Потому что ты самый сильный воин, который у нас есть? Потому что ты один из лидеров союзной армии? Потому что тебе нужно быть готовым к тому, чего ты не ожидаешь в этой битве? Потому что я не могу позволить тебе проиграть?
Но пока Рендидли размышлял, Зик заговорил, заполняя тишину, говоря всё быстрее и быстрее. — Я убил так много твоих людей. Из того, что ты здесь создал. Я создал величайшую войну, которую когда-либо знал этот мир. Если бы я не причинил столько разрушений мы могли бы быть готовы к этой атаке.
Зик к этому моменту разгорячился, и Рендидли был рад выслушать всё, прежде чем взвешивать. — Монстры, эта расовая напряжённость, было тем пространством, которое Скиншифты использовали для первоначального проникновения. Всё это время, пока моя раса брала на себя вину, я просто предполагал, что это высокомерие других людей, и игнорировал это, запираясь, в поисках собственного смысла. Это было уклонение от ответственности. При всей моей силе мой народ нуждался во мне тогда, и я подвёл их. Вот почему вот почему я не могу понять. Почему ты помогаешь мне? Почему ты делаешь меня сильнее? Я Я сломленная вещь. Меня не должно быть здесь.
На этот раз Рендидли не открыл рта, а торжественно посмотрел на Зика. Там было много всего. Ложное приписывание, вина, порочный круг несправедливости и ненависть, порождённая им а также глубокое, глубокое одиночество. То, что было очень хорошо знакомо Рандидли.
Вздохнув, Рендидли покачал головой, а затем улыбнулся. — Знаешь кто-то близкий мне однажды сказал, что я особенный не из-за моей силы, а из-за самого моего существования. Потому что я был Побуждающим Действием . Но знаешь для меня я мог понять, почему она так сказала, но мне просто казалось, что
Рендидли протянул руку, его пальцы безвредно прошли сквозь стену. Он виновато улыбнулся, отводя голову назад. — Мне казалось, что всё, во что я вовлекался, ломалось. Оно разваливалось на части или искажалось, если не мной, то событиями, которые я спровоцировал. Теперь позволь мне спросить тебя вот о чём: ты винишь меня в этой войне? Зная, что я создал этот мир из очень опасного материала?
— Нет, — сказал Зик, настороженно глядя.
Кивнув, Рендидли сказал: — Я не знаю много о том, какая здесь религия, или с чем ты сталкивался, но я вырос, изучая преднамеренные грехи и грехи по своей природе. Я не хотел, чтобы это произошло, но мой грех заключался в обладании природой, которая неизбежно привела к этому моменту. И это не грех, которым я чувствую необходимость обременять своё сознание.
— В своей борьбе я совершил много ужасных вещей, чтобы достичь своих целей, потому что верил, что у меня нет другого выбора. Возможно, я был неправ в этом, но я никогда не собирался отнимать жизнь ради удовольствия. — Глаза Рендидли потеряли фокус, вспоминая тот единственный раз, сразу после того, как они сбежали из тюрьмы, но затем его взгляд обострился, устремившись на Зика. — Возможно, это странно говорить, но из всех вас я действительно чувствую, что ты больше всего похож на меня. Самый одинокий, самый трагически целеустремлённый.
После короткого колебания Рендидли протянул руку и коснулся обеих рук Зика. Хотя это, возможно, будет иметь опасные последствия после войны против приспешников Существа, Рендидли всегда считал, что безопаснее всего концентрировать силу в одном месте, в данном случае в Короле Монстров. В правую руку Рендидли поместил влияние своего Навыка (Прикосновение извне). В левую руку Короля Монстров Рендидли поместил точку (Манипуляции Гравитацией), которую он получил ранее, играя с Навыком.
Король Монстров содрогнулся, его руки затряслись, когда сила вошла в него. Особенно его правая рука, с (Прикосновением извне), начала судорожно дёргаться. Но Рандидли, как ни странно, внезапно обрёл физическое тело, по крайней мере, прикасаясь к месту своих Навыков, и сжал пальцы Зика своими собственными.
— Не бойся своей собственной природы. Твоя величайшая сила — это ты сам, нет необходимости скрывать это. Некоторые могут не согласиться, но я считаю, что существует определённая линия между победой и поражением. Если бы у тебя было бесконечное время для повторения и экспериментов, ты мог бы найти точную силу, необходимую для разрушения камня. Любая меньшая сила, и ничего бы не произошло. Любая большая сила, и дополнительная энергия будет потрачена впустую.
Хватка Рендидли усилилась. — Мне кажется, что ты тот человек, который будет ближе всего к этой линии. Зик, с этими дарами, проведи нас через неё.
Отпустив его руки, Рендидли сделал шаг назад, глядя на широко открытые глаза Короля Монстров. Там всё ещё была нерешительность, поэтому Рендидли заговорил снова. — Если бы ты перестал носить определения, которые тебе дали все остальные, кем бы ты был? Возможно, сейчас это трудно увидеть, но в моих глазах я не Прародитель, я просто стараюсь изо всех сил. И мне нужна твоя помощь.
Затем Рендидли повернулся и ушёл. Но не раньше, чем услышал тихий шёпот.
