Аратта нахмурилась, сморщив нос. — Ты еще пожалеешь об этом.
Мгновенно что-то изменилось в воздухе, и Птолемей ахнул. Это было похоже на тысячу крючков, о существовании которых он не подозревал, в его коже, которые начали тянуть в разные стороны, медленно отрывая от него небольшие куски. Мало того, что боль была почти невыносимой, но она еще и распространяла эту густую, серую апатию по всему телу, заставляя его веки неуклонно опускаться.
Аратта поманила их. — Ну же, мне нужно, чтобы все было быстро. Эта стерва Алана преследует меня очень быстро. Тц-тц, она действительно скрывала свою силу.
— Как жаль, я надеялся, что ты скажешь это обо мне.
Этот сильный, почти взрывной голос придал Птолемею немного бодрости, и он заставил себя снова открыть глаза. Бесстрашный бодро шел к Аратте, казалось, не подвергаясь воздействию странной силы, которую она наложила на Птолемея. Неужели он не под тем же влиянием или ?
Зашипев на Бесстрашного, Аратта подняла руку и указала на него. Мгновенно видение проселочной дороги у поля задрожало, когда сила ее ритуала прорвалась сквозь мимолетное ментальное местоположение. Птолемей застонал, его воля была потрепана побочными силами, и даже этого было достаточно, чтобы довести его до грани потери сознания. Бесстрашный просто замедлился на секунду, а затем продолжил идти, как будто ничего не произошло.
Аратта нахмурилась еще сильнее. — Это невозможно.
— Только безумцы спорят с реальностью, — огрызнулся Бесстрашный, приближаясь.
Аратта поджала губы, а затем выдавила из себя смешок. — Ладно, я тебя недооценила, и что? Что ты собираешься с этим делать
Хрясь.
Птолемей скорее услышал и почувствовал это, чем увидел, потому что его глаза медленно расфокусировались под воздействием того, что делала Аратта. Но рука Бесстрашного мелькнула, и внезапно голова Аратты откинулась назад, ее челюсть слегка перекосилась.
— Ты — сказала Аратта, звуча на удивление потрясенно, прикладывая руку к кровоточащему рту. — Ты просто ударишь женщину, вот так запросто? Или ты из тех, кому нравится избивать женщин, да? Поддайся мне, сломанный урод, и я позволю тебе избивать и насиловать
Из горла Аратты вырвался булькающий звук, когда она упала на землю после того, как Бесстрашный ударил ее в горло. И его следующий шаг удивил Птолемея; мужчина поднял руку и снял шлем.
На лице Эйса было выражение чистого отвращения, когда он сидел на корточках рядом с Араттой. — Я никогда не понимал табу на то, чтобы бить женщину. Я полагаю, это подразумеваемое культурное предположение, что сила — самый низменный и морально предосудительный метод разрешения конфликтов. В сочетании с признанием того, что, как правило, мужчины обладают большей силой, особенно в верхней части тела, по сравнению с женщинами. Поэтому ударить женщину — значит выставить напоказ свое превосходство уродливым и аморальным способом.
— Но знаешь — Эйс протянул руку и положил ее на горло Аратты. Затем начал сжимать. — С тех пор, как появилась Система я понял, что меня очень мало волнует то, что общество считает морально предосудительным. Потому что общество рухнуло от напряжения, столкнувшись с чем-то более сильным, чем оно. Потому что быть сильным — значит сделать то, что ты хочешь, возможным. А быть слабым ну
Эйс встал, не отпуская горла Аратты, поднимая ее с земли: — Отбросив твое сомнительное право претендовать на преимущества быть женщиной в земной культуре, я бы сказал, что твой более вопиющий грех заключался в том, чтобы забыть, что то, что ты сейчас пытаешься сделать, — это промыть нам мозги, используя силу твоей нужды, чтобы подавить нас. Разве это менее жестоко?
— Эйс — сказал Птолемей, наконец обретая дар речи, но Эйс что ж, теперь он произносил монолог.
— В жестокости дело? Или в очевидных муках, которые отличают ее? — сказал Эйс, его глаза светились. — Если бы это был фильм, зрители не смогли бы почувствовать ту глубинную агонию, которую вы испытываете, подвергаясь промывке мозгов. Но посмотри на себя сейчас. Я не думаю, что даже самое черствое сердце сможет устоять перед жалостью к тебе, какой бы коварной ни была твоя мелкая злодейка.
Лицо Аратты покраснело, ее ноги дико дергались, когда она боролась, ее руки царапались по рукам Эйса, ища опору, чтобы освободиться. Птолемей почувствовал, как у него упало сердце.
— Тебе не следует — начал он, но Эйс продолжал говорить.
— Да, я срываю на тебе другие разочарования, но я просто нахожу тебя такой банальной. Недолговечный злодей, как ты удиви нас, почему бы и нет, — сказал Эйс, покачав головой. Затем он повернулся к Аратте, его рот был тверд. — Ты совершила две ошибки. Во-первых, подумала, что Бесстрашный сделал меня слабым. Надеюсь, ты поняла, что это грубая недооценка того, что Система может сделать с мощным образом. Вторая — поверила, что твоя агония больше, чем у всех остальных. Я чувствовал, как она скребется в поисках опоры в моей душе, и нахожу ее ничтожной.
