— Зачем вообще возиться с луками? — повторил Хэнк. — Это громоздкое, медленное оружие. А вот хороший пистолет, с другой стороны
Привлекательная женщина, стоявшая перед ним, улыбнулась еще шире. Она отмахнулась от его слов и просто сказала:
— Я поняла. Ты медленный. И я уверена, что твои игрушки там очень ценные. Но эта тренировочная площадка для взрослых. Может, отойдешь назад?
Обычно Хэнк не стал бы так быстро болтать ерунду. Но как только он прибыл на тренировочную площадку, он увидел, как полдюжины здоровенных мужчин спотыкались, чтобы уступить дорогу этой миниатюрной, симпатичной штучке. Они даже осмелились вести себя так, будто она была божьим даром для стрельбы из лука, когда она возилась с двумя жалкими маленькими луками размером с ее руку.
Это было то, что Хэнк принял за жалкое сравнение с пистолетом, и он не мог не рассмеяться. Она резко посмотрела на него, казалось, оскорбленная. Это только подстегнуло его еще больше. Он приехал в Доннитон, предвкушая встречу с компетентными и сильными людьми. А тут эта женщина, которая учит здесь, играя со своими никчемными луками
Это было что-то вроде разочарования. А Хэнк не из тех, кто позволяет таким разочарованиям пройти мимо.
— Девочка, — объявил Хэнк. — В тот день, когда я отступлю, я съем свой ботинок. А теперь беги, пока не поранилась.
В воздухе витала какая-то странная сюрреалистичность. Хэнк чувствовал это, когда говорил, как будто эти слова были не совсем его, а чем-то большим. Естественным излиянием его Навыка Души. Но, честно говоря, он не возражал. В этом была безрассудность, вызов всему, что претендовало на то, чем оно не было, и это ему нравилось. Это была часть его самого, которая преследовала бы истину и красоту до конца света.
— Восхитительно. Вы новенький, и, кажется, по крайней мере, наполовину приличный. У вас уже есть Класс? Прекрасно, тогда это не будет издевательством, — сказала она с милой улыбкой. — Меня зовут Энни. Вы просто сокровище, не так ли? Как насчет этого: старинный поединок до первой крови. У меня мало времени, поэтому я начну, не дожидаясь ответа. Но вы не возражаете, верно?
С гораздо большей легкостью, чем раньше, она покрутила крошечные луки на пальцах.
Выражение лица Хэнка стало серьезным. В ее выражении лица было что-то внезапное
У нее это тоже было. Уверенность сильных мира сего Доннитона. И, как ни странно, как только это произошло, этот импульс от его Навыка Души исчез, оставив удовлетворение. Он, видимо, увидел все, что нужно было. Она прошла его тест.
Но ухмылка Хэнка только расширилась. В поединке он, может быть, и не лучший, но его более чем достаточно, чтобы хорошо себя показать. Возможность сразиться с кем-то, кто вызывает у него дрожь, как эта милая девушка, выпадает нечасто, поэтому-
Она уже раскрутила луки, удерживая их указательным и средним пальцами. Ее мизинец и безымянный палец потянулись к маленькому колчану, привязанному к ее запястьям, и она подкинула его к луку. Большим пальцем она оттянула тетиву лука назад. В доли секунды крошечная игла полетела в сторону Хэнка.
Его брови поползли вверх. Значит, она не просто красивая мордашка.
Хэнк перекатился в сторону и выпрямился, потянувшись за своим ретранслятором. Но тут Хэнк замер. Потому что его пистолеты были не у него на боку, а лежали на земле там, откуда он только что прикатился. Его глаза пробежали по ним, и он сдержал вздох.
Что-то искусно перерезало его пояс в тот момент, когда он собирался перекатиться, так что он вообще не заметил разницы в весе.
Энни снова раскрутила луки, смеясь.
— На что ты смотришь? Поединок до первой крови. Кажется, я вообще не задела твою кожу. Давай продолжим тогда. Может быть, мне повезет, если я продолжу попытки.
Стиснув зубы, Хэнк бросился на нее. Но как бы быстро он ни думал, или как бы хорошо он ни планировал и ни предсказывал ее движения, она, казалось, могла исчезать, как призрак, по своей воле и появляться у него за спиной. В плане скорости он и близко не был ей ровней.
Через 20 минут на Хэнке не осталось рукавов.
Через час он задыхался от непрекращающегося напряжения, снова и снова нападая на нее. После того как у него отобрали пистолеты, он не стал их поднимать. Это был вопрос гордости. Единственным оружием, которое он будет использовать, были его кулаки. Но он никак не мог сократить дистанцию настолько, чтобы использовать их.
Его торс был полностью обнажен.
Вздохнув, Энни внезапно остановилась примерно на двух часах и десяти минутах. Настолько внезапно, что Хэнк удивленно поднял глаза. Он и близко не подошел к ней, но его (Уклонение) и (Навыки Дуэли) росли так быстро, что он не мог в это поверить. Неужели она наконец-то сдалась?
— Дорогой, ты не мог бы позаботиться об этом человеке? Он на удивление живуч, — пожаловалась Энни, махнув руками. — Он просто не признает, что проиграл этот поединок. Меня действительно удивляет, что он может с невозмутимым видом утверждать, что он мужчина.