— Кое-что намеренно Кое-что нет Но всегда отдавая себя.
Глава 447
Рэндидли, довольный тем, что все, что можно было сделать, было сделано, готовился покинуть Духовный Навык и проверить прогресс в реальном мире, когда Люкреция ворвалась в комнату. Она окинула его взглядом с головы до ног, а затем облегченно вздохнула.
— Я боялась, что не успею тебя поймать, — сказала она, плюхаясь в богато украшенное деревянное кресло, поскольку привыкла к такой роскоши. — Нам нужно поговорить.
Она откинулась на спинку кресла, явно не торопясь начинать разговор. Вместо этого она вздохнула и потерла виски. Несмотря на то, что она явно пользовалась благоговением обитателей Духовного Навыка Рэндидли, он не мог отрицать, что сочувствует ее истощению. Несмотря на то, что к ним относились с максимальным почтением, им все равно приходилось осматривать и высказывать свое мнение по каждой мелочи, которая могла повлиять на финальную конфронтацию с армией мерзостей, движущейся к ним.
Быть, по сути, Богочеловеком было тяжело. А быть его голосом в этом мире – еще тяжелее.
Сморщив нос при мысли о том, что Люкрецию называют его голосом, Рендидли сказал:
— Мы не говорили об этом напрямую, но я уверена, ты чувствуешь то же, что и я: Существо фактически транслирует энергию в твой Духовный Навык, чтобы создать эту армию, — сказала Люкреция, не открывая глаз. — Если это не будет уничтожено, эта проблема будет постоянно возникать. Но более того я думаю, нам следует поговорить о возможности использовать эту связь для нанесения ответного удара по Существу.
Это привлекло внимание Рэндидли. Но ему потребовалось всего 10 секунд, чтобы презрительно фыркнуть.
— основываясь на том, что мы понимаем из ситуации, это возможно. Но это потребует от нас каким-то образом манипулировать Эфиром лучше, чем оно или отправить делегацию обратно через эту связь, чтобы ударить по тому, что, скорее всего, является ее Духовным Навыком. Духовным Навыком, которому, вероятно, тысячи лет. Хотя люди здесь сильны я сомневаюсь
— Верно, они, скорее всего, умрут, — Люкреция пожала плечами. — Но это произойдет после победы в битве; в этот момент, что значат еще несколько смертей? Вероятность успеха очень низкая, но если им удастся добиться успеха или даже сообщить нам некоторые детали ее Духовного Навыка
Резко встав, Рендидли выпустил немного своей ауры. Чем дольше он проводил время в своем Духовном Навыке, тем больше понимал, что Влияние Прародителя – не единственное оружие, которое он может использовать, находясь здесь. Сам воздух любил его, поскольку это был его воздух. Чем больше времени проходило здесь, тем больше проявлялся странный почти магнитный эффект энергии, когда все больше и больше ее концентрировалось на его теле, создавая ауру, которую можно было использовать для удара.
Конечно, она накапливалась относительно медленно, и, как только ее использовали, она быстро рассеивалась. Но Рендидли не возражал против того, чтобы немного потратить ее, чтобы запугать Люкрецию. И судя по тому, как широко раскрылись ее глаза сразу после его использования, это сработало.
— Как — начала она, звуча совершенно сбитой с толку, но тут ее настигло, сбросив со стула на землю. Хотя он хотел выразить свой гнев, Рендидли не хотел слишком сильно ее обидеть, даже если его гнев требовал гораздо большего возмездия, поэтому он применил лишь небольшую силу.
— Позволь мне выразиться предельно ясно, — сказал Рэндидли, сбрасывая жалкое количество использованной ауры. Несмотря на то, что ее было немного, это была ровно половина его накопленной силы, поэтому он не возражал против того, чтобы потратить ее здесь, а не приберегать для вмешательства в предстоящую битву. — Они не находятся в той же плоскости существования, что и мы, это правда. Но у них есть жизни, и к ним не следует относиться небрежно. Они слушают тебя. Я не сомневаюсь, что ты сможешь убедить их, что в интересах всеобщего блага им следует пожертвовать собой но это не то, чего я хочу. Они, признаться, являются для меня большим источником силы.
Когда Люкреция выпрямилась, ее улыбка обнажила все зубы.
— Ты думаешь, я этого не знаю? Хм, ты пытаешься играть с ними мягко, когда тебе это удобно, но у тебя нет проблем с тем, чтобы заставить их сражаться против этого вторжения.
— Потому что это необходимо, — прошипел Рэндидли, нахмурившись на Люкрецию. — Если бы было иначе
— Так получилось, потому что ты построил их дома на бомбе, которую не понимаешь, — возразила Люкреция, ее глаза покраснели. — И пока ты был заблокирован, скажем так, я держала дом. И все же теперь ты закатываешь истерики и имеешь наглость меня поучать?
Затем вокруг нее начала конденсироваться энергия, бледно-лиловая с тонкими отблесками золота в глубине.
— Теперь стало очевидно, что в мире Шала есть что-то странное; существует тонкое влияние, которое подталкивает к насилию и крайностям. Выйдя из-под его влияния, я потеряла многие из наиболее зловещих аспектов своей натуры. Но ни на минуту не забывай, кто я, кем я была, кем я могла бы быть.