У него чесались руки, глаза покраснели. С тех пор как он потерял контроль над собой с Тессой, он чувствовал себя иначе.
Более неустойчивым, менее спокойным. Внезапно стало предельно ясно, сколько времени он тратит впустую. Зачем он вообще сюда пришел? Конечно, найти Эйса и Сидни было бы неплохо, но чего это на самом деле добьется? Это бессмысленно. Все это бессмысленно.
Скорее всего, они мертвы, а он гоняется за призраками.
Как хорошо они могли выжить, если половину их здания снесло посреди ночи? Если их телепортировали за сотни миль? Как они могли не
Всплывающее уведомление отвлекло его от хода мыслей.
(Поздравляем! Ваш (Шип) 5-го уровня готов к повышению. После поглощения множества подобных врагов, (Шип) задается вопросом, должен ли он быть одним из многих, или Единственным.)
Нахмурившись, Рендидли выбрал Единственного. В этом мире теперь был только один путь к хорошей жизни, и это через силу. С ней можно взять то, чего жаждешь. Без нее
(Теперь (Шип) 6-го уровня. Выживаемость увеличена на 5. Физическая сила увеличена на 2. Особенность увеличена на 3. (Шип) изучил навык (Пронзающие Шипы).)
Рендидли не знал, чего ожидал, но это было как-то разочаровывающе. Сейчас все казалось таким, все это. Он хотел
Копье Рендидли вылетело вперед, разбив скелета, который подошел слишком близко к тому месту, где он кипел от злости. И, словно бочка с порохом, эта искра зажгла Рандидли.
С ревом он бросился в гущу скелетов, его огромное костяное копье металось взад и вперед, чисто срезая их. Вдобавок ко всему, он активировал (Агонию), терзающую, жестокую боль, которая странным образом успокаивала. Она сузила его фокус, отогнала непрекращающиеся негативные мысли, которые впервые возникли сегодня. Вина, беспомощность, растерянность, отсутствие направления Они были стерты, оставив только растущую ярость и постоянную боль.
Может быть, это произошло потому, что он так долго боролся за выживание, а потом вернулся на землю, намного сильнее местных монстров. Потерянный и не уверенный в том, что ему следует делать, он ухватился за выживших, медленно обучая их становиться сильными, так же, как он научился становиться сильным, бросая их в огонь.
По крайней мере, то, что Рендидли сообщил им о том, что их собираются бросить в огонь, помогло им и значительно повысило их шансы на выживание.
Некоторое время он продолжал в том же духе, медленно создавая базу, обучая их тому, что знал, побеждая любых врагов, которые были слишком сильны для них
И что дальше? И что теперь?
Что он, черт возьми, делает?
Глаза Рендидли засветились бледно-зеленым в темноте, его копье разбивало корчащихся от боли монстров на куски. Хотя он не мог использовать ману в течение 24 часов из-за использования (Вдохновения), это ничуть не уменьшало его смертоносность для монстров этого уровня, независимо от их количества. Если только он не пытался сделать это намеренно, у него не кончилась бы выносливость. Он был просто постоянным размытым пятном смерти.
Даже когда появилось уведомление о том, что его здоровье достигло 20%, улыбка Рендидли не дрогнула. Он выпил два зелья здоровья и продолжил, едва замедляя свое яростное нападение, отказываясь отключать (Агонию).
Хотя это медленно истощало его собственное здоровье, это причиняло еще больший вред окружающим его врагам.
Особенно сейчас, когда растущий уголок его сердца дрожал от страха, вины, гнева, растерянности и разочарования. И эта часть его хотела причинить кому-то боль.
Повинуясь его воле, (Агония) выплеснулась злобными волнами, более широкими и мощными, чем когда-либо прежде. Зеленые глаза засветились, Рендидли продолжал разрывать окружающих его врагов на куски.
Система откликалась на его желание не только уровнями, но и эффективностью. (Агония) даже казалась сильнее. Но Рендидли полагал, что изменилась не столько система, сколько он сам. Если раньше он носил (Агонию) как одеяло, таская ее за собой, то теперь он активно тянулся к ней, подавляя тех врагов, которым не посчастливилось его окружить.
Но даже боль делала не так уж много; она не могла заглушить вопрос, который сводил его с ума. Что он должен делать?
Скрежеща зубами, Рендидли бросился в пучину насилия, заглушая свои беспомощные сомнения.
Небо потемнело, и начал накрапывать мелкий дождь. Рендидли не обращал на него внимания, так как это не имело для него никакого значения; там, где он когда-то сражался в лужах крови, теперь это была слегка разбавленная кровь. Какая разница?
Неустанно его копье металось взад и вперед, тела падали на куски вокруг него. Но при этом Рендидли заметил кое-что крайне странное. Вместо того чтобы иметь цель, он теперь просто убивал ради убийства. Он защищал город, надо полагать, но это отпало, затерялось в разгуле крови.
Он просто рубил и резал, чувствуя сквозь огромное костяное копье мелкие сотрясения от ломающегося тела. С безраздельным вниманием Рендидли экспериментировал с тем, где и как он может нанести удар, как он может разрезать, как он может убивать.
