Мысленно он представил небольшой участок земли перед собой. Хотя, то, что он делал, не было просто представлением. В конце концов, до создания факела Рендидли не видел земли. Но он знал этот участок земли. Он таскал себя по нему десятки раз. Он знал, в каких местах нужно менять хватку, чтобы сэкономить выносливость. Он знал гладкую текстуру камня. Он знал кривизну склона.
С помощью сотен этих крошечных тактильных деталей Рендидли построил свою симуляцию в своем уме. Он рисовал землю, пока не почувствовал ее всем телом. Его восприятие поглощало само себя, ощупывая эту часть его тюрьмы. Но ему нужно было убедиться.
Ему нужно было, чтобы все было идеально.
Только после нескольких проверок без каких-либо изменений в ощущениях Рендидли счел себя удовлетворенным. Затем он медленно полез внутрь себя. Он почувствовал свое тело и то, как он сидит над землей. С гораздо меньшей осторожностью, чем с землей, Рендидли добавил себя к образу. Важны были не его черты, а то, чем он был. Он добавил узы к воображаемому себе. Он добавил здоровье, выносливость, ману и эфир.
Затем, как швея, направляющая нить, Рендидли вытащил крошечный кусочек воображаемой маны из себя. И в эту ману Рендидли влил ужасный, леденящий холод, который он заработал в Зале Стоек. Мана была тяжелой и основательной, чему способствовал этот холод.
И затем Рендидли начал гравировать. Во время гравировки образа он не торопился. Хотя и существовала нависшая угроза возвращения стражей, Рендидли потерялся в простоте образа. Поистине, он построил себе безукоризненно созданный воображаемый дом. Здесь можно было потеряться.
Конечно, это был его разум. Поэтому, хотя ему казалось, что он провел здесь довольно много времени
Рендидли открыл глаза. В его факеле оставалось примерно треть топлива. Его навык сообщил Рандидли, что на завершение этого образа у него ушло девятнадцать минут. И перед ним, слабо светясь от питающей его маны, была тонкая и бледная руна.
Это была мелочь. Даже с его гравировкой, связанной рунами, он обычно создавал руну в десять раз сильнее этой. Но это занимало гораздо, гораздо больше времени, и во время создания такой руны он испытывал гораздо больший дискомфорт. Помимо очевидной обиды, которую Рендидли испытал, находясь здесь, ему физически приходилось таскать свое тело, как мешок.
Неприятно.
Может быть, это одна десятая часть силы, но этого будет достаточно, чтобы ослабить руны, помешав им. И, возможно, ослабление было лучше. Таким образом, Рендидли мог ослабить свои узы и сделать дальнейшие приготовления, не предупреждая тех, кто его заточил. Он не хотел выйти и обнаружить ловушку, расставленную Пропагатором.
Рендидли надавил на факел, и изумрудное пламя взметнулось вверх. Вся пещера осветилась. Он быстро прожжет оставшийся факел, но Рендидли также почувствовал стимулирующее действие воспламенения Изумрудной Эссенции. Большая часть пара, который он наращивал, была вызвана влиянием этого огня, и Рендидли хотел воспользоваться этой силой.
На этот раз Рендидли огляделся и запомнил руны, которые он надеялся уничтожить. Затем он вдохнул и закрыл глаза. В гораздо большем масштабе Рендидли еще раз построил свою тюрьму.
Каждый дюйм.
Каждую борьбу.
Каждую впадину и царапину.
Каждую точку опоры и момент, когда его нос неловко прижимался к земле.
Каждый день беспокойства и беспомощности.
Каждое медленное и судорожное действие по сбору камешков.
Каждый мрачный триумф при измельчении их в порошок.
Каждую секунду ожидания, пока вырастут растения.
Каждую дрожь его рук, когда он ощущал свои чудесные растения.
Каждый перерыв, когда он собирал факел.
Каждый образ, преследовавший его здесь.
Все.
Затем Рендидли начал гравировать.
Глава 754
Когда Рендидли закончил, факел погас. Но, даже столкнувшись с чернотой, открыв глаза, Рендидли только рассмеялся. Руны были идеальны. Благодаря видению, он смог легко построить инверсии тех, что составляли тюрьму. Они были неглубокими и слабыми, но они чрезвычайно ослабили тюрьму.
Ну, может, и не чрезвычайно. Но этого было достаточно.
Впервые за три недели Рендидли поднялся на ноги. Неуклюже и угловато он встал.
Руны действительно не оказали большого эффекта, но они сместили множитель нагрузки с 100x до 80x, а снижение регенерации — с 0,1 до 0,2. Но из этих двух именно дополнительная регенерация дала Рендидли преимущество. Раньше он мог регенерировать достаточно хорошо, просто каждое движение истощало его намного быстрее, чем он успевал восстанавливаться. Любое движение, требующее усилий, доводило Рендидли до нуля за несколько секунд.
Потянувшись руками к потолку, как ленивый кот, Рендидли рухнул назад, когда его выносливость достигла нуля. Тем не менее, он сиял, глядя на потолок. Этого более чем достаточно, чтобы облегчить задачу.
