Первый замок на человечестве, не позволяющий им повышаться выше 50-го Уровня, уже был открыт индивидуумом, который создал Навык Рунической Редкости. Теперь вы открыли второй замок, создав Легендарный Навык. Последний замок будет открыт, когда будет создан Навык, превосходящий Легендарный Рейтинг.
Поздравляем! Вы открыли Навыки Типа Домена для Человечества. Хотя Псевдо-Домены были возможны в прошлом, они действительно будут искажать мир вокруг вас в бою. Только один Навык Стиля Домена может быть культивирован на человека.
Это означало, что где-то там был кто-то, кто создал Рунический Навык, что не так уж и впечатляет, но также прошел (Путь), чтобы открыть его награду, и общий замок в конце его. В дополнение к этому, они, вероятно, также получили прирост к росту, как и Рэндидли, хотя он искренне сомневался, что он будет таким же большим, как у него. И, кроме того, Навык с Редкостью выше Легендарной, вероятно, давал еще больший бонус
Рендидли вдохнул, а затем выдохнул, позволяя большей части своего гнева рассеяться. На данный момент ему нужно было взаимодействовать с этими новыми прибывшими и узнать, что происходит в их Зоне. С достаточным количеством информации можно было бы внедриться туда и попытаться что-нибудь узнать о деятельности Существа там.
Не было никаких шансов, что такая успешная Зона, как эта, избежала досягаемости Существа.
Несколько незнакомых фигур спешили к Рэндидли, вероятно, привлеченные его руганью ранее. Рендидли чуть не покраснел. Он не хотел быть суровым лидером Зоны, но, кроме того, образ разъяренного юноши, которому трудно контролировать свой гнев, — это еще один образ, которым он не очень-то хотел обладать
Фигура из другой группы, фигура, которая, должно быть, была в Зоне 1, тоже замерла.
— Рэнд? — тихо сказал Иезекииль Призрачный Гончий, его глаза расширились.
— Пап?
Глава 500
Иезекииль Гончий-Призрак был человеком, которого преследовали решения, которые он не принял в своей жизни. Он решил принять скромный пакет финансовой помощи в школе среднего уровня и окончил ее с отличием. Хотя он, вероятно, мог бы претендовать на более высокие награды, или на место в исполнительном совете своего университета, или сделать более амбициозный дипломный проект, он этого не сделал.
В его голове эта фраза висела тяжело и плотно.
Он этого не сделал.
В то время он не понимал, что его золотые годы ускользают. Очень скоро разговоры и продвижение по службе не будут даваться ему легко и весело. В реальном мире он получил работу в фирме среднего уровня и неплохо справлялся. Хотя были возможности для повышения, Иезекииль видел, как они доставались другим людям, обычно людям из более престижных школ, людям, которые были готовы работать до изнеможения.
Иезекииль не мог этого сделать. Он женился на своей возлюбленной из колледжа, и теперь она была беременна. Вначале она была ярким и свободным духом, который воодушевлял его. Очень быстро, когда жизненные стрессы начали накапливаться, Иезекииль обнаружил, что его раздражает жена, которая очень мало заботится о потребностях современной жизни. Даже когда выплаты по ипотеке, телефонные счета и страховые взносы высасывали их деньги, она оставалась невозмутимой, счастливой и яркой.
Для нее было достаточно того, что они вместе. Они создадут семью вместе, и если они будут едва ли выше черты бедности, жену Иезекииля это не беспокоило. Она смирилась с этим.
Впервые в жизни Иезекииль почувствовал, что его толкает вперед жестокая потребность в успехе. Его горечь стала острыми когтями, чтобы сокрушить конкурентов, и медленно взбираться по корпоративной лестнице. Возможно, его закулисные и холодные методы были замечены, но так же, как и его увеличившиеся объемы продаж. Он получил свое первое повышение в день рождения сына.
Жена Иезекииля знала, насколько это важно для них, и не возражала, что Иезекииль не смог прийти. Она знала, что он делает это только потому, что заботится. Она также считала, что назвать ребенка Рендидли было хорошей идеей.
Они никогда не ссорились об этом открыто, но Иезекииль не мог не заметить, как она была ранена, когда удивила его именем и увидела его выражение лица. Иезекииль даже не был уверен, какие эмоции отразились на его лице. Но они были правдивы, и они были честны. После этого они больше никогда об этом не говорили.
Когда их ссора в конце концов взорвалась, и они развелись, Иезекииль мог бы поддерживать лучшие отношения со своим сыном, которого он называл Рэндом.
Когда он увидел, что его сын борется со своей собственной странностью, которую Иезекииль втайне считал следствием того, что у мальчика аутизм, возможно, ему следовало вмешаться. Но вместо этого Иезекииль считал, что мир — гораздо лучший учитель, чем он когда-либо сможет быть. В острых ранах, оставленных хулиганами, Рэнд найдет броню или нет; очень малое, что мог бы сделать Иезекииль, вероятно, изменило бы это.
Часть его подсказывала, что Иезекиилю должно быть стыдно за то, что он так бессердечно обращался со своим сыном.
