Тем не менее, дело в том, что, как ему больше не нужно было есть, Рендидли также не нужно было прекращать есть. Было много людей, которым просто нравилось ощущение еды настолько, что они ели почти непрерывно. Рендидли просто думал, что это довольно глупый способ тратить время. Через достаточное количество времени вы, вероятно, получите навык еды, но эти довольно бесполезные навыки фарма ОП не очень привлекали Рандидли.
Тем не менее, при полумраке рассвета, окрашивающем воздух, Рендидли не помешало бы согреть живот, чтобы подготовиться к тому, что должно было произойти. Лира двигалась. Мог ли он поверить ее заверениям о Существе? Может быть. Но именно эта правдоподобность была так опасна
Поколебавшись некоторое время, Рендидли выбрал небольшую палатку, где на завтрак продавали блины, похожие на крепы. Больше всего его удивило то, что почти сразу после того, как он сел, рядом с ним появился Даррун. Благодаря Восприятию Рандидли, первым его предупредил запах. Даррун не отступил от мировоззрения передовой, где душ доступен только при необходимости.
Как обычно, лицо Дарруна было искажено довольной ухмылкой. Возможно, этот человек был доволен собой за то, что нашел Рандидли? Но у Рендидли не было возможности спросить, потому что Даррун сразу же заговорил.
— Господин Призрачный Пес, полагаю, нам нужно поговорить. Пришло время нам встретиться и обсудить тренировки Хелен и ваш собственный путь, господин.
Рендидли странно усмехнулся, забавляясь смелым словесным залпом Дарруна.
— О? У вас есть еще какие-нибудь вдохновленные идеи о том, как ее следует тренировать? Пожалуйста, я весь во внимании.
— Не как, господин. Почему, — сказал Даррун. Выражение его лица действительно стало чем-то похожим на серьезность. — Я считаю, что пришло время поговорить о том, каким копьем она должна владеть.
— Типа материал? Я делал доспехи, но никогда копья Это зависит от нее, — сказал Рандидли, пожимая плечами. Что это за вопрос?
Но Даррун покачал головой.
— Не физическое. Ментальное копье. Образ — это сила. Ваши собственные достижения вполне убедительно это демонстрируют. Прошу прощения за мою смелость, но мы должны знать, как ее бой в турнире до 25 лет повлияет на имидж всего Теллуса. У нее определенно есть эта сила, если она продолжит побеждать. Такая прекрасная `
Юная девица Многие Дома с радостью сделали бы её своим лицом. Так вот, чтобы было ясно: какое у неё копьё? И, как следствие, какое копьё у тебя, её учителя?
Глаза Рендидли сузились, и он посмотрел на Дарруна так, словно тот был змеёй. Этот человек — никудышный жаб. Изо всех сил старается получить роль второсортного злодея в самодеятельном театре. Милая юная девица ? Такое чувство, будто он старается до мелочей соответствовать своей грязной ветеранской личине.
Но (Обнаружение Эфира) и (Эфир Жизни) Рендидли ощущали вес, скрытый за словами этого человека. Эфир висел над ними в виде гигантских круглых механизмов. Грандиозный водоворот образов и вариантов. В небе сердцебиение, начавшееся с Южного Пляжа, продолжало грохотать, словно барабан.
Даррун смотрел на Рандидли, его глаза были глубокими и пустыми колодцами. В странном разуме этого человека могло существовать что угодно. Его взгляд был тусклым, наполненным туманом и тьмой. Против воли сердце Рендидли забилось быстрее. Как он раньше не замечал эту сторону Дарруна? Вспоминая прошлое, Даррун дважды сам приходил к Рандидли.
Не была ли ошибкой приводить этого человека сюда?
— Моё копьё принадлежит мне, — тихо сказал Рандидли. (Божественный Облик Иггдрасиля) проявился, лишь слегка, а вместе с ним (Венец Катаклизма и Мрака). Энергии, выпущенные Рендидли в тот момент, заставили Дарруна отшатнуться назад, и странная пустота в его взгляде треснула, обнажив страх. — Давай не будем пытаться загонять нас в рамки, ладно?
— Ах полагаю — Даррун казался разочарованным. Эта глубина и невозмутимая таинственность исчезли так же быстро, как и появились, оставив вонючего человека в грязной коже. Затем Даррун покачал головой. — Что ж, я просто рад помочь
— Даррун, — голос Рендидли перебил его. Было бы ошибкой оставить это без комментариев. Изумрудные глаза Рендидли сверкали, словно свежеограненные самоцветы. Что-то в этом вопросе и в тех колебаниях, которые Рендидли почувствовал в Эфире, принесло ему озарение. — Спасибо. Но больше никогда не поднимай вопрос об образах. Пока Хелен не проиграла.
Когда Даррун ушел, его лицо было искажено злобой.
Медленно Рендидли повернулся и оглядел весь Хастам. Теперь, когда он знал, что ищет, он мог почувствовать почти полдюжины тех же колебаний, что исходили от Дарруна. Некоторые были маленькими, некоторые — больше. Образы и Эфир кружились. Но у всех были разные оттенки. Разные пути вперед. Разные образы.