Медленно все его разрозненные движения копьем начали сливаться воедино, плавно переходя одно в другое. Раньше он использовал каждое из них, когда оно ему было нужно. (Призрачный Толчок) для скорости и точности, (Захват) для большой группы, (Призрачный Натиск), чтобы сокрушить одну цель.
Но теперь Рендидли медленно начал видеть пользу в том, чтобы размахивать прикладом копья для ошеломляющего удара, смешивая (Удары с Разворота), чтобы сбить противника с толку. Сначала медленно, но с большей уверенностью, (Работа Ногами Призрачного Копейщика) легко направляла его от одного врага к другому, и смерти продолжались безостановочно.
Вероятно, этому способствовала (Грация), которая почти необъяснимо оптимизировала его движения, всего лишь чуть-чуть, но достаточно, чтобы заметить это во время особенно сложных частей его боевого стиля.
Это, понял Рандидли, то, что он делает. Он открывает свой боевой стиль.
Почти сразу же он перестал использовать (Агонию), хотя она была невероятно эффективна. Она оставляла окружающих его монстров почти беспомощными, едва ли представляющими собой какую-либо угрозу. Но когда он отпустил заклинание, окружающие его монстры пошатнулись, а затем посмотрели на него с ненавистью в глазах.
Так быстро, как только могли позволить их низкоуровневые тела, они бросились на него, шипя, плюясь и клацая зубами. Рендидли усмехнулся, его копье двинулось им навстречу.
Это, понял Рандидли, великолепное оружие. Перед ним монстры были ничем. Он никогда не увлекался фанатичным стремлением Шала к божественности, которое становилось истинным копейщиком, но Рендидли не мог не восхищаться тем, какую пользу копье приносило ему. До сих пор он полагался на движения Шала, но в этот момент Рендидли начал видеть
Копье было идеально спроектировано как орудие убийства. Угнетающе мощное. Быстрое и изящное. Жестокое и смертоносное. Вопрос никогда не стоял в том, достаточно ли копья, а только в том, сможет ли человек, владеющий им, проявить его истинную, угнетающую силу. Стремясь к этой цели, стать человеком, способным владеть хотя бы малой долей силы копья, Шал посвятил свою жизнь.
Необъяснимо, но спустя месяц после расставания с Шалом Рендидли начал видеть это, этот путь. Когда его копье размылось, и кровь покрыла его, он увидел это, смысл, мотивацию. Путь к силе. Цель.
Копейщик.
Медленно, но с возрастающей уверенностью Рендидли начал использовать свои навыки быстрее и эффективнее, превратившись в абсолютный шторм смертоносной кости, кружащийся вокруг человека, танцующий в его руке. Не обращая внимания на уровни навыков, которые он получал, его глаза медленно расфокусировались, пока не осталось только действие и реакция, копье и он сам.
Враги отпали, затерявшись на фоне других. В копье обратился фокус Рендидли , к копью. Если бы он мог владеть им идеально
Неизвестно для него, когда он потерялся в убийствах, светящиеся линии начали формироваться на его горле, вытягивая эзотерические руны. Его глаза, всегда яркие, начали слабо светиться, придавая зеленый оттенок резне.
Но все, что делал Рандидли, это усмехался, его копье раскалывало череп ближайшего скелета, а затем вырывало его копье и вращалось, разрывая нескольких его соотечественников на куски.
Это — подумал Рандидли. — Весело .
Лира кисло огляделась вокруг. Местность вокруг Черепашьего Города все еще была безлюдной, тихим, гниющим кладбищем. Кучи и кучи тел были свидетельством постоянной способности города защищаться, но это не делало его более веселым.
Быстро идя, Лира указывала путь к одному из частично разрушенных зданий, которые отмечали край обитаемой зоны Черепашьего Города, телепортируясь на короткие расстояния. Ким-Лат, все еще носящий облик Рандидли, следовал за ней, его тело превращалось в жидкость и бежало по стене, чтобы снова сформироваться рядом с Лирой наверху.
— Ну? — спросил он, широко улыбаясь Лире. Такая безвкусная, пустая вещь, которой Рендидли никогда бы не стал заниматься. Такая улыбка, которая скрывала жестокие намерения.
Игнорируя его, Лира двинулась вперед, бегая по крышам, избегая подавленных людей, которые ходили внутри, игнорируя патрули охранников, одетых в полицейскую экипировку для подавления беспорядков. Вместо этого она побежала к безвкусному отелю, который возвышался над близлежащими зданиями. Если бы она была тупым королем, она, вероятно, выбрала бы это место для своего убежища.
Все же — подумала Лира, с сомнением глядя на здания перед собой. — Я не смогу справиться с этим обычными методами
— И что теперь? — спросила подделка-Рандидли/настоящее-Испытание, все еще улыбаясь. Лира остановилась, повернулась и посмотрела на его лицо, даже изношенное другим. Внутри у нее что-то дрогнуло.
Она поклялась, что прекратит это делать, но
Там, внутри нее, была эта неуловимая фиолетовая ртутная энергия, которую она держала в своей груди. Которую держат все. Ледяная и горячая, как ядро земли, она пульсировала в такт ее сердцу. Она прикоснулась к ней, и все ее существование вспыхнуло, осветившись, как визуальное представление компьютерного оргазма, всеми яркими огнями и шипящим пластиком. Затем она двинулась.