Теперь, когда ее лицо стало фиолетовым, а руки безвольно опустились, Птолемей обрел голос и закричал на другого мужчину: — Эйс! Ты убьешь ее!
— И что? — И когда Эйс повернулся и посмотрел на Птолемея, Птолемей ничего не увидел в его глазах. Только мертвую, густую тишину, как в подполе на чердаке, полном трупов и жуков.
Новый голос прорезался сквозь тишину, и проселочная дорога исчезла. — Если ты ее убьешь, она не сможет ответить, что здесь происходит. А это большая проблема. Опусти ее, Эйс.
Они снова оказались на поле боя, и Призрачный Гончий стоял там, скрестив руки, и прожигал Эйса взглядом. Остальные члены группы собрались вокруг. Теа выглядела испуганной. Роза была бледна. Губы Аланы были плотно сжаты в тонкую линию.
Пожав плечами, Эйс бросил Аратту на землю. — Просто пытался обучить нежелающую ученицу. Вы простите меня, если мои методы были экстремальными.
Алана фыркнула. Никто больше не издал ни звука, когда Аратта свернулась калачиком на земле, кашляя. Птолемей собрался было помочь ей, но Призрачный Гончий остановил его резким жестом. Затем сам Призрачный Гончий подошел и встал рядом с ней, осторожно протягивая руку к ткани, которая была повязана на ее глазах.
Когда она двинулась, это произошло с такой скоростью, за которой Птолемей не смог уследить. Все, что он услышал, — это шипение Аланы и Осторожно Розы.
И, конечно же, Я же говорил, что она не хочет Эйса.
Когда мельтешение тел утихло, Призрачный Гончий держал обе руки Аратты за спиной, а она боролась и скрежетала зубами. Он осторожно удерживал ее, потянулся вверх и снял ткань, закрывавшую ее глаза. Мгновенно ткань вспыхнула странным изумрудным пламенем и сгорела.
Призрачный Гончий нахмурился и развернул ее. Ее руки оставались прижатыми к бокам, и она в основном просто стояла там, выглядя чрезвычайно уставшей. И чрезвычайно привлекательной, признался себе Птолемей. После нескольких секунд потрясенного молчания глаза Рендидли расширились. — Ты !
— Тен’Малла, некогда Дикая Всадница, да, — настороженно сказала Аратта, поднимая руку и потирая глаза. Затем она выплюнула полный рот крови и покачала головой. После нескольких секунд ошеломленной тишины со стороны Призрачного Гончего она повернулась к Эйсу и выплюнула: — Ну как, неожиданно?
Улучшите ваши впечатления ,
Глава 441
Рендидли легонько постучал по краю наспех сооруженной койки, на которой сейчас отдыхала Дикая Наездница. Остальная часть Рейдовой группы прочесывала местность, зачищая монстров, которые постоянно появлялись из-за странного и почти гениального плана Создания для самого Рейдового Подземелья.
Рядом с Рендидли почтительно стоял Культист Серой Смерти, просто ожидая его слова. За то время, что Рендидли нетерпеливо ждал пробуждения Дикой Наездницы, он немного поговорил с Культистами Смерти, и их версия истории оказалась поучительной.
Они получили предложение от Создания, как и другая раса людей здесь, но они отказались. Вместо этого они полагались на свою мощную, шаманскую магию, которая могла использовать смерть в качестве источника силы. Многие жизни храбрых воинов были потеряны, но взамен их раса смогла быстро вырасти, чтобы противостоять угрозе орд монстров. Благодаря высокой скорости размножения они смогли гораздо легче достичь равновесия.
Затем, без ведома старейшин Культа Смерти, кто-то прокрался в их народ и распространил странный, запрещенный ритуал, дарующий силу. Это, конечно, был Создание, и он распространился среди низших, молодых рангов, как лесной пожар. Когда ты регулярно видишь, как твои друзья и семья приносятся в жертву, ты сделаешь все ради власти.
Однако Культист Белой Смерти, который был их лидером, быстро вынюхал этот заговор и обрушился с огнем и серой, чтобы искоренить этих предателей. С помощью пыток и допросов им удалось извлечь метод, не обещая Созданию никакой услуги, и Культист Белой Смерти посчитал разумным начать использовать его, несмотря ни на что.
К сожалению очень скоро после этого произошла серия мощных атак странного зверя. Во время одной из этих атак Культист Белой Смерти был захвачен, но зверь тоже был тяжело ранен.
После этого общество Культа Смерти почти рухнуло, поскольку страх перед новыми подобными атаками распространился среди населения. По странному стечению обстоятельств, которое Рендидли счел крайне тревожным, они обратились к религии и словам Культиста Белой Смерти, который оставил многочисленные размышления перед тем, как был захвачен. В дневнике он размышлял о природе места, в котором они сейчас застряли, и исследовал всю область Рейдового Подземелья.
Он нашел замок для Ключа Смерти и придумал способ его создания. Трагично, что его мог использовать только посторонний из далекой страны, поэтому Культист Белой Смерти говорил о героизме и ответственности, присущих этим спасителям , которые придут освободить их от вечных мучений. Хотел ли Культист Белой Смерти на самом деле основать религию, основанную на грядущей Рейдовой группе, неясно, но поскольку этого человека больше не было рядом, чтобы что-либо сказать