал о вас, — робко сказал он, настраиваясь на эмоции этого человека. Это было действительно трудно. Практически невозможно. В Гостхаунде было что-то, что просто приглушало эмоции. От него Стэн мог чувствовать только странную ровную прохладу. И это касалось не только его самого. Само его присутствие приглушало постоянный поток эмоций Рейны, превращая его в струйку. Впервые за несколько месяцев Стэн был один в своем сердце, чувствуя только то, что хотел чувствовать.
Там была глубокая болезнь и меланхолия. Стэна передернуло.
— Ты хочешь, чтобы я ел чертовы макароны с сыром перед выступлением? Думаю, приятно знать, что даже ты иногда можешь быть полным придурком, — игриво сказала Рейна, взяла булочку и отломила маленький кусочек, чтобы съесть.
Пожав плечами, Гостхаунд предложил ее Стэну, который отмахнулся. Тогда Гостхаунд, не испытывая никаких угрызений совести, сел и начал есть.
— Ваша потеря.
В глубине души Стэн чувствовал себя крайне странно. После того, как прошло ощущение болезни и меланхолии осталось только странное, дрожащее ощущение, почти как будто его рука затекла, и теперь она медленно оживала. В груди покалывало, и после долгого онемения в нее возвращались чувства. Это был радостный случай? Стэн не мог сказать.
— Сколько я буду выступать? — спросила Рейна, осторожно поджав под себя ноги, чтобы сесть рядом с Гостхаундом, не повредив платья.
Ты знаешь ответ на этот вопрос , — хотел сказать Стэн, но вместо этого он ничего не сказал, потому что знал, что в этом нет смысла. Вибрации сменились от покалывания к дрожи, грудь дергалась, сердце болезненно колотилось.
— Ничего особенного. Просто закончи песней, которую ты пела, когда я впервые увидел тебя, — сказал Гостхаунд. — Это будет сигналом, что я тебя узнал. Тогда мы подойдем для пресс-релиза. После этого, если зрителям не станет скучно до слез, можешь спеть еще.
Рейна очень невежливо фыркнула и закатила глаза. Затем ее выражение лица стало серьезным.
— Но спасибо. Это приятно — иметь такую возможность.
Она лжет , — хотел сказать Стэн, чувствуя, как его грудь трескается и извергается, странные, глубокие вещи двигаются там. Но не было смысла ему это говорить, верно. Его рот горько скривился. Она будет смотреть на таких парней, как этот, на таких парней, как Тайкс, а он ну, он всегда будет простым менеджером. Это была его роль. Роль, которой он был доволен. Его связь, его понимание ее
— Полегче, тебе не нужно притворяться. Это тяжело для тебя. Но спасибо, что делаешь это в любом случае, — сказал Гостхаунд, ставя тарелку на землю.
И Рейна, и Стэн замерли. Стэна охватила паника, потому что он не мог понять, почему она замерла. Заглушение от Гостхаунда Грохот становился все сильнее и болезненнее
— Я — начала Рейна, но Гостхаунд отмахнулся от нее.
— Это я должен благодарить вас. Не я это построил, хотя все так думают Люди, которые были здесь, жили, построили Доннитон. Как и ты. Отпразднуйте это. Мир здесь это ты совершила.
Затем Гостхаунд встал и ушел, забрав с собой оцепенение. Под конец Стэн был готов взорваться, не в силах понять, что чувствовать по поводу того, что его связь с Рейной не была единственной в своем роде. Что этот человек мог смотреть на нее и тоже понимать ее. Этот великий человек
Но тут эмоции Рейны снова хлынули, сначала прохладные и приторные, но потом сладкие и теплые. Счастье, удивление, тихая тоска, неохотное восхищение, облегчение
Стэн облегченно вздохнул.
— Спасибо за ваше время и внимание, всем! — крикнула Рейна, ярко улыбаясь, хотя она была явно вся в поту.
Рендидли закатил глаза. Не стоило ему говорить петь столько, сколько ей хочется. Девушка пела почти полтора часа. В этот момент, из-за танцев и пения, даже усовершенствованному (Системой) человеку было бы трудно дышать. Но толпа этого не видела. Они видели только блеск.
— А теперь у нас есть кое-что особенное. Лидеры Доннитона хотят объявить кое-что для вас. Но сначала то, чего мы все так долго ждали самый очаровательный человек в Доннитоне как ее зовут! Давайте поприветствуем Энни и Дозера!
Восторженные крики были громкими, но гораздо более низкими и мужественными, так как, похоже, отряд Дозера пришел в полном составе. Рендидли снова закатил глаза. Энни и Дозер вышли на сцену, Дозер в три раза больше Рейны, огромная масса мяса и мускулов.
Совершенно небрежно Энни подошла и взяла микрофон у Рейны, а затем трижды постучала по нему, чтобы убедиться, что он включен. Затем она сказала:
— Я не одобряю того, что этому придается такое большое значение. Но она первый ребенок в Доннитоне, так что ну, ее зовут Делайла. Пожалуйста, держитесь подальше от моего ребенка.
Затем она вернула микрофон, пока толпа смеялась и взволнованно шепталась, произнося имя Делайла. Рендидли снова закатил глаза. Они восприняли это как шутку, но Рендидли знал, что Энни на самом деле угрожала этим людям. Надеюсь, никто не слишком обрадуется, увидев первого ребенка деревни.
— А теперь давайте пригласим на сцену Совет Доннитона!
Глава 369
Донни глубоко вздохнул, глядя на море лиц, заполнивших карьер. Он не знал, что в Доннитоне столько людей. Черт, в какой-то части его сознания он, вероятно, даже не знал, что после прихода Системы осталось столько людей в живых. Было, как ни странно, приятно видеть их всех выстроенными там, смотрящими на него с серьезными лицами.
Рядом с ним стояли Дозер, миссис Гамильтон, Регина, Сэм, Глендел, Дэниел и Кларисса. На их лицах были разные степени нервозности: от расширенных от ужаса глаз Дэниела до миссис Гамильтон, Регины и Глендела, которые казались совершенно невозмутимыми под пристальным вниманием.
Донни заметил, как он меняется, но, стоя здесь, с этими людьми, с этим советом, он понял, что дело не только в нем. Они все менялись. Медленно искривляясь и сдвигаясь, становясь почти карикатурами самих себя. Подчеркнутые выражения их самых острых качеств.
Подкрепленные силой Системы.
Донни вздрогнул и начал говорить.
— Доннитон меняется, — сказал он. Затем сделал вдох. — В чем-то в лучшую сторону в чем-то неизбежно а в чем-то и в худшую. Сегодня мы объявим о некоторых системных изменениях в Доннитоне, которые, надеюсь, помогут нам меняться в лучшую сторону, извлечь максимум пользы из неизбежных изменений и обуздать некоторые негативные побочные эффекты нашего нового мира.
В голове Донни слышал свой голос, говорящий медленно и уверенно, издалека. Ему было 17 лет. До прихода Системы он был панком-приду