Человек, к которому обращалась Энни, улыбнулся. Хэнк назвал бы его мужчиной, но это было бы совершенно недостаточно, чтобы описать, кто на самом деле перед ним стоит. Это был мужчина, как Халк был мужчиной. Но если у Халка было телосложение без единого грамма жира, то этот человек просто казался крепким. Не то чтобы он был особенно толстым, но у него был животик, а его руки не отличались особой рельефностью. Но выделялся он прежде всего своими размерами.
Его плечи были размером с баскетбольные мячи, а его руки были достаточно большими, чтобы обхватить голову человека. Он был, наверное, целых два метра ростом и весил около 300 фунтов. Как минимум.
Мужчина хрустнул костяшками пальцев.
— Похоже, он просто хочет побоксировать, Энни. Но послушай, раз уж тебе это неинтересно, как насчет того, чтобы я этим занялся?
Энни захихикала.
— Ты бы сделал это для меня?
Глава 545
Энни вообще-то считала этого посланника из Зоны 1 довольно милым, хоть и заблуждающимся. Было что-то очень агрессивно приятное в том, чтобы медленно выпускать стрелы, пока его одежда не обнажила тело, несмотря на то, что этот человек был, вероятно, лет на 10 старше ее.
Кроме того, было что-то очень приятное в том, как он отказывался уступать, даже когда становилось все более очевидным, что между ними огромная разница в силе. Конечно, это означало, что он, вероятно, получил два десятка уровней навыков за время их противостояния, но это не означало, что большинство людей могли увидеть преимущества в том, чтобы оставаться в бою и быть униженным. Особенно мужчинам было трудно это проглотить.
В его глазах горел огонек; он отчаянно жаждал дикости и острых ощущений от испытания себя.
Скрестив пальцы, Энни надеялась, что Дозер не будет слишком груб с ним.
Дозер двигался с удивительной для его комплекции быстротой и сократил расстояние между собой и ковбоем. Ковбой, со своей стороны, ничего не сказал, что могло бы подразумевать, что он отказывается от вызова. На самом деле, он поднял кулаки и принял боксерскую стойку.
Дозер не был особенно эмоциональным человеком, хотя на самом деле он был более проницательным, чем Энни считала его в начале их отношений. Но когда ковбой принял стойку, он улыбнулся, чисто и широко. Это был взгляд ребенка, нашедшего игрушку, которую он так долго ждал.
По негласному сигналу они оба бросились навстречу друг другу, ковбой двигался гораздо быстрее, чем Энни могла предположить. Она знала, что часть ее преимущества заключалась в использовании ее навыков скрытности, чтобы он не мог читать ее выстрелы, но все равно было впечатляюще видеть, как его шаг сокращает расстояние. Его стиль движения также показывал, что он был компетентным боксером.
В Дозере не было изящества, только напор. Затем он нанес свой первый удар. Раздался отчетливый треск, когда Дозер сжал руку в кулак и поднял ее. Удар казался обманчиво медленным.
К его чести, Ковбой мгновенно откатился назад. Но когда ковбой посмотрел на Дозера, его глаза сузились, и она почувствовала, что он мог интуитивно понять, что только что совершил ошибку.
Наращивая свой импульс, Дозер двинулся вперед, еще два удара обрушились наружу. От кого-либо другого это были бы случайные тычки. От Дозера это могло убить обычного человека, и даже те, у кого были классы, побледнели бы при мысли о том, чтобы получить удар кулаком напрямую.
Вместо того чтобы уклониться, Ковбой шагнул вперед и под удары. Едва избежав того, чтобы ему снесли голову, он нанес свой собственный левый удар, который пришелся в середину торса Дозера. Рост Дозера был на добрых семь дюймов выше, и ближайшей целью для него был огромный торс Дозера.
Не утруждая себя уклонением, Дозер обвел свою левую руку крюком.
Ковбой искусно шагнул в сторону, а затем нанес еще два левых удара. Но прежде чем они даже приземлились, его глаза расширились, когда он почувствовал опасность. После нанесения крюка Дозер вывернул левую руку и нанес удар когтем наружу по ковбою, используя на этот раз гораздо большую силу. Это было быстро и слишком поздно, чтобы уклониться. Глаза ковбоя сузились.
Он скорректировал свою стойку и повернулся, чтобы бросить правый удар в челюсть Дозера.
Он попал, и голова Дозера немного наклонилась вбок. В то же время рука Дозера приземлилась на плечо ковбоя. Наступила пауза, пока ковбой терял равновесие и спотыкался, а Дозер собирался с силами.
С рыком Дозер пришел в движение, его тело повернулось почти на 90 градусов влево. Его атака теперь больше походила на захват, чем на удар когтем, и ковбой взвизгнул, когда быстрое вращение подхватило его и развернуло, швырнув в ближайшее дерево.
Он кувырком полетел головой вперед и врезался в дерево, которое треснуло. Дерево и человек рухнули сломанной грудой на землю. Несколько секунд царила тишина.
Энни закатила глаза. — Я знаю, что он крутой, но, черт возьми. Это заняло совсем немного времени. Тебе нужно научиться наслаждаться едой.