Рендидли дал себе несколько минут, чтобы восстановить приличное количество выносливости, а затем встал на ноги с гораздо большей грацией. Он быстро подошел к гамаку и сел на него. Затем, собравшись с силами в течение нескольких секунд, он перевернулся и снова лег в него.
По странной иронии судьбы, он вернулся в ту же позицию, в которой начал свое пребывание в тюрьме. Но не могло быть и сравнения; мировоззрение Рендидли изменилось безвозвратно.
После лежания на холодном и ухабистом камне в течение трех недель гамак был воплощением комфорта.
Наслаждаясь новообретенным комфортом, Рендидли наслаждался ощущением настоящего расслабления. Однако через несколько минут он остановился и вернулся к работе. Из контрольного гамака Рендидли снова создал свой мысленный образ тюрьмы. С его высоким интеллектом ему не нужно было снова освещать это место, чтобы создать его правильно.
Затем он добавил еще один слой к рунам, ослабляющим комнату.
Нагрузки снизились до 70x, а регенерация увеличилась до 0,3.
После этого Рендидли мог дышать намного легче. Но все же, если он собирался рискнуть, как он планировал, ему нужно было действовать быстро. Это место было без наложенной Системы, что давало ему редкий шанс действовать, не навлекая на себя больше уровней еретика. И, учитывая, что он хотел переделать свой Класс и свой Дар души
Это определенно были действия, которые вызвали бы гнев наложенной Системы. Вопрос был в том, хватит ли у него на них времени. Если тюремщик спустится, пока он работает над собой Ну, разве они не предположат, что он связан рунами комнаты, и поэтому он не двигается? Скорее всего, они даже не заметят противодействующие руны, пока не отключат комнату, и тогда все пойдет к чертям.
Чтобы поднять себе настроение, Рендидли потратил некоторое время на повторное использование гравировки маной, надавливая особенно сильно. Таким образом, нагрузки снизились до 50x, а регенерация теперь составляла половину от его обычной.
В любом случае, Рендидли рискнет улучшить только что-то одно между своим Классом и Даром души. Больше — испытывать судьбу. Что касается того, что именно
Его Класс требовал образов и идентичности, для чего у Рандидли, как он полагал, было несколько идей. После своего предыдущего опыта Рендидли считал, что сможет использовать Эфир, чтобы удержать надстройку, сбить лишние леса вокруг снаружи, а затем наращивать себя, пока его Класс не достигнет того Уровня, на котором он находился. Он не был уверен, что произойдет, если он потеряет Уровни, но даже потеря Атрибутов и Статов была неприятной.
Система, вероятно, даже поможет. Она была создана для этого. Но на этот раз Рендидли будет единственным источником. И он не мог слишком сильно менять влияния, иначе новый Класс будет слишком структурно отличаться.
Что касается изменения его Дара души это было немного сложнее. Переделывание их обычно происходило в порыве самодовольства. Кроме того, Рендидли ненадолго заглянул в свой Дар души сразу после завершения первого слоя гравировки.
Люди его внутреннего мира в настоящее время охвачены паникой из-за того, что изменения в его образах вызвали широкомасштабные землетрясения и нестабильность почвы на землях. Возможно, сейчас не время настаивать на воссоздании мира и переселении всех. И, кроме того, Рендидли подозревал, что с Дарами души возиться гораздо менее табуировано, чем с Классами. Изменение Даров души случалось.
Изменение Классов — нет.
— Итак, давайте переделаем Класс, — прошептал Рандидли. Мысленно он протянул руку и коснулся Нивеи, спрашивая, хочет ли она поучаствовать. К его удивлению, она отказалась, потому что, по-видимому, помогала Натану переделывать Класс Дозера на 49-м Уровне.
— Ну, дерьмо, — пробормотал Рандидли. Если Натан может справиться с 49-м Уровнем, то он, черт возьми, может справиться с 35-м. В конце концов, источник Эфира Натана — это он сам. И, вероятно, образы Натана влияют на него в данный момент. Поэтому Рендидли закрыл глаза и глубоко погрузился в свой Эфирный источник.
Затем он погрузился еще глубже, пока Эфир на кончиках его пальцев не приобрел то чистое, огненно-ледяное ощущение, которое означало, что он чист. Со всей своей новообретенной Силой воли, полученной в результате трехнедельного заточения в тюрьме, Рендидли потянул.
В гамаке тело Рендидли слегка содрогнулось, когда ледяная и горячая энергия наводнила его вены и наполнила воздух. Задыхаясь, Рендидли открыл глаза, обнажив фиолетовые шары. Его дыхание вырывалось в виде пара. Тонкие линии статического электричества пробегали по его рукам и груди. Доступной энергии было слишком много, даже для его усиленного тела. Его мышцы и вены вздулись от напряжения.
Тем не менее, Рендидли проигнорировал это и втянул всю эту порочную энергию глубоко в себя. Порочной спиралью она спустилась вниз, чтобы прибыть к его Классу.
Как он ранее заметил, одна нога его Класса, Прародитель Четырехцветной Эволюции, давно перестала поспевать за другими ногами Класса. Но только на 35-м Уровне ее слабость стала жестким ограничением, которое мешало ему совершенствоваться дальше. С энергией, следующей за ним, Рендидли закружился вокруг своего Класса.