Мой (Навык Души) и (Теллус) проходят через то же самое, — с некоторым благоговением подумал Рандидли. — Если бы не время, он, вероятно, не заметил бы этого. (Теллусу) нужна личность, чтобы даже попытаться пережить Вторую Катастрофу. И, похоже, мир теряет терпение, учитывая, насколько откровенной была эта просьба Рендидли отложил эту информацию в сторону, но в конечном итоге она не имела к нему отношения. (Теллус) найдет ответ, он подозревал. Ему просто было интересно, что это будет за ответ. Каким копьем хочет владеть этот мир?
Глава 786
В неделю перед своим боем у Хелен едва хватало времени на то, чтобы вздохнуть. Все смешалось в одну сплошную тренировку день за днем. К вечеру перед боем со Скарчем Хелен поверила, что добилась большего прогресса, чем считала возможным.
И все же какая-то часть ее подсказывала, что этого недостаточно.
Отчасти дело было в странных разговорах, которые затевал этот псих Даррун после тренировок, когда Рендидли уходил, черт знает чем заниматься. Часть ее хотела содрать с Дарруна кожу и вывалять его в соли, но другая часть признавала, что он хоть как-то помогает. Поэтому она оставила его в живых.
Это был щедрый поступок с ее стороны.
Но разговоры, которые он заводил, были странными и неловкими и оставляли у нее смутное чувство разочарования. В основном это были странные логические задачи, которые он задавал с большим количеством предыстории. В конце концов Даррун всегда спрашивал, что должен делать настоящий копьеносец в различных этических дилеммах.
Хелен не знала. Ей было трудно слушать его глупые идеи. К тому же она была измотана. Она только что провела целый чертов день, волочась по полу, как непослушный ребенок, по вине Рандидли. Вопросы не были в приоритете. Поэтому она говорила первое, что приходило в голову. Часто Даррун казался удивленным и довольным ее случайными ответами, часто уходил с усмешкой и довольным выражением лица. Что было самым неприятным, с чем сталкивалась Хелен.
Сразу после его ухода Хелен могла ослабить жесткий контроль над кулаком черной ярости в своей груди. Очевидно, если бы она не сдерживалась, то вся эта история с Дарруном, вываленным в соли, произошла бы в мгновение ока. Отчасти дело было в его помощи, но отчасти причиной ее снисходительности к этому насекомому теллиту было уважение к Рандидли.
Несмотря на то, что это был отброс, достойный мучений, Рендидли привел его. Так что только по этой причине Хелен оставит его в покое. Но все эти маленькие, мимолетные мысли рассеялись, когда более важная истина, нависшая над ними всеми, укоренилась в ее сознании.
Завтра бой.
Эта мысль висела в ее голове, омрачая каждую эмоцию, когда она стояла на крыше Зала Стойки и смотрела на костры Северного Лагеря. Как ни странно, она почувствовала импульс навестить свою мать. Это чувство было быстро подавлено. Ее мать была как ведьма; стоило подумать о ее имени, как она появлялась. Лучше свести все эти мысли к минимуму.
— Я выиграю? — прошептала Хелен себе под нос. Она видела необузданную силу, которой обладало копье Скарча. Это было ошеломляюще. Это, в сочетании с чрезвычайно солидными и впечатляющими основными движениями копья, которые использовал Скарч, заставило Хелен почувствовать себя несколько бледной и бесплотной.
Одна только мысль заставила черное пламя ярости взметнуться вверх в ярости. Хелен усмехнулась.
В этом и был смысл, не так ли? Создать в ней это нежелание, которое будет отрицать даже реальность, чтобы добиться своего. Часть ее считала, что она должна обижаться на Рендидли за то, что он так настойчиво вложил это в ее грудь, но она не могла собрать в себе никакой настоящей ярости по отношению к нему. Этот путь был закрыт, когда она проиграла ему бой.
Другая жизнь. Другая судьба. Другой конец для них двоих.
Больше нет, Хелен медленно покачала головой.
— Пенни за твои мысли?
Хелен обернулась и увидела Рандидли, стоявшего на низкой стене на краю крыши. Его взгляд был пристальным, когда он смотрел на нее.
Хелен оскалила зубы. — Что ты здесь делаешь? Боишься, что я опозорю тебя?
Странно, что Хелен думала, что ее мать будет вызвана ее мыслями, и все же оказалось, что это Рендидли пришел к ней. Но в этом был свой смысл. С тех пор как он вернулся, Рендидли уделял много времени и внимания тому, чтобы убедиться, что она сможет выиграть этот поединок.
Она должна была знать, что он придет к ней в долгую ночь перед боем. Это будет последний толчок, который он ей даст. Это должен быть чертовски сильный толчок. Ей не нужны эмоциональные речи.
Ее лицо смягчилось, приняв что-то более похожее на настоящую улыбку, пока Рендидли обдумывал свой ответ. Хелен снова заговорила, прежде чем он успел. — Знаешь, что мне действительно нужно, так это хорошо потрахаться. У меня много напряжения в моем
Но Хелен начала яростно краснеть, когда ее язык и мозг спорили и обсуждали, какое слово ей следует использовать, чтобы закончить шутку. Это хорошая шутка! Просто сделай это, тупая ты сука, прошипела Хелен себе, когда тишина начала затягиваться. О боже, теперь он, наверное, думает, что я серьезно я была серьезна? Почему я ВСЕ ЕЩЕ, черт возьми, молчу?