По мере того как Иезекииль поднимался к известности в своей компании, он был странно недоволен своей нынешней жизнью. Должности над ним занимали компетентные люди, которые обошли его и не собирались уходить в ближайшее время. И снова он, казалось, застрял. Независимо от того, как усердно он работал, он не мог вытеснить никого над собой.
То есть, однажды он понял, что не может вытеснить никого, играя по правилам.
Он не задумывался ни об одном из трудных решений, которые ему пришлось принять после этого.
В некотором смысле было счастливой случайностью, что Система появилась сразу после того, как его назначили генеральным директором своей компании. Потому что в то время он достиг своих целей всего за 7 коротких лет, и теперь остался опустошенным. Наконец, его мечта осуществилась; компания была его. Но это было не то, чего он хотел. Он хотел насладиться тем чувством горького голода, которое позволило ему пробиться на вершину.
Те горькие когти, которые казались такими хрупкими и уродливыми, стали мастерскими инструментами для уничтожения другого человека. Его зубы стали острыми. С точки зрения сочувствия, он был даже ниже, чем его сын-аутист.
Нормальные люди наслаждались бы тем, что находятся на вершине.
Он этого не сделал. От этого попахивало ленью и гордыней, а это не были грехи Иезекииля. Нет, он был чревоугоден, и ему хотелось большего.
Был ли он удивлен своим Классом? Очевидно, нет. И изначально он был очень доволен им. Но в конце концов, со временем, Иезекииль осознал астрономическую цену, которую ему приходилось платить, чтобы его характеристики не регрессировали. Требовалась одна жизнь в неделю. Конечно, каждый раз, когда он кого-то убивал, он забирал его величайший Навык. Но он не получал никаких характеристик и не получал ОП, которые были у этих людей. Он мог только прокачивать свои Навыки по старинке. Его прирост характеристик был одним из самых высоких, которые когда-либо видел Призрак, но этого было недостаточно.
Иезекииль хотел большего.
И он будет бороться, чтобы взять это.
Когда Иезекииль последовал за Хэнком к источнику звука, он вздрогнул, чувствуя ту странную инаковость Класса внутри себя, все еще жалующуюся на голод. По правде говоря, Иезекииль боялся Хэнка в честном бою, и он не думал, что Призрак согласится, если Иезекииль устроит несчастный случай с этим человеком; он был слишком полезным инструментом, чтобы отпускать его.
Нет, пока Иезекиилю нужно было найти другие способы
Он замер, у него отвисла челюсть. Там стоял молодой человек, пинал землю и ругался про себя. Он был высоким и спортивным, стройным и сильным. Его черные волосы были коротко подстрижены, лишь несколько локонов спускались на лоб и вокруг ушей. Но больше всего бросались в глаза его глаза, пронзительные и изумрудные, и, казалось, светящиеся, даже в дневном свете.
Это были глаза его матери. Это был его сын.
— Рэнд? — губы Иезекииля двигались, даже не задумываясь о действии или о том, что может произойти дальше. Весь нормальный интеллект был раздавлен сырым шоком, пронесшимся по венам Иезекииля. Он жив. Он жив!
Они оба двинулись, появившись друг перед другом, как призраки, остановившись примерно в метре друг от друга, оба всматриваясь в лицо и тело другого в поисках намеков на то, как они выжили. Чтобы добраться до этого момента, оба прошли через почти невообразимые ситуации. Иезекииль даже чувствовал, что ему во многом повезло; друг не сказал ему прямо, что произойдет Система, но устраивал вечеринку и приглашал много современных лидеров бизнеса. Иезекиилю посчастливилось быть выбранным.
В течение первых нескольких часов личная охрана этого человека защищала их, и они были проинформированы о Системе, о том немногом, что было известно. В конце концов, предупреждение было чрезвычайно расплывчатым, но этого было достаточно, чтобы кое-что подготовить. К сожалению, они недооценили силу появившихся монстров, и через несколько часов Иезекиилю пришлось защищаться самому. Это было трудно.
К удивлению Иезекииля, его сын, казалось, ничуть не пострадал, хотя его физическая форма ясно давала понять, что теперь он боец, и сильный, если он был членом этой группы из Зоны 32. Во всяком случае, парень процветал.
Когда Иезекииль понял, что тишина затягивается, он заставил себя поднять руку, наполовину собираясь помахать, наполовину собираясь пожать руку сыну. Ни один из жестов не был достаточным, чтобы передать то сырое облегчение, которое пронизывало его тело, но что еще он мог сделать? — Ты ты хорошо выглядишь.
Вместо того чтобы протянуть руку, чтобы пожать ему руку, Рэнд сделал то, что совершенно потрясло Иезекииля, в буквальном смысле. Рэнд раскрыл объятия и набросился на него, прижав к земле. В этом движении не было злобы, поэтому Иезекииль просто позволил этому случиться. Но как только они коснулись друг друга, Иезекииль задумался, МОГ ли он сопротивляться. Хватка мальчика